Константин Кульчицкий - Заказ
«Волга» остановилась возле среднего по размерам и внешне довольно скромного дома.
– Это тут, что ли, директор живёт? – искренне удивился Андрей Николаевич. Для человека, который из Англии не вылезает, хоромы выглядели не очень.
– Ну… Может, за полтора года и переехал, – засомневался водитель.
Но тут из калитки, улыбаясь приезжим, словно старым добрым знакомым, вышла солидных лет женщина:
– Здравствуйте, гости дорогие. Небось устали с дороги? Вы в дом проходите. Сейчас молочка, а захотите, пивка холодного, кофейку…
– Нам бы Василия Никифоровича, – несколько смущённо отозвался Андрей Николаевич. Привычная психологическая схема прокурорской проверки дала трещину ещё по дороге, а теперь окончательно распадалась.
– О, так его часов до девяти-десяти не будет. Раньше и не ждем.
– А где он может быть?.. В конторе?
– А мы сейчас узнаем. Пошли в дом, по рации вызовем. – И женщина радушно распахнула калитку. – А вы, родимые, сами откуда будете, как Василю-то сказать?
– Из прокуратуры края. Простите, а как вас по имени-отчеству?..
Лицо хозяйки моментально стало серьёзным. Оно и понятно: уж верно, начальник с портфелем из краевой прокуратуры сюда не молочка попить завернул.
– С рождения Марьяной Валерьевной кличут… Да проходите же, проходите… Сейчас Василия Никифоровича вытребуем…
С рацией она управлялась по-свойски. Щёлкнула тумблерами, поднесла к губам микрофон и отчётливо, точно диктор на железнодорожной станции, произнесла:
– Внимание, внимание! Первый, первый, отзовись! – и тут же нетерпеливо, очень по-женски добавила: – Василь, ты меня слышишь?
В ответ рация засипела, пару раз хрюкнула, потрещала для порядка электрическими разрядами – и наконец отозвалась низким, немного глуховатым мужским голосом:
– Чего тебе, Марьяна Валерьевна?
– Василь, ты где?
– Да вот, с тренотделений еду… – В динамике, помимо голоса говорящего, был хорошо слышен характерный звук мотора.
– Василь, давай срочно домой.
«Срочно» прозвучало приказом.
– Что случилось-то? – поинтересовался Цыбуля.
– Гости приехали, – твёрдо произнесла Марьяна Валерьевна, сделав ударение на слове «гости».
– Понял. Сейчас буду… Всё, конец связи. – И рация замолчала.
Хозяйка повернулась к мужчинам и несколько напряжённо засуетилась:
– Чего ж вы стоите-то? Присаживайтесь…
– Не наследим? Чисто у вас в доме, – кашлянул водитель. Марьяна Валерьевна годилась ему в бабушки. – Мы, может, разуемся…
– Да вы что, – отмахнулась женщина. – На дворе сухо. А грязь, она на то и грязь, чтобы её подметали. Проходите, присаживайтесь… – И спохватилась: – Может, перекусить с дороги?..
Она явно нервничала. Андрей Николаевич не успел ответить, а Марьяна Валерьевна уже застелила стол свежей скатертью и загремела тарелками.
Вскоре рядом с прокурорской «Волгой» остановилась запылённая белая «Нива». Хлопнула калитка, скрипнули доски крылечка… Дверь отворилась, и в комнату вошёл среднего роста коренастый мужчина лет пятидесяти пяти.
Закрыв за собой дверь, он снял с головы простенькую соломенную шляпу, взъерошил короткий седой ёжик и, спохватившись, вытер ладонь, а вслед и тыльную сторону руки о полосатую рубашку с короткими рукавами.
– Ух, жарко… – Он безошибочно угадал в Андрее Николаевиче главного и протянул ему руку – корявую, чёрную от загара, с толстыми крепкими пальцами: – Цыбуля… А с кем, пардон, честь имею?
– Ларионов Андрей Николаевич. Заместитель прокурора края.
– Вы к столу, к столу присаживайтесь, – подала голос Марьяна Валерьевна.
Василий Никифорович грозно посмотрел на супругу, но на столе уже дымилась кастрюля с борщом, и он лишь коротко повернулся к гостям:
– Прошу.
– Василий Никифорович, нам бы поговорить. – Зампрокурора чувствовал, что инициатива окончательно уплывает уз рук.
– Вот как раз и поговорим, – кивнул Цыбуля. – А то мы, мужики, на голодный желудок злые. Присаживайтесь, в ногах правды нет. И борщ стынет…
Водитель скромно отступил было в уголок, к дивану, но Марьяна Валерьевна подхватила парня под локоть и усадила против начальника:
– Путь неблизкий, проголодался поди…
И начала разливать горячий борщ по тарелкам.
