Марина Серова - Желание клиента – закон
Глава 6
– Все началось несколько месяцев назад, – принялась она излагать унылым голосом.
– Что именно? – нарочито громко переспросила я, чтобы Олеся поняла, что выбранная ею манера говорить не устраивает слушателей.
– Операция против Джорджа, – с тяжелым вздохом выдавила она.
– Как ты о ней узнала? – Я взяла в свои руки инициативу ведения допроса, так как после каждого слова Олеся замолкала на продолжительное время. Я не знала, затягивает ли она время умышленно или просто сгорает от стыда, поэтому и вступила со своими вопросами.
– От брата.
– Как его имя?
– Петр.
– Полное!
– Астонов.
– А твое?
– То есть? – в один голос, не скрывая удивления, переспросили и девушка, и Джордж.
– Настоящее. – Я была уверена, что наша пленница при знакомстве с Бруклином старалась строго придерживаться легенды, а это означало, что все то, что она сказала до этого момента, было ложью. Вспомнить хотя бы могилу ветерана войны, которую лже-, как я думала, Олеся с усердием посещала.
– Антонина. – Взгляд девушки, обращенный на меня, перестал метать искры. Похоже, она смирилась с моим присутствием рядом с Бруклином и с собственным незавидным положением.
– И как давно вы с братом работаете в паре?
– Вот только не надо нас равнять! – воскликнула она в ответ. – Я в первый раз подключилась! Да и что здесь такого опасного?! Ну, попросил меня свести знакомство с симпатичным парнем, выяснить о нем как можно больше. Я и согласилась, тем более что Джордж мне сразу понравился. Я честно не знала, что произойдет что-то опасное…
– Вот как? – протянула я задумчиво. – Что-то верится с трудом… – не скрывала я скепсиса.
– Да! Точно! – воодушевилась преступница, решив по моей реакции, что я ей поверила. – Я думала, что все будет хорошо…
– Хватит! Достаточно! – Я не сдержалась и скривила гримасу, так как слушать ее вранье было противно. – Вот уж никогда не поверю, да и не только я, но и не один суд, что все покушения на жизнь господина Бруклина происходили, когда ты этого не знала. К сожалению, сейчас нет времени, чтобы продемонстрировать все улики и доказательства, но взять хотя бы инцидент с исчезновением: в доме ни отпечатков, ни следов проникновения постороннего не обнаружено. Очевидная инсценировка!
– И как это можно доказать? – Девушка с вызовом вскинула подбородок.
– По уже перечисленным уликам, кроме того, видеокамера зафиксировала все твои действия.
– Какая камера? Я же ее вырубила! – ляпнула девушка раньше, чем успела подумать. – Ой! – Она запоздало прикрыла свой болтливый ротик ладонью, при этом ее глаза буквально впились в лицо Джорджа.
– Вот тебе и еще одна улика, – невесело усмехнулась я. – Еще доказательства нужны? Или станем быстро и честно излагать?
– Я поняла, – она шмыгнула носом.
– Вот только не надо! Слезами ты тут никого не разжалобишь! – прикрикнула я.
– Пропади ж ты пропадом, стерва! – не сдержалась от бранного слова уличенная во лжи Антонина, но на этом ее угрозы иссякли. Очевидно, она смирилась с собственным поражением. С лица ее будто слетела маска, отчего оно менее красивым, конечно, не стало, но серьезности во взоре явно прибавилось. – Про брата я не соврала, мы всегда работаем в паре. Конечно, до того момента, когда он ставит точку в деле, – поспешно добавила она, давая понять, что к убийствам, которые обязан совершать наемник, она прямого отношения не имеет. Меня, если честно, на данном этапе ее былые грешки волновали мало. Сейчас самой важной была задача обезопасить американского беглеца. Тем временем Антонина продолжила: – Но после встречи с Джорджем я приняла решение, что больше не стану участвовать в работе. Да и Петя изменился, стал опасным… – Я не сдержала ухмылки, так как рассуждения девицы меня умиляли. По ее словам получалось, что изначально ее родственник-убийца особой опасности не представлял, а насторожил сестру только после того, как она незапланированно влюбилась в потенциальную жертву, поэтому я спросила:
– И в чем же выражалось напугавшее тебя поведение брата?
– Ну… – нахмурилась она, раздражаясь от моей ухмылки. – Понимаешь, – обернулась она к Джорджу, демонстративно адресуя свою исповедь исключительно ему, – он как с катушек слетел в последнее время…
– А до этого, убивая людей, он вел себя вполне нормально, по твоему мнению? – не сдержалась я от возмущенного комментария.
