Яна Розова - Камни глупости
— Это я тебя хотел в гости позвать, — усмехнулся Володя. — Но твой водитель хитрым оказался. А травить людей… Никогда такого не делал!
— Понятно.
Конечно, не все было понятно, но кое-что разъяснилось. Володя протянул мне телефон.
— Звони, давай, своему подельнику! Пусть мой бриллиант везет, а если уже его загнали, то — бабло!
— Мне некому звонить…
— Не кипяти пиво! Муж-то у тебя есть, милашка? Ты же с ним в Швейцарию моталась?
— Я не была за границей.
— Хватит пургу нести! — голос человека, чьей добротой все нещадно пользуются, зазвенел металлом.
В руках инвалида появился некий предмет, действующий на психику и особенно на воображение. Так и видишь себя в луже крови и с дыркой в голове, полученной после активизации этого механизма. Стало ясно — мне никого и ни в чем не убедить!
Взяв телефон, протянутый одной из шестерок друга моего отца, я позвонила на работу Алеше. Он сидел в приемной шефа, рифмуя слова для своего нового опуса, и поэтому сам снял трубку. Слово в слово я повторила то, что велели похитители. А бодрый инвалид, подсоединившись к разговору, проинформировал моего обалдевшего поэта о своих планах на случай, если через два дня бриллиант в сто каратов не перейдет к законному владельцу. Стало ясно, что жить мне оставалось ровно два дня.
Глава 21. Прощание славянки
Поселиться на эти последние два дня в доме бедного инвалида мне не позволили. Бандиты припасли для меня другое местечко.
Выходя в их тесном сопровождении из дома, я заметила, что один из миньонов друга моего отца смотрит на меня с явным интересом. Встретив мой вопросительный и угрюмый взгляд, он отвел глаза. Тем не менее, я почувствовала особую окраску его интереса.
— Саша, возьми ее сумку! — это распоряжение получил именно тот самый парень.
Возможно, мне показалось, но внешне этот Саша очень напоминал самого старика-бриллиантомана. Родственник?..
Мы вышли на улицу и погрузились в ту же самую неприметную «девятку». Я сидела на заднем сидении между своими спутниками. Нет, определенно, этот Саша косится на меня. И сидит он, прижимаясь к моему бедру чуть теснее, чем это диктовали габариты салона.
Поплутав по улицам Гродина, «девятка» остановилась у кирпичной пятиэтажки. Дом стоял немного на отшибе, обтекаемый двумя трассами. За домом располагался детский садик, а с других сторон — больница и глухой забор станкостроительного завода. Хорошее место для последних дней жизни.
Квартира, в которую привели меня, поражала убогостью. Три комнаты находились в кошмарном состоянии: почти черные потолки, протоптанный до дыр линолеум и залапанные до полного омерзения двери. Невольно я подумала: смотрите, добро пропадает! Вот бы нам с Алешей и Ильей такую квартиру! Я бы вылизала ее, довела бы до ума, обустроила и… Ах, да, мне же через два дня умирать!
Комнатку мне отвели самую маленькую. Здесь стоял засаленный и продавленный диван, тумбочка с оббитой полировкой и два стула. В комнате горела тусклая лампочка. Окно завешивалось ужасной тряпкой, символизировавшей занавеску. Я заглянула ненароком за эту самую тряпку и даже вскрикнула от неожиданности: все окно было плотно закрыто цельным металлическим листом.
Саша внес в комнату мою сумку. Я подошла к нему почти вплотную.
— Спасибо, — сказала я, томно коснувшись пальцами своей обнаженной шеи.
Он проследил мой жест, а потом чуть улыбнулся и вышел.
Я легла на диван. Хотелось бы поплакать, но что-то не получалось. Тогда я просто закрыла глаза. Мне вспоминалось море, счастливый смех Илюшки и сердце тревожно заныло. Как он вырастет без меня? И даже не попрощаться… И хорошо, что Ильи нет дома. Но знает ли друг моего покойного отца, где он? Я постаралась отогнать тревогу. Тогда вспомнился Алеша, жующий пирожок и вздыхающий о своей талии. Что он будет делать? Обратится ли в милицию? Или будет собирать хоть какие-то деньги на выкуп? Да где ему собирать их? Потом перед глазами появился Артем. Он стоял у окна и смотрел на снежные вершины Домбая. Его лицо было таким усталым, истонченным. Он горько и кривовато улыбался своим мыслям. А затем в моих воспоминаниях появилась Софья Михайловна. Я так и не узнаю правды… В мои мысли пришел Дорогой Леонид Ильич с бокалом коньяку. Борянка, смеясь, махала мне рукой, Настя поправляла светлые локоны, улыбалась на прощание.
Родные, близкие, друзья! Все, кого я больше не увижу, простите меня!
