Анна Малышева - Кто-то должен умереть
Сюжет был незамысловат. Женщина сходилась с молодым человеком по расчету – для того чтобы заставить ревновать своего равнодушного любовника. Молодой человек, узнав, зачем его приглашают на подобную роль, также проявляет сообразительность и назначает цену. Пара встречается напоказ, целуется напоказ, разыгрывает перед всеми роль счастливых влюбленных. Но в конце концов эти двое понимают, что на самом деле любят друг друга, и становятся по-настоящему счастливы.
Декорации и костюмы были предельно яркими, актеры говорили громко, так что Мария отлично все слышала, из невидимых динамиков время от времени звучала музыка – и каждая мелодия была ей знакома. Впрочем, были знакомы и шутки, которые без конца отпускали герои, – Марии казалось, что она где-то их уже слышала. Однако зал смеялся, и она, зараженная общим настроением, подхватывала этот смех. Тогда она поворачивала голову к Борису, чтобы проверить – так ли он переживает действие.
Борис не засмеялся ни разу. Весь спектакль, длившийся полтора часа, он просидел спокойно, изредка перекладывая ногу на ногу и обратно, явно скучая. Когда зал смеялся, на его лице едва намечалась смутная презрительная улыбка. Женщина начинала робеть – она видела, что он спектаклем недоволен, но она-то веселилась и могла показаться дурочкой.
Антракта не было, и когда они вышли из театра, у женщины пересохло в горле. Только поэтому, заставив себя немного поуговаривать, она приняла предложение куда-нибудь зайти.
– Шампанского? – спросил Борис, когда они уселись за столик в первом попавшемся ресторанчике.
– Можно.
Шампанское ее освежило. Она смеялась, забыв свое смущение в театре, делилась впечатлениями и признавалась, что вообще-то мало где бывает, потому что… И осеклась, не зная, как закончить фразу. Ведь она хотела сказать, что не с кем пойти… А вчера лгала, что у нее есть муж.
Но Борис не стал ее ловить на слове. Он тоже пил шампанское, курил, пряча огонек в кулаке, и слушал ее восторженные восклицания. Наконец, Мария поутихла. У нее слегка кружилась голова – то ли от шампанского, то ли от впечатлений.
– А вам спектакль не понравился, – сказала она, наблюдая за тем, как он курит. Эта манера держать сигарету, будто пряча ее от ветра, отчего-то волновала женщину.
– Почему вы так решили?
– Вы не смеялись.
– Шутки были уж очень плоские, – улыбнулся он. – Да и сюжет так себе.
– А актриса? Она играла замечательно!
– Она-то всегда на высоте. А вот все остальное никуда не годилось. Сделано по принципу: «Публика – дура». Что ни сляпай – съедят, была бы упаковочка поярче да хоть одна звезда. Ну и реклама, конечно.
Он курил, прищуренными от дыма глазами оглядывал зал и как будто совсем не обращал внимания на женщину. Мария сникла:
– Вы любите театр? Я-то в нем ничего не понимаю. Мне было весело…
– Ну и хорошо, – наконец он встретил ее взгляд. – Мы за тем и пошли, чтобы было весело.
– Но вы скучали.
– Мне думается, – неожиданно сказал он, – пора перейти на «ты».
Мария не возраэжала. Она так смутилась, что уже боялась лишний раз возразить, вымолвить неосторожное слово. Этот человек немножко пугал ее, постоянно держал в напряжении… И в то же время завораживал. «Кто он? Чем занимается?»
– Ваше общество с ограниченной ответственностью, – сказала она после паузы, – почему оно так называется? «Ренессанс»? Это значит «возрождение», верно?
Ей очень хотелось показать, что и она не лыком шита.
– А что – плохое слово? – вопросом ответил он. – Отличное, по-моему. Лучшего названия для фирмы не придумаешь. Ты, наверное, думаешь, что мы имеем какое-то отношение к театру?
И рассмеялся, показав желтоватые от никотина зубы:
– Мы просто торгуем. Тебе будет неинтересно.
– Почему? Я сама бухгалтер.
– О, ну тогда… Хотя зачем обсуждать работу?
Мария кивнула. Ей и самой не хотелось вспоминать, что послезавтра будет самый обычный день, самый скучный – даже хуже, потому что на улице стоит лето, а ей придется сидеть в душной комнате и глотать тополиный пух вперемешку с горячим воздухом.
– Сегодня, – продолжал Борис, – я не разрешу тебе удрать. Хочешь – не хочешь, а до дома довезу.
Мария слегка захмелела. Она смеялась и кокетливо упоминала о синяках, оставшихся у нее на руке после вчерашнего приключения. Борис не менее игриво высказывал желание посмотреть на синяки. Женщина качала головой. Поверх платья она надела расшитую бисером жилетку-болеро с рукавами до локтя, купленную год назад неизвестно зачем – ведь она почти нигде не бывала и наряжаться подобным образом было не к чему.
