Найо Марш - Семейка Лампри. Танцующий лакей
— Кто это? — прошептала она. — О, извините, я ошиблась. Подумала, что это вышел встречать меня кто-то из племянников. Понимаете, лифт не работает, пришлось вот так подниматься.
«Какая удача, — подумал Аллейн. — Только бы кто-то из ее родственников не вышел сейчас на площадку». Затем громко произнес:
— Извините, если я вас напугал, леди Кэтрин.
— Вы меня ничуть не напугали, — прошептала в ответ тетя Кэт. — Только извините, я вас что-то не припомню. Правда, у меня с годами ослабла память.
— Не беспокойтесь, леди Кэтрин, вы меня не можете вспомнить, потому что мы не знакомы. Вы не против перекинуться парочкой слов?
По выражению ее лица Аллейн понял, что она ничего не поняла из сказанного, и в отчаянии протянул ей свою карточку.
Леди Кэтрин вгляделась и, негромко вскрикнув, в ужасе посмотрела на инспектора:
— Неужели дело дошло до того, что вмешалась полиция? Боже мой!
IVАллейн рассеянно прикидывал, найдется ли в этих двух квартирах укромное место, где он сможет без помех вести разговор с дамой, крича ей в ухо, и наконец решил, что самое лучшее пригласить ее в кабину выключенного лифта и закрыть дверь.
Леди Кэтрин устало плюхнулась на узкое сиденье. Он остался стоять, прислонившись к двери, разглядывая загадочную тетю Кэт. Бейли и Томпсон уже закончили здесь работу, так что можно было ни о чем не беспокоиться.
Когда Аллейн к ней наклонился, тетя Кэт испуганно заморгала.
— Я не думал, что вы знаете о происшествии.
Он говорил громко, почти кричал, но дама все равно не поняла.
— Что?
— Что вы знаете о несчастном случае!
— Каком?
— О том, что здесь произошла трагедия! — крикнул Аллейн.
— Ну, я бы не называла это трагедией. Но то, что произошло с моим несчастным племянником, действительно печально.
— Боюсь, что дело серьезнее, чем вы предполагаете.
Тетя Кэт кивнула:
— Я знаю. Он мне сам сегодня днем все рассказал.
— Что? — удивился Аллейн.
— Он мне все рассказал, и я его пожалела.
— Кто вам рассказал, леди Кэтрин? Кто?
Она грустно покачала головой, глядя на него.
— Очень жаль.
— Леди Кэтрин, пожалуйста, скажите, кто вам что-то рассказал?
— Как кто? Ну, конечно же, мой племянник, лорд Чарльз Лампри, кто же еще. Я надеюсь… — Она вгляделась в его карточку. — Я надеюсь, мистер Аллейн, что полиция обойдется с ним не слишком сурово. Он и сам, поверьте, глубоко об этом сожалеет.
Аллейн шумно сглотнул.
— Леди Кэтрин, так что он вам все-таки рассказал?
— Про Гэбриэла и себя. Они оба мои племянники. Я боялась, что дойдет до этого.
— До чего?
— Даже сейчас, — продолжила тетя Кэт, — после того как это случилось, я все еще надеюсь, что Гэбриэл придет в себя.
Аллейн наконец-то сообразил, в чем дело.
— Конечно, леди Кэтрин, вы всего не знаете. Потому что ушли, когда лорд Вузервуд был еще жив.
— Что вы сказали?
— Я говорю, у меня для вас плохая новость! — прокричал инспектор.
— Очень плохая новость, вы правы, — отозвалась тетя Кэт, качая головой. — Куда уж хуже.
Общаться с глухими одно удовольствие, разумеется, в кавычках. Их реакция постоянно сбивает вас с толку. В конце концов Аллейн решил не деликатничать. Наклонившись к уху тети Кэт, он крикнул:
— Он умер!
Тетя Кэт побледнела.
— Мне показалось, что вы произнесли слово «умер». Понимаете, я не очень хорошо слышу. Пожалуйста, повторите.
— Он умер!
— Но… это же ужасно. И он взял на себя тяжкий грех! Подумать только, наложить на себя руки. Бедный Чарли. Бедная Шарлотта. Бедные дети…
— Да что ж это такое! — воскликнул Аллейн. — Не лорд Чарльз умер, понимаете? Это лорд Вузервуд умер.
При этих словах лицо тети Кэт неожиданно приобрело прежний цвет.
— Вы хотите сказать, что Гэбриэл?.. — спросила она уже не шепотом, а довольно громко. — Гэбриэл умер?
— Вот именно, — ответил Аллейн.
Она молчала секунд тридцать, затем вздохнула и снова перешла на шепот:
— В таком случае мне не нужно было прилагать столько усилий.
