Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник)
Месяц назад Толя вдруг позвонил Ледникову, чтобы выяснить детали шумной криминальной истории, случившейся сразу после переизбрания Ельцина. Выспрашивал дотошно и со знанием дела. Потом прислал свою статью на эту тему, которую Ледников, разумеется, даже не пытался читать. Зато там был е-mail… То есть с Толей вполне можно связаться прямо сейчас. Если Муромский был среди героев несбывшихся «Портретов», Толя вполне мог тогда докопаться до его семейных тайн.
Допив портвейн, Ледников выбрался на улицу, зашел в ближайшее Интернет-кафе, влез в свой московский почтовый ящик, обнаружил адрес Троицкого и отправил ему письмо с просьбой срочно выслать любые материалы, касающиеся прошлого Муромского-старшего.
Потом позвонила Гланька и осведомилась, какого черта он куда-то запропастился и когда, наконец, пожалует к ним в гости. «А то Седрик считает, что он тебя чем-то обидел…»
– Я завтра утром улетаю в Мадрид, – сказал Ледников.
– Надолго? – спросила Гланька после паузы.
– Вечером обратно.
– Во сколько тебе надо быть в аэропорту?
– Еще не знаю.
– Ладно, это неважно. Я тебя отвезу. А сейчас дуй на вокзал, садись на трехчасовой поезд до Лоутоншира, я тебя встречу…
Глава 13
Can the leopard change his spots?
Разве может леопард избавиться от пятен?
Вдоволь налюбовавшись классическими английскими пейзажами за окном, Ледников наконец выбрался из вагона на платформу станции, видимо, не менявшей свой облик уже лет двести, но Гланьку не обнаружил. Зато обнаружил лорда Лоутона собственной персоной. Седрик помахал ему рукой. После вполне дружеского рукопожатия он сообщил, что Аглая решила самолично проконтролировать приготовление ужина и потому не смогла прибыть на станцию.
– Надеюсь, вы не слишком разочарованы этим обстоятельством? – мило улыбнулся Седрик.
Ну да, приготовление ужина, подумал Ледников. Можно представить себе эту идиллическую картину!.. Она просто посчитала, что мужчинам надо переговорить без свидетелей, и нашла удачный случай для этого.
– Аглая сказала, что вы летите в Мадрид? – спросил Седрик, когда станция осталась позади и машина понеслась по пустынному шоссе среди зеленеющих полей. – Необыкновенный город! Бесконечный праздник. У вас там дела?
– Я хочу попытаться разузнать, как на самом деле обстоят дела с наследством господина Муромского-старшего, – прямо ответил Ледников.
Седрик задумался, а потом осторожно спросил:
– У вас возникли какие-то сомнения на сей счет?
– Просто это азбука следственной работы – выяснить, а есть ли на самом деле деньги, вокруг которых столько шума?
– Вы думаете, господин Муромский блефовал, говоря о своих возможностях? Но Алекс Уолкотт убеждал меня, что его отец очень и очень состоятельный человек…
– В том, что он был состоятельным человеком, я не сомневаюсь. Но я знаю, что смерть, а особенно смерть неожиданная и подозрительная, часто мешает все карты на столе. И потом, Седрик, это ведь русские деньги. Это не старые английские деньги, происхождение и принадлежность которых никто не оспаривает. Это – новые русские, за которыми может скрываться черт знает что! Они еще обжигают руки и мутят головы, их гоняют со счета на счет, и никто не знает, чей счет окажется последним… И кто вдруг может явиться из темноты и предъявить на них свои права…
– Я, наверное, повторяюсь, но не могу не сказать: все-таки Россия – удивительная страна! – покачал головой Седрик.
– А англичане – удивительный народ, – поддержал обмен любезностями Ледников. – Даже лорды. Мало вам русской невесты, так вы еще решили испытать на своей шкуре, что такое бизнес по-русски!
Седрик покосился на него и расхохотался.
– И все-таки я не понимаю, Валентин, почему вы не советуете нам обратиться в полицию. Не доверяете английской полиции?
– Почему – доверяю. Судя по тому, как бодро они расследуют отравление полонием, они свое дело знают. Меня смущает другое. Честно говоря, Седрик, меня не очень заботит судьба вашего компаньона Муромского и судьба ваших фамильных предприятий…
– А что же вас тогда заботит? – насупился Седрик.