– Я ведь сказала, что живу не одна, – говорила она, уже не заботясь о правдоподобии.
– Перестань, – и он снова поймал ее пальцы, слегка их сжал. Рука у него была горячая, тяжелая, и это прикосновение окончательно лишило женщину остатков воли. Она затихла и только смутно улыбалась, когда, сидя в машине, указывала дорогу к себе. Борис слегка удивился, узнав, что она живет совсем неподалеку от ресторана, где они встретились, на той же улице, где находилось злополучное кафе «Сирень».
– Странно, что мы никогда прежде не встречались, – заметил он, паркуя машину во дворе и включая сигнализацию. – Мой офис тоже недалеко – в конце сквера.
– А ты всегда ходишь обедать в тот ресторан? – Мария слегка покачивалась, запахивала на груди короткие полы болеро.
– Иногда. Нечасто.
– А кто был с тобой в прошлый раз?
Борис покрутил на пальце ключи и сказал, что это деловой партнер.
– А ты его испугалась?
– Больше тебя, чем его, – посмеиваясь, отвечала женщина.
Пока гость сидел в комнате, она наспех варила кофе. На ее предложение включить телевизор Борис ответил отказом – он-де не желает нарушать настроение вечера. Спросил, есть ли музыка, но Мария призналась, что музыку вообще не слушает. Она возилась с туркой, роняла ложечки, никак не могла отыскать кофейные чашки, и все валилось у нее из рук. Настроение было не романтичным, а скорее тревожным. Она пустила в дом чужого человека. Мужчину. Мужчину, которого видит второй, нет, третий раз в жизни. И она явно ему нравится. Как все будет?
Когда она несла поднос в комнату, чашки на нем слегка побрякивали – так у нее тряслись руки. Борис мирно ожидал ее на диване под включенным абажуром. В комнате уже сильно пахло дымом его сигарет.
– Ничего, что я тут курю? – осведомился он.
– Да пожалуйста. – Она поставила поднос на журнальный столик, убрала в сторону старые газеты с объявлениями. Убирая их, смутилась. Они были открыты как раз на тех страницах, где она обводила ручкой объявления о знакомствах: «Порядочный, добрый, нежный мужчина сорока лет…»
«Он это видел и все понял. Какая же я идиотка! Совсем забыла об этих дурацких газетах… Как объяснить, что я никому не звонила и это что-то вроде хобби?!»
– Отличный кофе, – сказал он, принимаясь за чашку. – Скажи, ты все-таки меня боишься? У тебя такие глаза, будто у меня в руке нож.
– Ничего я не боюсь, – она уселась рядом. – Просто не понимаю… Ты всегда так знакомишься с женщинами? По случаю?
– А ты – с мужчинами? – парировал он. – По объявлениям?
Мария вспыхнула и собралась было ответить, но он перебил:
– Ты хоть знаешь, как это опасно? Неизвестно, на кого нарвешься. Напишет такой о себе черт знает что, а потом окажется, что он сексуальный маньяк или просто квартирный вор. Таких объявлений – две трети. Остальные – посредники брачных контор.
– Меня это не волнует, – отрезала она. – Я ни с кем встречаться не собиралась. Читала газеты просто от скуки. Ты не представляешь, какие там бывают забавные объявления. А кстати, как ты познакомился со своей бывшей подругой?
Он поморщился:
– Это глупая история. Она шла, сломала каблук, я помог ей встать, подвез до дома. Разговорились, зашел к ней выпить кофе – ну и вот.
– Этот каблук стоил ей жизни, – невольно вырвалось у женщины. Она сразу пожалела о своих словах – Борис ушел в себя, даже не взглянул на нее, не ответил. Продолжал потягивать кофе и смотреть куда-то в стену. – Прости.
– Ничего. Ты, конечно, думаешь, что я любитель случайных знакомств. Это не так. Я мог сколько угодно завести роман – на службе, через знакомых. Все знают, что я разведен, и стараются меня сосватать. Но мне не хочется заниматься скотоводством.
Мария чуть не поперхнулась:
– Чем?!
– Планированием семьи – кажется, так это называется? Спаривание, улучшение породы, материальные интересы и тому подобное. Хочется, чтобы в жизни была романтика, случай, судьба. Не думай, что с Юлей я был нечестен, соблазнил ее и бросил. В первый момент я был действительно увлечен, думал, все перерастет во что-то большее… Но не переросло. Это не моя вина, верно? Что же мне было делать – лгать? Связать себя и мучиться всю жизнь?
Мария слушала молча. Значит, он тоже в разводе. Наверняка живет один. Если и есть дети от первого брака, то они не с ним. Ему нужна романтика? Фразу насчет скотоводства она поняла – ее и саму первое время после развода упорно пытались с кем-то свести. Но она на эти встречи не ходила – было противно. Все станут смотреть на тебя, как на телку, которую привели к быку, чтобы начала рожать телят и доиться. Он прав. На удивление прав, хотя и груб.