– Думай как хочешь, – махнула она на меня рукой, давая понять, что я ее интересую мало, и все же мои слова возымели действие: девушка все больше злилась, стала говорить быстрее, сбивчивее, а мне ведь только этого и было надо. Своими замечаниями я хотела вывести ее из равновесия, чтобы в сердцах она допустила как можно больше ошибок, а, следовательно, озвучила и то, чего изначально не собиралась. В следующую минуту я убедилась, что моя тактика возымела успех. Щеки лже-Олеси покрыл лихорадочный румянец, она затараторила: – Петя тщательно выбирает заказчиков, вот и на этот раз он проверил, что на связь с ним вышел настоящий сенатор из Ам… Ой! – Она запнулась и кинула на меня испуганный взгляд.
– Ясно! Об этом хорошо бы подробнее! – подбодрила я ее с улыбкой, которая не сулила ничего обнадеживающего.
– Ладно, ладно! – выкрикнула Тоня. – Я все скажу, только пусть эта стерва меня больше не перебивает! – она ткнула в мою сторону дрожащим указательным пальцем.
– Что ты, я буду нема как рыбка, только говори, говори, не молчи, – и я показала будто запираю свой ротик на импровизированный замочек. Виктор подмигнул мне одобряюще, Джордж, наоборот, посмотрел на меня мрачно.
– Так что там с заказчиком? – вернул московский фээсбэшник разговор в оставленное русло.
– Когда клиент на Петю вышел, он как с цепи сорвался, все твердил о том, что вот оно – дело, после которого надо сваливать. Я, конечно, давно хотела завязать, но валить, как он выражался, да еще вместе, в мои планы не входило, так как он шальной, на месте не усидит и втянет меня в очередной криминал, в какой бы части света мы ни находились. А он только и бубнил о том, как богато мы заживем в Америке и что у него теперь связи там налажены. Заказы польются рекой… А я ему возразить никогда не могла. Он старше, мудрее, он нас в люди вывел…
– В люди?! – не сдержала я возмущенного возгласа. – То есть, по твоему мнению, убивать людей – это путь в высшее общество?!
– Не надо утрировать… – повела она плечом, словно не понимала, о чем это я говорю. – Я имела в виду, что деньги появились, мы квартиру купили хорошую, отремонтировали. Шмоток у меня много стало… Не то что в сиротском детстве, когда девки из-за новой кофточки волосья ночами в кроватях друг другу рвали… – неожиданно добавила она глухим голосом, очевидно, вспомнив незажившие в сердце раны, полученные еще в глубоком детстве.
– Постой! Теперь я вспомнила. Вы – та самая неуловимая до сегодняшнего дня парочка из детдома. Мне о вас как о легенде в городском УВД шепотом говорили! – произнесла я, не скрывая удивления.
– Не знаю ничего, ты мне слухов не шей! – резонно отказалась подтверждать мою догадку Астонова-младшая. – Никакая мы не парочка и дел раньше никаких не творили, – вдруг пошла она в отказ, наверное, осознав, что особенных улик и доказательств у нас о имеющихся ранее заказах не было, так что и рассуждать о них не следует. Это, в общем-то, было правильно, но на диктофон, скрытый под одеждой, я успела записать достаточно материала. Если понадобится, к майору Цветкову запись попадет раньше, чем лже-Олеся успеет встать с кровати.
– Так что у вас был за план? – вернула я беседу к главному.
– А никакого… Действовали по ситуации. У меня была задача, я и стала ее выполнять, – грубо отрезала девица. Я понимала, что ей порядком надоела эта ситуация, она теряла над собой контроль, что меня вполне устраивало.
– И все-таки молчание не в твоих интересах…
– В общем, подкатила я к американцу, все шло по плану, лажу про деда – ветерана погребенного да про родную деревеньку он схавал с аппетитом. Я воодушевилась, и все бы шло дальше хорошо, если бы я не поплыла… – В голос ее вернулись ласковые нотки, она потянулась и провела рукой по щеке Бруклина. – Ты в меня влюбился, и мне, признаться, понравился. Я тайком задумала, что, если у брата не выйдет добыть бумаги и, прости, убить тебя, то я буду счастлива.
– То есть? – опять уточнила я.
– Укачу с ним в его хваленую Венесуэлу. Мне даже захотелось, чтобы именно так все и получилось, ведь я и сама по уши втрескалась, никогда со мной такого не было. Так он трепетно ко мне отнесся, с таким пиететом, – поразила она меня словом, – ухаживал, вот сердечко мое бедное и дрогнуло…
– Олеся, то есть Антонина, – перебил ее Бруклин с запинкой, по слогам произнеся новое имя, – а втрескалась – это как?
– Это, – она открыто посмотрела ему в глаза, – по уши влюбилась, – опять мягким голосом тихо произнесла она, возвращая своему лицу милое, романтичное выражение.
