Денис Дроздов - Белая ворона
– Простите? – Звоницкому показалось, что он ослышался.
– Можете быть свободны! – повысил голос Чадов.
Глеб Аркадьевич недоверчиво уточнил:
– Это значит, что я должен покинуть город как можно быстрее?
– Это значит, – с видимым отвращением на лице выговорил Андрей Анатольевич, едва сдерживая раздражение, – что вы можете быть свободны. Вот вам моя визитка, там телефон. Звоните, если возникнут какие-то проблемы… Можете покинуть город, а можете остаться, если пожелаете. Свободны, ясно?
Ветеринар задумался. Испытывать терпение собеседника, который явно находился на высоком градусе раздражения, он не хотел. Но задать следующий вопрос было просто необходимо.
– При прошлом нашем разговоре вы велели мне убираться к чертовой бабушке. Если не секрет, с чего вдруг такая перемена?
Чадов снова дернул уголком рта, но все-таки ответил:
– За вас просили.
– За меня?! – изумился Глеб.
– Вы, Глеб Аркадьевич, чрезвычайно ловкий человек, – скривился Анатольич. – И недели в нашем городе не прожили, а уже смогли обзавестись покровительницей.
«Покровительницей?!» Звоницкий проглотил вопрос и важно кивнул:
– Кажется, я знаю, о ком вы говорите.
– Да, Елена Генриховна очень уважаемый человек… и она дала понять, что вы под ее покровительством. Не пойму, чем вы ее очаровали…
Глеб Аркадьевич покинул кабинет полковника Чадова, что называется, «в растрепанных чувствах». С одной стороны, забота и покровительство со стороны малознакомой женщины казались слегка обидными. С другой – без этой самой заботы и покровительства его бы выкинули из города, как кутенка. А теперь у него развязаны руки, и ничто не мешает продолжить расследование. Каролину Азину он нашел. Но это вовсе не отменяло поисков убийцы несчастной утопленницы. Ну и установления личности погибшей, само собой.
Когда Звоницкий вышел на крыльцо, братья Трусовы уже поджидали его в своей машине. Саня держал возле уха телефон и отрывисто бросал:
– Да. Только что вышел. Куда? Понял, сделаю.
Леха выскочил и гостеприимно распахнул дверцу:
– Садитесь, Глеб Аркадьевич. Машинка-то ваша тю-тю. Пока эвакуатор подъедет…
Похоже, Андрей Анатольевич, несмотря на разрешение быть «свободным», все-таки велел своим людям присматривать за Глебом. Ветеринар не стал спорить, он забрался на заднее сиденье, устало откинулся на спинку и сказал:
– Ладно, если подбросите, скажу спасибо.
– «Спасибо» не булькает! – фыркнул Леха.
– Заткнись, а, – попросил Саня, заводя мотор. Леха обиделся и действительно заткнулся – молчал до самого дома Карауловых. Только когда Звоницкий уже закрывал за собой дверцу полицейского «Форда», младший хохотнул:
– А здорово она вас уделала, эта леди.
– Какая леди? – переспросил Звоницкий, разглядывая семейство Карауловых, высыпавшее его встречать в полном составе.
– Белая! – заржал Леха. – Из-за которой вы в кювет кувыркнулись. Чего, уже забыли? Кстати, насчет машинки вашей Андрей Анатольич распорядился – пришлет ребят из мастерской.
– Спасибо, что подбросили, парни! – Глеб Аркадьевич кивнул братьям. – До новых встреч…
– Сань, я не могу, он еще шутит! – восхитился младший. Старший поправил очки и так газанул с места, что «Форд» чиркнул задом по асфальту.
– Глеб Аркадьевич, дорогой! – Сергей Петрович, переваливаясь, спешил сойти с крыльца. – Как мы за вас волновались, вы себе не представляете! Катенька ездила за молоком и слышала, что на шоссе авария, серебристый «Паджеро». Мы думали, с вами случилось что-то плохое!
За спиной Караулова кивали в лад Василий и Лара.
Звоницкий заверил хозяев, что с ним все в порядке. Прибежала Яна Казимирова. Девушка выглядела встревоженной и сразу же затараторила:
– Шеф, что это было, а? Мне сказали, что ваша тачка перевернулась на шоссе. Это правда? Чего это вам вздумалось лихачить? Раньше за вами такого не водилось. Слушайте, давайте так – больше вы в это Злобино один не поедете, договорились? Давайте я вас буду сопровождать, все равно мне тут делать совершенно нечего…
Издалека послышался оглушительный лай, дверь дома распахнулась, и оттуда вылетел Грязный Гарри. Щенок казался еще более растрепанным, чем обычно, и на шее у него болтался обгрызенный поводок. Пес немедленно начал радостный индейский танец вокруг Глеба – принялся то кланяться мордой в землю, то наскакивать лапами, стараясь дотянуться до лица хозяина. Звоницкий рассеянно потрепал его по спине, почесал за ушами, и Гарри повалился на плитку двора от избытка счастья.
