Ирина Градова - Окончательный диагноз
– Ну, во-первых, «СПАН» – отечественный протез, – сказал он, не задавая вопросов. – В основном он уходит на экспорт в страны бывшего Союза, а наша медицина предпочитает пользоваться проверенными иностранными марками. «Зиммер» как раз из их числа. Эта фирма стала родоначальником эндопротезирования и до сих пор, как говорится, впереди планеты всей.
– Предположим, у тебя имеется выбор – поставить пациенту «СПАН» или «Зиммер», – сказала я. – Что бы ты выбрал?
– Однозначно «Зиммер», – не задумываясь, ответил ординатор.
– Почему?
– Видите ли, с точки зрения цены «СПАН», разумеется, предпочтительней – особенно в том случае, когда пациент вынужден платить за все самостоятельно, из своего кармана. «Зиммер» намного дороже. С другой стороны, «СПАН» на рынке недавно, всего три-четыре года, а для того чтобы выявить надежность эндопротеза, требуется около десяти-пятнадцати лет. Кроме всего прочего, не надо забывать, что до того, как перейти на производство протезов, завод, выпускающий «СПАН», специализировался на выпуске деталей для авиационной промышленности из титановых сплавов. Они, конечно, руку уже набили, но прошло еще недостаточно времени, чтобы эти ребята могли претендовать даже на возможность сравнения с гигантом этой индустрии! Насколько я знаю, до последнего времени у «СПАНА» были серьезные проблемы, мешавшие его широкому использованию.
– Например? – поинтересовалась я.
– Например, они довольно быстро изнашивались при высоких нагрузках. Во-вторых, эти протезы срастались с костной тканью. Вроде бы проблему решили при помощи термоводородной и вакуумной ионно-плазменной обработки поверхности…
Увидев мой недоуменный взгляд, Павел спустился с небес на землю и пояснил:
– Ну, поверхность эндопротеза покрывается специальной наноразмерной пленкой, которая не изнашивается, а титановое напыление якобы не отслаивается даже при значительных нагрузках. И тем не менее, пока не прошло достаточно времени, большинство ортопедов предпочитают проверенные протезы.
– Значит, кроме тех дефектов, которые первоначально существовали у «СПАНа», никаких других нет? – уточнила я.
– По крайней мере, об этом не сообщалось, – пожал плечами Павел. – Вы это к чему, Агния Кирилловна?
– При установке такого эндопротеза не существует никакой угрозы жизни пациента?
– Всегда есть шанс, что организм отторгнет материал протеза. Это бывает редко, но тем не менее все же случается.
– Но в этой ситуации пациент не умирает?
– Разумеется, нет! Хотя даже в этом случае ситуация малоприятная, ведь протез придется изъять.
– Повторное протезирование возможно?
– Да, но необходимо подобрать материал, совместимый с тканями этого конкретного больного. Если он уже отторг один протез, то существует риск повторного отторжения.
– А возможно выяснить это до того, как изымать собственный сустав и заменять его протезом?
– К сожалению, нет, – покачал головой Павел. – Все определяется только опытным путем, как с зубными протезами, например.
– Да, только отсутствие зубов не приковывает человека на всю жизнь к инвалидному креслу! – пробормотала я.
– Это – один из рисков, – возразил ординатор. – Как и тромбоэмболия, от которой умерла та пациентка, из-за которой всю больницу сейчас трясет.
– А ты не знаешь, – спросила я через пару минут, переварив информацию, – применялся ли «СПАН» в вашем отделении?
– Я такого не припомню, – ответил Павел. – Может, и применялся, но я никогда не присутствовал на этих операциях. В последнее время выделили большие деньги на социальные операции, а тендер выиграл «Зиммер», поэтому в основном его и ставили. Правда, пару раз я видел «Имплант», тоже отечественный, и другие иностранные, в том числе итальянские, но их ставили пациентам за их собственные деньги.
– То есть, – подытожила я, – насколько я понимаю, «Зиммер» – самый дорогой из всех протезов?
– Это так, – подтвердил Павел. – И самый лучший, заметьте! А с какой, простите, стати, вас заинтересовала столь специфическая тема, Агния Кирилловна? Если, конечно, я лезу не в свое дело…
– Да тут нет никакого секрета, Паша, – улыбнулась я. – Просто я подумала, что, раз уж частенько работаю с ортопедами, пора заняться ликбезом и узнать немного о том, с чем вы имеете дело. Знаешь, мне пора: операция на хирургии начинается через несколько минут.
– Да-да, мне ведь тоже нужно идти, – заторопился ординатор и поднялся. – Значит, вы считаете, мне следует поговорить с Шиловым? – уточнил он напоследок.