– Я не хочу, чтобы пострадала Аглая, – серьезно сказал Ледников. И с нажимом уточнил: – Ваша невеста. Мне кажется, вы очень подходите друг другу и она будет с вами счастлива. А история с Муромским складывается так, что ваш брак вполне может быть либо разрушен, либо серьезно омрачен. Если историей с пропажей Рафы займется полиция, а следом за ней пресса – вам мало не покажется. Я представляю, что они сделают из Гланьки! Русская красавица-шпионка обольстила благородного английского лорда, чтобы помешать ему пользоваться русскими деньгами!.. Это же не сюжет, а песня! Она-то выдержит, но вот выдержите ли вы?
– Жаль, что вы во мне сомневаетесь, – обиделся Седрик.
– Вы же не рыцарь-одиночка. У вас есть семейство, клан! У вас есть предрассудки, репутация! А это все вещи серьезные и почтенные… Я говорю это без всякой издевки, Седрик. Поверьте, я вовсе не ковбой-одиночка. Как только я увижу, что полицию можно подключать, я не промедлю ни секунды. И потом, полиция уже задействована – они же расследуют смерть Кросби. У них есть все возможности проявить себя. Кстати, вы хотели нанять охрану для Аглаи?
– Да, ее теперь все время сопровождает телохранитель. Он, кстати, и сейчас с нами.
– Ну и чудно.
Солнце уже садилось, и тени от деревьев, исполосовавшие асфальт под колесами машины, казались бесконечными.
Портвейн после ужина, естественно, пили в каминном зале, увешанном портретами знаменитых предков лорда Седрика Лоутона. Гланька была в вечернем платье с голыми плечами. Она скинула туфли, забралась в кресло с ногами и сидела, неотрывно разглядывая языки пламени. Седрик тоже был погружен в свои мысли.
За окнами моросил холодный дождь, и Ледников подумал, что обстановка располагает к разговору о лорде Лугане, который он решил завести с Седриком, как только услышал от Вудгейта, что его, Седрика, родители были последними и единственными людьми, которые видели лорда Лугана после того, что случилось вечером 7 ноября 1974 года… В конце концов, не зря же Луган помчался именно сюда, что-то ему тут было нужно.
– Интересно, – сказал Ледников, – именно тут ваши родители разговаривали последний раз с лордом Луганом, который примчался сюда сразу после убийства?
Гланька удивленно посмотрела на него, потом на Седрика.
– Он что, действительно был тут? Дорогой, а почему ты мне об этом ничего не рассказывал? – спросила она Седрика.
Тот только плечами пожал:
– Повода не было. И потом, прошло уже столько лет… А откуда вы знаете об этом, Валентин?
– Я иду к себе домой, КГБ идет за мной! – засмеялся Ледников. – Просто я давно интересуюсь этой историей и прочитал все, что написано и издано на эту тему. А вчера я разговаривал с полицейским, который занимался расследованием этого дела, и он мне сообщил, что виконт Айвен Фотергил и его супруга леди Сьюзен – ваши родители. Мне это и в голову не приходило. А теперь я вспомнил одну деталь, которая раньше представлялась мне совершенно случайной и не имеющей отношения к делу…
– Как интересно! – оживилась Гланька. – И что же это? Давай, Ледников, не темни!
– Я вдруг вспомнил, что, как выяснила полиция, утром того дня лорд Луган отправился в книжный магазин и купил несколько книг – о греческих магнатах-судовладельцах, о судостроительном бизнесе, о самых знаменитых яхтах мира… А перед своим исчезновением он мчится к своему другу виконту Айвену Фотергилу, который является владельцем RWG – гордости английского яхтостроения. Так это было, так совпало… Почему?
Гланька всем телом повернулась к Седрику:
– Ну, дорогой, не отпирайся!
Тот и не думал.
– Я могу только рассказать то, что мне говорил отец. Но надо знать, что это была за семья – лорд Луган и леди Аннабелла… У него вовсе не всегда была репутация картежника и неуравновешенного типа…
– Конечно, даже я знаю – он был и граф, и барон, и лорд, – перебила его Гланька.
– Да, одно из лучших семейств Англии, – спокойно сказал Седрик. – Выпускник Итона…
– Самого привилегированного и недоступного учебного заведения в мире – Королевского колледжа, – не удержался от желания продемонстрировать свои знания Ледников. – Итон – это социальное и культурологическое понятие, олицетворяющее собой добрую старую Англию, британскую аристократию и политическую элиту.
– Да, «фабрика джентльменов», – не нашел нужным спорить и реагировать на иронию Ледникова Седрик. – Не всякий джентльмен – итонец, но любой итонец – уж точно джентльмен в классическом, чисто британском понимании этого слова.
– Ледников, Седрик у нас тоже оттуда, так что ты не забывайся, – засмеялась Гланька.
Реакция Седрика на их подколки свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как они, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.