Глава 11
Возвращение тети Кэт
Роберта ждала, когда двое сыщиков Скотланд-Ярда перейдут в столовую, чтобы можно было наконец расслабиться и спокойно поговорить. Ей казалось, что с появлением Аллейна и Фокса никто из Лампри не был самим собой. Пожалуй, впервые в жизни ей не хотелось разбираться в своих мыслях. А в голову все время лезло всякое, что могло подорвать любовь ко всем и каждому в этой семье, которую она столько лет пестовала. Она отгоняла от себя всякие дурацкие предположения, не давала им укорениться в сознании, но ощущение отстраненности оставалось. Робин надеялась, что теперь, без посторонних, Лампри снова втянут ее в свой круг и обезоружат искренностью.
Но оказалось, что они все равно не одни. Аллейн прислал вместо себя высокого, статного констебля. Он стоял в дверях гостиной, опрятный, пуговицы на мундире начищены, ботинки сияют. Казалось, впору было любоваться, а Роберту почему-то знобило.
Впрочем, Лампри по этому поводу нисколько не волновались. Мама что-то прошептала Колину, и тот предложил констеблю присесть. Заметив в его руке блокнот, юноша повернул к нему настольную лампу. Такая предупредительность констебля смутила. Он покраснел. Убрал блокнот, а через пару секунд снова вытащил. В конце концов Колин все же уговорил его сесть на стул.
— Eh bien maintenent, nous parlerons comme si le monsieur n’etaitpas la[9], — произнесла Фрида с невинным видом.
— Фрид, дорогая, разве так можно! — негромко воскликнула леди Чарльз.
Девушка мотнула головой и, повысив голос, с улыбкой обратилась к констеблю:
— Вы не возражаете, если мы будем говорить друг с другом по-французски? Понимаете, некоторые дела нам привычнее обсуждать на этом языке. Не сочтите за невежливость.
Констебль встал и откашлялся.
— Хорошо, мисс.
Затем снова сел.
— Ну вот видишь, мамочка, все в порядке. — Фрида улыбнулась. — Alors. A propos les jumeaux...[10]
Роберте стало не по себе. Французский она изучала только в школе, да и то поверхностно, а в семье Лампри все свободно говорили на этом языке. Лорд Чарльз и его супруга, наверное, с рождения. Фрида заканчивала школу в Париже. Генри и близнецы учились в университете в Гренобле и проводили каникулы с друзьями на Лазурном Берегу. А у Пэт и Майка были гувернантки-француженки.
Так что она почти не понимала, о чем речь. Ей казалось, лорд Чарльз пытался усовестить близнецов. Генри возмущался. Сами близнецы упрямо молчали.
Один раз в ответ на длинную тираду Фриды Колин буркнул:
— Laissez-vous donc tranquilles, Frid[11]. — Затем добавил уже по-английски: — В общем, заткнись.
— Мы забыли о Робин, — заметил Генри. — Ей, наверное, тоже интересно.
Леди Чарльз заглянула ей в глаза:
— Милая Робин, ты не возражаешь?
— Конечно, нет. И потом, я кое-что поняла.
— Taisez-vous done![12] — воскликнула Фрида. — И лучше прислушайтесь.
Все замолкли. Откуда-то издалека доносился низкий мужской голос.
— Это мистер Аллейн, — сказала Фрида. — Чего это он так кричит?
— Может, его достали? — предположила Пэт.
— Или он кого-то допрашивает, — добавил Стивен.
— Да хотя бы и допрашивает, — удивилась Фрида, — зачем так орать?
— Может, он допрашивает кого-то глухого? — продолжал размышлять вслух Стивен.
— Боже! — воскликнула леди Чарльз. — Неужели тетю Кэт?
Лорд Чарльз вскинул брови:
— Право, Шарлотта, неужели ты думаешь, что она вернулась сюда в такой час?
— Сегодня я уже ничему не удивляюсь. Даже возвращению тети Кэт после полуночи.
— Еще не полночь, — поправила маму Пэт.
— Мистера Аллейна почти не слышно, — сказал Колин. — Наверное он спустился вниз.
— А может, сидит в лифте, — снова предположила Пэт, — и проверяет, действительно ли дядя Г. мог докричаться до тети В.
— Я думаю, мы скоро узнаем, — произнесла Фрида.
И в самом деле, через пару секунд в комнату медленно вошла тетя Кэт.
— Не может быть! — воскликнул лорд Чарльз. — Это действительно она.
— Шарло, дорогая, — прошептала леди Кэтрин, обнимая хозяйку. — Это ужас, но такова воля Божья, и мы должны примириться. — Она повернулась к лорду Чарльзу. — Чарли, дорогой мой.
— Тетя Кэт, где вы были?
— В Хэмпстеде. Ехала в метро, потом на автобусе. Я бы вернулась раньше, но, к сожалению, села не в тот. А потом еще мистер Натан долго возился. И оказалось, все зря. Хотя…
— К кому вы ходили в Хэмпстеде, тетя?
— К мистеру Айседору Натану, Чарли. Я рассчитывала застать его в магазине, но пока добиралась от вас, он уже закрыл. Но все получилось хорошо. Я нашла в телефонной книге его адрес, и, к счастью, он оказался дома. Дом у него любопытный, Шарлотта. На стенах большие картины, кругом бархат. И сам мистер Натан — просто прелесть.