– Может, сто грамм? – Хозяйка покосилась на мужа.
– Марьяна! Люди по делу приехали. – Василий Никифорович сосредоточенно размешивал ложкой сметану. Потянулся за куском хлеба и как бы между делом поинтересовался: – А к нам, собственно, по какому вопросу?
– Сигнальчик один на вас поступил, Василий Никифорович. С проверкой я…
Сергей остановившимся взглядом смотрел в экран телевизора. Там кипели заграничные криминальные страсти, такие уютные и плюшевые по сравнению с тем, что происходило в реальности. Киношные проблемы решались с трогательной простотой: появлялся благородный индеец, он же полисмен Нико, и кредитной карточкой перерезал глотки сразу целой пачке русских мафиози. Р-раз! – и всей банде Шопена. «Сюда бы его. Десяточек Нико – и о завтрашнем дне можно не беспокоиться. Ну там, не десяточек, хоть одного, самого завалященького… Ой, блин…»
Мысли неслись кувырком, ни во что конкретное не оформляясь. Жизнь полосатая, даже с людьми всякое происходит, а с лошадьми и подавно… Однако спроси Сергея ещё вчера, что может с Кузькой случиться самого скверного, он пожал бы плечами: заболел, захромал… попал в аварию, наконец… Но чтобы украли?!. Это ему точно в голову не пришло бы…
«О Господи, заболел, захромал… Типун на язык…» – Серёжа трижды стукнул по деревянному подлокотнику дивана. Нико вконец опротивел ему, жокей схватил дистанционник и переключил телевизор на другую программу. Там показывали благородного цыгана Будулая.
«Стоп! Цыгане… – Сергея словно током ударило. – Не дай Бог цыгане Кузьку свели… Это кранты… уже точно никогда не найти… Тем более целых двое суток прошло…»
Версия о цыганах казалась вполне правдоподобной. Он был наслышан о случаях цыганского конокрадства; что далеко ходить – даже с их Пятигорского ипподрома два цыганёнка попытались однажды украсть кобылу. Они, правда, орудовали дедовским способом и с коневозом не заморачивались, и, может, поэтому их сразу поймали. А если бы не поймали…
Ходили слухи, что украденных цыганами лошадей иной раз совершенно случайно обнаруживали дня через три чуть не за тысячу километров, причём сотни две-три из них лошадь уж точно проходила сама, своим ходом. Ей бы после такой гонки дух испустить, а она, глядишь, жива и здорова… Знают цыгане лошадей так, что никаким спецам не приснится…
Серёжа представил себе Кузю запряжённым в огромную цыганскую телегу, и ему стало холодно. Такого коня – преемника великого Секретариата – в телегу… и по раскисшей дороге… Жуть!!!
Мурашки побежали у него по спине. Какие там голливудские ужасы!.. Вот усатый черноголовый цыган подходит к Заказу, вот он пытается нацепить на гордую шею дербиста тяжёлый грубый хомут. Послушный, ласковый Кузя хомута ни разу близко не видел, он не понимает, зачем нужна эта незнакомая и страшная вещь, он шарахается, не даётся, и тогда рассвирепевший цыган…
Серёжа вскочил и заметался по комнате.
Дождь, слякоть… Ноги уставшего коня застревают в непролазной грязи. Разъезжаются аккуратные маленькие копыта, привыкшие выстукивать по ипподромной дорожке победную дробь… Из последних сил он пытается выдернуть телегу, застрявшую в глинистой колее. Натруженные плечи сбиты до крови… Кузя падает на колени, и безжалостный кнут обрушивается на его спину… Пытаясь освободиться, конь вздымается на дыбы… Но нет!.. От цыган так просто не отделаешься. Не родилась ещё та лошадь, которую они не сумели бы укротить…
Самого безнадёжного предполагать не хотелось. Но тогда кто?.. И кто может помочь?..
В милицию обратиться? Улита едет… К бандитам местным?.. Те бы хоть быстренько выяснили, кто украл, – местные, заезжие какие или всё-таки цыгане. В Пятигорске Сергей знавал кое-кого из братвы. Но в Сайске… И потом, если цыгане, от бандитов всяко толку не много. С цыганами они связываться не будут – себе дороже. Тронь одного, весь народ тут же поднимется. То-то даже полные отморозки цыган десятой улицей объезжают…
Что делать?..
Экранные похождения Будулая прервались рекламой средства для укладки волос. Пышнокудрая девка гарцевала на гнедом жеребце, чья масть до того идеально гармонировала с её волосами, что оставалось только гадать – кого к кому подбирали. Сергей с внезапным ужасом глянул на телевизор, словно не понимая, откуда и зачем тот здесь появился, и побежал на кухню к Анне.