Поскольку никаких указаний от Чадова не поступало, а хранить историю с погоней в тайне все равно не было смысла – не сейчас, так через час Карауловы все узнают, ветеринар решил не томить их понапрасну:
– Сергей Петрович, у меня для вас хорошие новости. Дело в том, что я нашел Каролину…
Караулов-старший вскинул брови. Звоницкий пояснил:
– Нет, не ту девушку в озере. Я нашел Каролину… сегодня, живой и здоровой.
Реакция счастливого отца оказалась вовсе не такой, на какую рассчитывал Глеб. Сергей Петрович зашлепал губами, захрипел – и вдруг повалился на руки стоящих позади него Лары и Васи, которые едва успели подхватить грузное тело.
Поднялась паника. Звоницкий никогда не имел дела с сердечниками, но сразу сообразил: у Караулова приступ. И спровоцировал его именно он, Глеб Аркадьевич, своей радостной новостью…
Если бы перед Глебом было какое-нибудь животное – неважно, кошка, крокодил, лошадь или павиан, – Звоницкий знал бы, как ему помочь. Но лечить человека он ни за что бы не рискнул. Тем более сердце. Это вам не шину наложить…
– Папа, папа, ты меня слышишь? – надрывался Василий, как будто было важно, слышит его Сергей Петрович или нет.
– «Скорую»! Нужно вызвать «Скорую»! – кричала Лариса. – Ох, что же делать, никогда еще такого не было!
Грязный Гарри в ужасе забился под веранду. Поднявшаяся суматоха внесла окончательный разлад в его и без того не очень эффективный мозг.
Глеб Аркадьевич схватился за телефон. Сколько едет «Скорая» от Злобина? Не проще ли будет посадить Сергея Петровича в машину и отвезти в больницу?
– Пропустите, – послышался незнакомый женский голос, и перед хозяином дома опустилась на корточки Маша – одна из прислуживавших в доме девушек. Звоницкий до этого дня ни разу не слышал, чтобы она вообще открывала рот. Впрочем, как и вторая – Катя, кажется.
Между тем Маша расстегнула старику верхнюю пуговицу рубашки и ловко ослабила ремень брюк. Потом хладнокровно обшарила карманы пиджака и в нагрудном обнаружила то, что искала, – пузырек нитроглицерина. Открыла его, вытряхнула на ладонь крошечную белую таблетку и сунула под язык Караулову.
Все не отрываясь следили за ее действиями, потом уставились в лицо хозяину дома. Минут через пять Караулов задышал свободнее и слегка пошевелился. Даже поднял руку и потер грудь.
– Давайте перенесем его в дом! – захлопотала Лара. – Нельзя же его здесь оставить…
– Нет, – твердо сказала Маша. – Пока его перемещать нельзя. Вот вы! – ее палец указал на Звоницкого. – Принесите шезлонг с веранды, мы устроим Сергея Петровича поудобнее.
Глеб Аркадьевич, прихрамывая, послушно принес раскладной шезлонг, и старика усадили туда. Маша подняла безвольную руку и проверила пульс.
– Тахикардия, – произнесла девушка и обратилась к Ларе:
– Анаприлин или метапролол из его аптечки. И побыстрее, пожалуйста.
Лариса вытаращила глаза, потом бросилась в дом. Вскоре она вернулась с лекарством.
Сергей Петрович пришел в себя минут через пятнадцать. Оглядел встревоженные лица собравшихся – особенно бледен был Вася – и слабым голосом проговорил:
– Напугал я вас, дорогие мои…
– Папа, ну о чем ты говоришь! – засуетился Василий. – Не волнуйся за нас. Главное, чтобы тебе было хорошо. Ну как ты себя чувствуешь?
Караулов задумался, потом взглянул на Машу. Та стояла в стороне с обычным непроницаемым лицом. На вопросительный взгляд хозяина девушка отозвалась так:
– Стенокардия. Приступ нетяжелый. Лучше показаться врачу, но особой срочности нет. До завтра терпит.
– Спасибо, голубушка, – слабо улыбнулся старик, – а теперь отведите меня в постель. Полежу, и все пройдет…
Вася подхватил отца с одной стороны, с другой пристроился Звоницкий, проклиная себя за то, что так не вовремя решил порадовать старика отличной новостью. Мужчины повели Караулова в спальню. Маша пошла вперед, чтобы приготовить постель, а Лариса открывала двери.
Наконец больного устроили в спальне, задернули шторы.
– Отдыхай, папа! – сказал Василий. Караулов поднял руку и жестом подозвал Глеба. Звоницкий поспешно подошел.
– Значит, Киру скоро выпустят? – спросил Сергей Петрович.
Глеб молча кивнул, боясь, как бы не спровоцировать новый приступ.
– Вы не представляете, как я рад! – И старик прикрыл глаза, откинувшись на подушку.
