Людмила Хлебникова - Черная кровь
Катя строго смотрела на подруг:
– Поехал-поехал! – передразнила она Оксану, – пора бы ему уже и позвонить…
– Ну, как ты можешь! Он только-только прилетел, только устроился и еще вряд люди что-нибудь знает о том, где находится мой Андрейка! Вот завтра с самого утра и позвонит! – разгорячилась Оксана.
– Надеюсь, – проворчала Катя, скепсис которой в последнее время вырос до невероятных размеров.
– Девочки, давайте поедим и все ляжем спать, – примиряюще сказала Алина, подавая на стол тарелки, – Утро вечера мудренее, а мне вообще завтра с утра опять на работу – новую группу набрали, нужно будет их тестировать.
Алина тихонько вздохнула. Она была очень расстроена тем, что ее неумеренное трудолюбие не позволяет ей внести активный вклад в общее дело спасения своих подруг от злодеяний, которые так внезапно свалились на их бедные головы. Но она не могла бросить работу: открылся новый сезон, желающих изучить английский было все больше и больше, а нанимать нового преподавателя ее начальство не хотело – жадность не позволяла. Вот и заперли Алину на этой работе, как в замке из слоновой кости, не давая ей времени даже на то, чтобы задуматься о смысле происходящего. Алина ловила себя на мысли, что она уже думает по-английски. «Пора эмигрировать», – шутила по этому поводу она.
Заправляя салат майонезом, она думала о том, что хотя бы этим будет полезна своим подругам. К тому же, она не была так измотана и ее примиряющие реплики так же помогали подругам не увлечься взаимными обвинениями, которые ни к чему хорошему привести не могли.
– План действий такой, – объявила Саша, которая до смерти любила составлять всяческие планы, – сейчас едим, ложимся спать. Завтра в восемь подъем. Алина отправляется на работу. Оксана садится рядом с телефоном и дожидается звонка из Москвы. Лариса с Катей могут продолжать спать, но лучше им подняться и присоединиться к всеобщему веселью и поддержать остальных хотя бы морально. А я отлучусь по важным и неотложным делам.
Все были ошеломлены таким напором, но к плану нельзя было придраться. Саша взяла ложку и погрузила ее в гущу салата:
– А теперь – главное!
Все сразу же оживились и с удовольствием приступили к ужину.
* * *Петрову не давала покоя мысль о том, куда тянутся все нити преступлений. То, что существует какой-то логический центр, было очевидно. Очевидным было и то, что к этому центру уходят все следы денег, пропавших из банка и со счетов крупных фирм, главы которых расстались со своими драгоценными жизнями в последний месяц. Следователю приходилось продумывать в день по множеству комбинаций, каждая из которых оставалась только версией без всяких фактических подтверждений.
Водкин носился радостный: ликвидация нескольких подразделений секты в столь короткие сроки привлекло к нему внимание начальства, которое теперь не упускало случая похвалить его на планерках, отчего все остальные, действительно дельные люди недовольно хмурились и думали, что в этом городе никого не волнует судьба ограбленных старушек и изнасилованных девушек, не говоря уже об убийствах.
Сегодня у него был действительно важный день. Один из руководителей сектантов вдруг внезапно попросил разрешения поговорить со следователем. По его утверждению, информация, которой он владел, была настолько ценной, что она должна была пролить свет на многие события в жизни города, о которых теперь так много говорят, но так мало знают.
Водкин ожидал от зтого разговора настолько многого, что готов был просто сразу же пригласить прессу и телевидение. Петров скептично советовал ему не торопиться праздновать победу над организованной преступностью:
– Скорее всего, это просто дешевые понты. Он тебе наплетет с тридцать три короба, и ты отправишься по ложному следу. Ибо что для спрута главное? Подальше спрятать голову, а уж силы на то, чтобы спасти свои щупальца, он сам найдет, – назидательно говорил Петров, наблюдая за тем, как Водкин бегает по кабинету и потирает руки.
– Семеныч, да с чего ты взял, что эти наркоманы каким-то образом относятся к организованной преступности? Просто толпа каких-то фанатиков, которые могут что-то знать в силу своей вездесущности, – возражал Водкин, напуская на себя нарочитую небрежность и деланное равнодушие.
Судя по всему, ему самому казалось, что этот религиозный парень – важная персона, и с его подачи можно будет двигаться вверх по преступной иерархии, обеспечивая себя славой на долгие годы.