– И как можно скорее, – подтвердила я.
…Поднявшись на служебном лифте, я столкнулась с женщиной, которая выходила с черной лестницы: очевидно, она не смогла дождаться лифта и поднялась пешком. Наверное, она в нашей больнице новичок: многие родственники пациентов, не впервые приходившие сюда, уже успели сообразить, что вызывать лифт с первого этажа – дело практически безнадежное, поэтому они поднимались на второй и уже там нажимали на кнопку. Кстати, именно поэтому люди на первом этаже и вынуждены томиться в ожидании минут по двадцать!
Я обратила внимание на эту женщину, потому что она выглядела очень ухоженной, – я редко встречаю таких, что понятно, учитывая место моей работы. Невысокая, с очень тонкой талией, стройность которой подчеркивал металлический пояс с кожаными вставками, пышными волосами пшеничного цвета, затянутая в узкие джинсы, она производила впечатление совсем юной – особенно со спины. Однако, приглядевшись повнимательнее, я поняла, что она, пожалуй, даже старше меня. Не то чтобы я заметила на лице незнакомки морщины – напротив, они практически отсутствовали, за исключением мелкой, едва различимой сеточки вокруг глаз, – однако по выражению лица женщины всегда можно определить, молода она или обладает достаточным жизненным опытом.
Внезапно незнакомка развернулась и обратилась ко мне:
– Простите, боюсь, я немного заблудилась. Вы не подскажете, как попасть к заведующему ортопедическим отделением?
Наверное, родственница пациента, подумала я, потому что, судя по уверенным движениям незнакомки, она вряд ли испытывала проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Олег каждый день принимал десятки людей, приходивших по поводу своих родных, которые не имели возможности попасть на прием, так как не могли передвигаться самостоятельно.
– Я вас провожу, – сказала я. Мне все равно нужно было в ординаторскую, а она располагается рядом с кабинетом Олега.
Мы вошли в небольшой зальчик, куда выходили двери трех кабинетов – заведующего, ординаторской и сестринской, и именно в этот момент вышел Шилов в сопровождении Гоши, который должен был ассистировать ему на сегодняшней операции на коленном суставе.
– Большое вам спасибо, – улыбнулась мне незнакомка и стремительным шагом направилась к Олегу.
– Вот я и приехала, милый! – радостно произнесла она и чмокнула его в щеку. – Думала, что не доберусь!
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и сделать вид, что ничего особенного не происходит.
– Я вас догоню, – сказала я и нырнула в дверь ординаторской. Там, на мое счастье, никого не оказалось, и я смогла перевести дух.
Так вот, значит, как выглядит жена Олега! Я ни секунды не сомневалась, что это она. А чего я, собственно, ожидала? Между людьми частенько возникают проблемы, они думают, что приняли решение раз и навсегда, а потом выясняется, что кто-то что-то не так понял, сказал, не подумав… Может, поразмыслив, Марина и Олег поняли, что напрасно разбежались, и решили начать сначала? Вот только почему он мне даже не намекнул на возможное развитие событий? Из разговоров с Олегом я поняла, что между ним и его женой все кончено, а она запросто появляется в больнице и ведет себя так, словно они только вчера расстались.
Нет, я вовсе не ожидала, что мы с Олегом поженимся, станем жить счастливо и умрем в один день (хотя бы потому, что мой личный статус так и оставался до конца не ясным). Однако мне казалось, что я имею право на честность с его стороны! Если Марина и он еще не до конца решили, будут ли вместе или разойдутся окончательно, почему не сказать мне об этом прямо? Ведь меня не смущал тот факт, что Роберт женат! Ну, разве что немного, когда я встречалась с его женой, то спрашивала себя, чего еще ему нужно при такой замечательной половине… А может, я сама себя обманывала, уверяя, что ни на что не рассчитываю? Вероятно, я слишком расслабилась именно потому, что нашла того, кто мне действительно нужен, но так боялась ошибиться, что урезонивала себя, напоминая о возможности окончания этих почти идеальных отношений. И тем не менее не была к этому готова!
Я специально тянула время, чтобы появиться в операционной перед самым началом работы, когда вся бригада будет уже в сборе, и Олег не сможет урвать момент для разговора со мной. Я не сомневалась, что он попытается все мне объяснить, но не хотела давать ему шанс: лучше всего закончить нашу love-story прямо сейчас, пока еще остались пути к отступлению. В конце концов, я работаю в этой больнице уже очень давно – начала задолго до того, как Шилов возник на горизонте, – и не собираюсь уходить только потому, что короткое время спала с ним. Черт подери, он ведь не моим отделением заведует, а потому не может считаться начальником. Значит, я не совершила ничего предосудительного и могу продолжать спокойно работать.