И почему я Артема не слушала? Почему не согласилась удрать с ним, куда глаза глядят! Как же он был прав, когда говорил, что неприятности не кончились! Может, как-то связаться с ним? Выкрасть мобильник или попытаться смыться? Но чем Артем сможет мне помочь на этот раз? Где же он возьмет бриллиант в сто каратов?
Дверь без стука открылась. На пороге стоял один из бандитов. Тот, что постарше остальных и производил впечатление небольшого босса. Он осмотрел меня с ног до головы и только потом сказал с наигранным восточным акцентом:
— Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!
— Спасыб, — ответила я, поддерживая шутку.
Пусть не думает, что я помираю от страха.
Мужик усмехнулся, но его морда осталась непроницаема.
— Лады! — согласился он. — Меня зовут Виктор. Если захочешь, есть или в туалет — постучи в дверь. В коридоре по очереди сидят мои пацаны.
Через час я воспользовалась его инструкцией, чтобы попросить чаю и посетить укромный уголок. Вот же неодолима над нами власть естественных надобностей! Никакие передряги их не отменяют. Однако и туалет в этой ужасной квартире оказался загажен неимоверно.
К ночи я совсем раскисла. Постучала в дверь снова и попросила купить мне сигарет. За дверью сидел Саша. Парнишка глянул на меня, будто ожидая чего-нибудь еще, но на этот раз мне было не до кокетства.
Всю ночь я не спала, мешали душный, спертый воздух и сигаретный дым, наполнивший комнату сизыми клубами. Часам к двум, я почувствовала себя в газовой камере и постучала в дверь снова, чтобы попросить проветрить помещение.
Пока дверь в мою комнату была открыта, я сидела на посту рядом с Сашей. Он слушал приемник, каких-то горлопанов, выкрикивающих удивительно примитивные тексты. В полутьме прихожей парнишка казался очень юным и симпатичным, если может быть симпатичным человек, подвизающийся похищать людей.
— Сколько тебе лет, Саша? — спросила я, не выдержав.
— Двадцать три.
— А с какого возраста бандитизмом промышляешь?
Он знакомо усмехнулся:
— Да, прикинь, с детства!
Тут реперов на радио сменили «Скорпы», и я замолчала, подумав, что слышу голос Клауса Майне в последний раз.
Вернувшись в комнату, снова попыталась уснуть. И, как ни странно, мне удалось…
Помните, «Графа Монте-Кристо»? Там один второстепенный персонаж потряс своим мужеством бывалых итальянских разбойников, уснув в их логове, будто младенец. Я повторила его подвиг! Разбудить меня пришел сам Виктор, часу, эдак, во втором. То есть, после обеда следующего дня.
— Ну и нервы у вас, Вера Михайловна! — сказал он, когда я села, позевывая на диване. — Спите как пожарный на дежурстве. Позавидовать можно! Кушать хотите?
— Хочу. А кофе есть?
Меня привели на кухню. Кажется, в глазах Виктора я выглядела не слишком буйным клиентом. Мне доверяли, не ожидая подвыподверта.
Кормил меня один из парней — сварил пельменей из магазинной пачки, налил в чашку кипятка и насыпал туда ложку растворимого кофе. Я наблюдала за ним, за его волосатыми жилистыми руками в татуировках, и раздумывала о том, кому поручат убивать меня послезавтра утром.
— А вы всегда заложников ножом убиваете?
Вопрос поверг моего кормильца в глубокий шок. Пришлось повторить:
— Вы и меня будете ножом убивать, как Таню? — он повернулся на меня и смотрел, как я уплетаю пельмени со сметаной. — Знаете, — делилась я своими соображениями, — лучше пуля, ей-богу! Но, понятно, вы не хотите, чтобы менты ваш пистолет запалили. Тогда с ним придется расстаться, а он баксов триста стоит!
— Вы что, сами в милиции работаете? — выдавил из себя бандит-поварешка.
— Нет, «Криминальную Россию» регулярно смотрю.
Я и сама понимала, что эта нелепая бравада лишь способ немного отвлечься. Когда делаешь вид, что ты храбрый зайка, начинаешь сам верить в свое придуманное мужество. Кроме того, меня забавляло, как удивляется этот недоделанный! Тут на кухне появился Виктор. Как только он присел за столом, перед ним появилась чашка кофе. Даже не кивнув шестерке в благодарность за заботу, похититель обратился ко мне:
— О чем беседа, Вера Михайловна?
— О том, как вы убивать меня будете.
— Да чего вы переживаете? — удивился он почти искренне. — Красивая баба, муж тебя любит! Отдаст он брюллик! А я верну тебя домой в целости и сохранности. И пальцем тебя не трону. Разве что, если ты сама захочешь!