– Во-первых, наркоманами они себя не считают, да и по неофициальным меркам ими не являются. Они занимаются пропагандой и распространением наркотических веществ, а значит – имеют связь с наркомафией. Во-вторых, они слишком организованно и координированно действуют, что обличает наличие единого центра. Все те подразделения, которые мы ликвидировали, были совершенно однотипными и равноправными – если исключить небольшую разницу в религиозных направлениях. Эта разница при равенстве прочих показателей и указывают как раз на то, что она не несет основополагающего значения, а вот однотипность организации как раз выдает централизованную систему – и с этим не поспоришь.
– Этим он и важен! – упрямо сделал свой вывод Водкин и кинул карандаш на стол.
– А что это ему после стольких долгих дней захотелось поговорить? – поинтересовался Петров, – положительно повлияло условие камерного проживания или зрелище зарешеченного неба?
– Не знаю, – отозвался Водкин поворачиваясь к окну, – Сперва держался как стойкий оловянный солдатик и на все вопросы отвечал, что его вера не позволяет раскрывать замысел божий непосвященным. А вчера его посетила какая-то девчушка – сказала, что сестра. Они побеседовали с глазу на глаз, часом позже он запросился к нам. Может, он от ее посещения расчувствовался, а может сказала она ему чего.
– Может и сказала, – задумчиво проговорил Петров.
Минут через пятнадцать в кабинет вошел дежурный и сообщил, что арестованный Суворов на допрос доставлен. Следователи переглянулись.
– Введите, – махнул рукой Водкин.
Дежурный скрылся и через минуту на пороге появился высокий молодой человек со странной прической на голове, смуглой кожей и пронзительно голубыми глазами. Он светло улыбнулся и спросил:
– Можно? – как будто он вошел в кабинет к зубному врачу.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – указал ему на стул Водкин.
Парень мягкой кошачьей походкой приблизился к столу и грациозно «присел» на него.
«Фу, альфонс!» – одновременно подумали оба следователя, для которых представители современной унисексовой культуры казались какими-то жуткими недоразумениями.
– Вы хотели поговорить со мной? – значительным голосом начал Водкин.
Парень заливисто засмеялся и потянулся к стакану с водой, который собрался было упасть с края стола.
* * *Подъем был перенесен на полвосьмого – по крайней мере, для Саши. Ее пейджер разразился противным писком, возвещая о том, что кому-то срочно нужно ее видеть Кому и зачем, Саша прочитать не успела. Она зло выругалась, а потом вспомнила, что на кровати рядом с ней лежит Алинка, которая тоже проснулась и недовольно морщится:
– Ну вот, блин, опять поспать не дали, – заныла она и, позевывая, побрела в ванную.
Остальные только разлепили глаза, непонимающе посмотрели на Сашу, которая натягивала джинсы на свои мускулистые ноги и продолжили досматривать свои сладкие утренние сны.
Саша поставила чайник и сделала небольшую разминку. Стоя под душем, она наслаждалась упругими ударами бесконечного числа водяных капель, разбивающихся о ее плечи и старалась вжиться в свою новую роль. Ей вдруг на миг представилось, что она – сержант Риплей из фильма «Чужой» и вскоре настанет момент, когда ей придется встретиться лицом к лицу с врагом и только от ее ловкости и отваги зависит судьба множества людей.
Саша так ясно представила себе это, что ей стало страшно. Все ее мышцы напряглись, а сама она внутрене сжалась и сконцентрировалась, будто готовясь к внезапному прыжку. Энергия, накопившаяся в ней, была готова прорваться сильнейшим взрывом. Саша долбанула рукой в стену и закричала.
В ванную немедленно ворвалась Алина, уже обутая и с сумкой в руках:
– Саш, ты чего? – испуганно спросила она, стараясь перекричать шум воды.
Саша смутилась о отвернулась к стене:
– Все нормально. Не переживай за меня.
Алина еще помедлила, потом кивнула головой и вышла. Саша вытерлась большим махровым полотенцем и совершенно успокоилась. Теперь она была вполне уверена в себе и своих силах, а потому тиха и сдержана, как только бывает тиха и сдержанна мина замедленного действия, ждущая своего часа. Александра быстро оделась, взяла рюкзачок, разбудила девчонок и хлопнула дверью.
ГЛАВА 11
Парень еще раз улыбнулся и поставил стакан на стол, предварительно отпив из него небольшой глоток:
