Анна Дубчак - Куклы на чердаке
– А то… что происходит с твоим макетом? Что с этим со всем мы будем делать? Ведь кто-то же подложил эту куклу в синем комбинезоне? Соня, а может, это ты сама? – вдруг спросила я так, словно мы с ней были в таким близких отношениях, что мне ничего не стоило предположить ее участие в этом идиотском спектакле.
– Что? – Она швырнула тряпку на пол, повернулась и уставилась на меня широко распахнутыми глазами. – Ты что такое говоришь?! Но зачем мне все это?
– Понятия не имею… – пожала я плечами. – Но все это действительно с самого начала выглядело так, словно все это делается самой хозяйкой – то есть тобой. Я не отрицаю, что ты могла делать все это не нарочно…
– Как это?.. – У Сони даже рот приоткрылся, когда она слушала меня, настолько ее потрясли мои смелые предположения.
– Может, ты страдаешь лунатизмом и сама не ведаешь, что проделываешь ночью… такое встречается… не часто, конечно, но все равно…
– Я – лунатик? Час от часу не легче! Значит, все это время, что ты жила здесь, со мной, ты воспринимала меня как психопатку, как лунатика?
– Я не уверена, что лунатизм можно приравнивать к психическим заболеваниям…
– А к каким же еще, по-твоему? К глазным или гинекологическим?
– Я не это хотела сказать…
– Что хотела, то и сказала. – Она сорвала перчатки и зашвырнула их подальше. Села прямо на пол в коридоре и разрыдалась.
Ну что ж… Во всяком случае, я сказала то, что хотела. А теперь – куда кривая выведет. Если придется уходить – уйду. Так решила я тогда. Но успокаивать ее я не стала. Да и не жалко ее было, и все ее слезы мне казались совершенно другого происхождения. Нервы. Ведь мы же избавились от трупа, а это колоссальная психическая нагрузка. Во всяком случае, тогда я не чувствовала себя виноватой. Мне даже показалось, что в наших отношениях наметился существенный сдвиг – ведь теперь я не казалась сама себе зависимой от этой странной особы, больше того, мне показалось, что это она теперь зависит от меня, от моего молчания: ведь это в ее морозильной камере погиб Уве-садовник.
Мысль о том, что от меня в связи с этой смертью захотят избавиться, меня как-то не посетила…
19
– Катлин, это я, Роза… Буду говорить тихо, чтобы меня никто не услышал… Я уже говорила тебе, моя дорогая подруга, что в нашем доме происходят очень странные вещи… Так вот. У меня нехорошее предчувствие… И связано оно, как ни странно, ни с этой приезжей девушкой Натальей, а именно с Софи… Тебе это может показаться обычным делом, а меня этот факт насторожил… Помнишь, я тебе рассказывала, чем я кормлю свою хозяйку? Она – настоящий мясоед. Очень любит мясо. Может есть его на завтрак, обед и ужин. Я научилась готовить ее любимые блюда, некоторые, правда, мне приходится заказывать в ресторане, поскольку там особая технология… Так вот, вчера она попросила меня приготовить абсолютно вегетарианский обед!
– Роза! Я не понимаю! Какая же ты стала мнительная! Подумаешь! Сейчас многие переходят с мясоедения на вегетарианство, считается, что так организм лучше очищается… Да и усваиваются овощи гораздо лучше… Роза, да что я рассказываю тебе такие простые вещи?! Ничего страшного не происходит… почему тебе все кажется таким подозрительным?
– Я так и думала, что ты отреагируешь именно так… Я понимаю, да вегетарианство – хорошая штука… Но тогда почему бы не приготовить обед наполовину вегетарианский! Может, Софи решила перейти на овощи, но гостья-то почему должна страдать и есть горошек с морковкой?
– Роза, ты всерьез думаешь, что все то, о чем ты сейчас говоришь, заслуживает внимания?
– Она попросила меня об этом очень странным тоном. Я бы даже сказала – угрожающим.
– И это все, что ты хотела мне сказать? Я-то, дорогая подружка, ждала от тебя другого…
– Не понимаю…
– Ты еще не приняла решения?
– Какого?
– Я предложила тебе жить вместе со мной…
– А… Да… Да, я еще подумаю. Подожди, я что-то еще хотела тебе сказать… Стой, дай-ка вспомнить… Вот. Вспомнила. Уве. Наш новый садовник. Молодой мужчина довольно-таки приятной наружности. Представляешь, Катлин, он – ее любовник!
– Чей?!
– Софи. Я сама лично видела, как она наведывалась к нему в садовый домик. И так вышло, что мне удалось подслушать часть их разговора…
– И что? Это он подбивает ее играть на чердаке в куклы?
– Да куклы здесь вообще ни при чем! Он упрекал ее в том, что она стала неласковая, что они встречаются слишком редко и что если так и дальше пойдет, то он заведет себе другую хозяйку… Но я-то поняла, что под словом «хозяйка» он подразумевал слово «любовница».
– Вот это ты меня удивила… Софи?! Хотя, а почему бы и нет?! Мужа-то у нее вроде бы как и нет…
– Она замужем, я тебе говорила. Другое дело, что ее муж живет в Берлине и совсем не навещает жену здесь… Я просто хочу сказать, что никакая это не семья… Но она замужем, это точно, я видела документы…
– Ну и ладно. Это их дела. Так что там с садовником? Ему не хватает любви? Ох, Роза, как все это романтично…
– Он пропал.
– Кто?
– Уве. Наш садовник. Я сама лично видела, как он вчера вошел к себе в домик, в руках у него была бутылка. С нашей территории он не выходил, ворота я ему не открывала…
– Он мог перелезть через забор.
– Мог теоретически. Только зачем? К тому же в саду накопилось много работы… Сад в отличие от твоего страшно запущен…
– Да я все понимаю… Никакой он не садовник. И комбинезон носит для отвода глаз… Для тебя, Роза, старается… Чтобы ты не догадалась, что они любовники… Как все это глупо, честное слово… Но почему ты так нервничаешь? Я же слышу по твоему голосу, что ты взволнованна…
– Я устала от всего этого, Катлин… А еще мне страшно… Кроме того, я так до сих пор и не поняла, зачем Софи вызвала к себе эту русскую девушку. Не видно, чтобы они были хорошими подругами. У меня такое впечатление, словно каждая из них присматривается к другой…
– Бросай все и увольняйся… – перебила ее Катлин. – И не засоряй себе голову какими-то догадками и предположениями, тем более что они не имеют никакого отношения к тебе лично. Переезжай ко мне наконец. Сколько уже можно прислуживать, Роза?! Вот увидишь, как изменится твоя жизнь… Мы будем читать вслух, ухаживать за садом, путешествовать…
– И еще… – вдруг вспомнила Роза. – Перчатки. Резиновые перчатки, которые я надеваю, когда мою полы. Так вот. Они – мокрые… Словно ими пользовались. Это не одноразовые, а плотные хозяйственные перчатки, ты знаешь…
– И что?
Вместо ответа Катлин услышала всхлипы…
20
Никогда еще я не чувствовала себя такой одинокой, беззащитной и никому не нужной, как в ту ночь. Я была рада, что никто не слышит, как я поскуливаю и завываю под одеялом, как брошенная собака.
Конечно, я сама была виновата в том, что попала в такую невозможную и опасную ситуацию, оказалась втянута в авантюру, главный смысл которой мне так пока еще и оставался не ясен. Вот убьет меня Соня или просто свалит на меня вину за смерть своего садовника, и никто не узнает, где я, что со мной, в какой тюрьме я сижу…
Я с острым ностальгическим чувством вспоминала Страхилицу, ее туманные теплые вечера, густые дожди, мутные зеленоватые пейзажи, низкое, усыпанное крупными бриллиантами звезд небо, соседского ишака, меланхолично жующего фиолетовые цветы на холме за моим домом, моих пугливых козочек, которых я с трудом приручила к себе (почему-то вспомнилась коза Лиза, которая носилась от меня по двору с раздутым красным воспаленным выменем и не давалась доить, так ей было больно)… Даже комнату свою вспомнила с широкой кроватью и постельным бельем, подаренным мне Нуртен, – с вышивкой и широким, ручной работы кружевом по краю…
Когда же я представляла себе симпатичную крупную морду Тайсона, его широкую улыбку, какой он всегда встречал меня, когда я только появлялась во дворе, сердце мое сжималось, словно я тосковала по близкому и любимому человеку…
Это как же надо одичать, чтобы место возле сердца занял беспородный Тайсон!
У меня оставались еще деньги, причем немалые, и я решила, что самое разумное в моей ситуации, – бежать. Подальше от этого дома, от этой ненормальной Сони, от заколдованного ее воспаленным воображением макета… Напрасно я приехала, это становилось ясным. Но Соня? Разве она не понимала, что я могу сбежать? Она же понимала, что от тех денег, что она мне выслала, у меня не могло ничего не остаться… Да, вот, кстати, вопрос денег. Пять тысяч евро – немалая сумма. Зачем ей пришлось так раскошеливаться, если я ей была, по сути, и не нужна. Совершенно. Она с таким же успехом могла бы приблизить к себе Розу, поделиться с ней, попросить посочувствовать ей, принять участие… Дешевле бы оказалось.
Наташа Вьюгина. Кто же она такая, что меня с ней перепутали? Или не перепутали? Но тогда тем более ничего не ясно…
