Мария Жукова-Гладкова - Путь к сердцу мужчины
– Логично, – согласился Кирилл Петрович и посмотрел на Вову и Гену.
Они оба пожали плечами. Парни, судя по виду, были очень удивлены этому тайнику.
– А депутата случайно не пытали? – спросила я. – Может, к нему специально приходили, чтобы…
Я не закончила фразу.
– Пошли посмотрим, – сказал Кирилл Петрович.
Мы вернулись в зал, правда, я не стала подходить близко к трупу, как и другие женщины. Крокодил достал из бара еще одну бутылку водки и отхлебнул. Труп осмотрели Кирилл Петрович, Лассе и Ник. Они пришли выводу, что следов пыток нет. Депутата (если это он, конечно) просто застрелили.
Чтобы иметь возможность добраться до тайника?
– Что здесь могло быть? – спросила Лен.
– Драгоценности, деньги, документы, – пожал плечами Вова. – Что угодно. Опись нам не оставили. Вот только кому, интересно, предназначалась фига? И при чем здесь таблица Менделеева?
– А на ней нет никаких отметок? – спросила я. – Может, какие-то подсказки?
Мы опять пустили лист по кругу, но ничего интересного не обнаружили, как ни приглядывались.
Лассе предложил подвинуть остальные части стенки.
Заложенный кирпичом черный ход мы нашли, только сил пробивать его сейчас ни у кого уже не было. Мы просто кучей сунули в стенки извлеченные оттуда вещи – чтобы не мешали проходу по коридору. Часть вещей, правда, осталась. Мы не хотели заваливать ими Ипполита.
Ночь с субботы на воскресенье.
– Значит, ложимся спать? – Лассе обвел всех взглядом. – Давайте решать, кто где. Чем больше человек вместе, тем лучше.
– Послушай, а откуда ты знаешь таблицу Менделеева? – вдруг прищурился Ник. Обращался он к финну. – Откуда ты знаешь, что это она?
– Ты меня за полного идиота держишь? – по-моему, Лассе приготовился схватить Ника за грудки.
– Если у вас в Америке не все ее опознают, то это не значит, что в Европе живут такие же неучи, – вставил Иван Васильевич. – Кто из Европы ехал в вашу Америку? Преступники, проститутки, неудачники, всякая шваль. Лучшие люди оставались на старом континенте. В результате по уровню образованности средний американец значительно уступает среднему европейцу, я уж не говорю про русских.
– Да как вы смеете?! – заорал Ник, преисполненный чувства патриотизма.
– Я констатирую факт, – невозмутимо заявил Иван Васильевич.
– Я согласен с нашим уважаемым историком, – заявил Лассе.
– Ты вообще кажешься мне подозрительным, – продолжал Ник, глядя на Лассе.
– Это еще почему? – спросил Кирилл Петрович.
– Откуда финский безработный алкоголик так хорошо знает русский язык?
– Многие безработные финские алкоголики хорошо знают русский язык, – невозмутимо заметил Лассе. – Чаще лучше, чем работающие. Ты, кстати, тоже его хорошо знаешь.
– Я его изучаю двадцать пять лет! И я окончил университет! Я…
– А я фарцовкой занимался, пока ты еще ни одного козла не видел.
Американцу пришлось объяснять, что такое фарцовка. Потом Лассе рассказал, как русские «челноки» стали возить в Финляндию дешевую водку, про «пьяную тропу», тянувшуюся в те годы к автобусному вокзалу в Хельсинки, про то, как жаждущие выпить финны приходили встречать автобусы из Питера. Он объяснил, что такое «пьяные туры» в Питер, практиковавшиеся еще в советские времена. Многие финны знают русский язык, по крайней мере могут объясниться. Ну а его самого жизнь заставила выучить русский.
– И явно не за то, что на нем разговаривал Ленин, – хмыкнул Иван Васильевич.
– Что?! – в непонимании воскликнул Ник.
– Мне просто вспомнился один наш революционный поэт, – невозмутимо сказал Иван Васильевич. – Тебе не понять…
– Из русской поэзии я знаю только похабные стишки, которые не могу прочитать при дамах, – Лассе сделал легкий поклон в мою сторону. – Их регулярно читали в моем любимом пивбаре в районе Ленинского проспекта. Я не мог не запомнить. Тем более почему-то похабщина всегда запоминается лучше всего.
– Почитай, а? – попросил Вова. – Хоть как-то развлечемся.
– Вы хотите здесь устроить концерт? – взвилась Лен. Как выяснилось, соседи Паскудникова каждые выходные и праздники устраивали песнопения. Репертуар был очень разнообразный.
– Если нам предстоит еще долго сидеть в этой квартире, то почему бы и нет? – сказала Агриппина Аристарховна. – Каждый вспомнит какие-то стихи. Или в Америке стихов не учат?
Ник стоял с мрачным видом. Лен отвернулась и не удостоила нас ответом.
– Пойдемте лучше еще перекусим и выпьем, – предложил историк.
– И как вы питаетесь! – вдруг воскликнула Лен. – Это же просто ужасно!
– Вот ты правильно питалась, – ехидно заметила Ксения, – а Сашуля от тебя к русским бабам бегал, которые его с шипящей сковородкой ждали.
Я хмыкнула. Вова с Геной расхохотались. Кирилл Петрович напомнил, что путь к сердцу мужчины, по крайней мере русского, лежит через желудок. Лассе сообщил, что и финского тоже. И финскому, как и русскому, нужно обязательно наливать рюмку. Если женщина его будет встречать за накрытым столом с выпивкой и хорошей закуской, он будет идеальным мужем.
– Труп твоего дружка еще нужно в кладовку отнести, – опять напомнил Вова.
– Да, ваша комната для сна прекрасно подойдет, – заметил Гена. – Самая большая кровать, палас на полу. Половина из нас точно может там разместиться.
Труп Юрки завернули в простыню и отнесли в кладовку. Ипполита так и оставили в стенке.
– Все женщины могут лечь на депутатскую кровать, – высказал предложение Вова. – Вчетвером они там прекрасно поместятся.
– Я лягу только рядом с Ником, – объявила Лен. – Я вам всем не верю.
– Да пожалуйста, – воскликнула Ксения. – Не больно-то и хотелось. И вообще я предпочитаю спать с мужчинами. В данном случае будет лучше с двумя.
– И кого желаешь видеть рядом с собой? – поинтересовался Кирилл Петрович.
– Она предпочитает звезд эстрады, – хихикнул Вова.
Ему вдруг вспомнилось интервью с двумя известными певцами, которое недавно брала Ксения. Я тоже вспомнила ту передачу и хихикнула. Первый, этакий брутальный блондин, сценический образ – Иванушка-дурачок, любящий Родину и распевающий патриотические песни, рассказывал, как любит есть морепродукты с тела партнерши. Второй, романтический брюнет с томным взглядом, говорил об усиливающем половое влечение коктейле – устрицах с виагрой. По его заявлению, после устриц с виагрой он в состоянии удовлетворить всех поклонниц, пришедших на его концерт.
– Кто это такие? – спросил Ник.
– Наши звезды, – ответил Кирилл Петрович. – Один любит Родину, второй – женщину.
– А по-моему, оба – педики, – призналась я.
Ксения кивнула. Вова, Гена и Кирилл Петрович расхохотались.
– Марина, а ты не хочешь, чтобы с твоего тела ели морепродукты? – с самым серьезным видом спросил Лассе.
– Мне кажется, после этого тело долго будет вонять рыбой. Я не могу сказать, что мне нравится этот запах.
Ксения сообщила, что один ее стареющий любовник попробовал рекомендованный звездой шоу-бизнеса коктейль. Никаких улучшений в постели она не заметила, а у него потом весь день страшно болела голова.
– Морепродуктов в этой квартире все равно нет, – напомнила я. – Поэкспериментировать мы не сможем.
– Крабовые палочки есть, – сказал Иван Васильевич.
– Но они хороши в салате, – заявил Вова. – С рисом, майонезом, яичком. Марин, сделай завтра с утра, а?
– И ты будешь это есть с Марины? – спросила Ксения.
– Что я, педик, что ли, как эти певцы? – обиделся Вова. – Я салат за столом ем. От еды надо за столом удовольствие получать. И вообще мне виагра не требуется. Как с устрицами, так и без.
– Так кого ты бы желала сегодня видеть с собой в постели, Ксения? – опять поинтересовался Кирилл Петрович. – Без устриц и без виагры.
– Тебя.
– Польщен. Я, правда, не любитель шведских троек. Меня одного тебе будет достаточно? Я справлюсь и без крабовых палочек.
Ксения задумчиво оглядела его с головы до ног, потом кивнула и заявила:
– Попробуем. Ты тут – лучший экземпляр.
– Это как понимать?! – закричал Вова.
– На вкус и цвет товарищей нет, – сказала я, чтобы сгладить очередной разгоравшийся конфликт, правда, не международный.
– Зачем тебе баба после чеченского террориста? – хлопнул Вову по плечу Иван Васильевич.
– Да забудьте вы про Шамиля! – заорала Ксения. – Это вообще была рекламная акция!
– А что ты рекламировала? – спросила я. – Боеголовки? Ракеты дальнего радиуса действия? Гранаты? Что-то я пропустила эту рекламу. Или она шла на арабские страны, потому что их женщины никогда не согласятся сниматься обнаженными на пушке? Или ты на боеголовке снималась?
– Да это мои лучшие снимки! – завопила Ксения.
– Обнаженной на пушке? – обалдело переспросил Лассе. – Ты снималась…
– Ты в самом деле обнаженной снималась? На пушке? – Я не могла поверить. Я же шутила, а попала в точку.
