Ирина Градова - Ложь под звездным соусом
– Это Марине неизвестно, – покачал головой Артур, огорченный, что не может сообщить полезных сведений.
– А когда имели место покушения? – уточнила Регина.
– Одно вроде бы пару лет назад, а второе недавно, месяцев пять тому.
– И как же именно покушались на Кузьмина? – задал вопрос Захар. – Стреляли, травили, взрывали?
– В первый раз обнаружили бомбу в машине – самоделку какую-то, но, сядь Кузьмин в то авто, костей бы не собрали! А потом по нему из проезжающей мимо тачки пальнули на полном ходу, когда он из ресторана выходил. Его заслонил от пули начальник охраны, но сам глава концерна не пострадал.
– Кто-нибудь был арестован?
– Насколько Марине известно, нет. Кузьмин не больно-то помогал следствию – видимо, полностью полагался на собственную службу безопасности.
– И все-таки я не понимаю, как покушения на Кузьмина могут быть связаны с убийством Сугривина, – задумчиво покачала головой Регина. Она вышла из-за стола и сейчас сидела на его краешке, покачивая ногой. Устинья невольно отметила, что при небольшом росте у адвокатессы удивительно красивые, длинные и стройные ножки. Она и сама не осталась равнодушной, чего уж говорить о Захаре с Артурчиком, которые так и поедали глазами симпатичные нижние конечности Регины!
– Всякое бывает, – с трудом оторвавшись от соблазнительного зрелища, проговорил Захар. – Не смогли добраться до Кузьмина и решили заняться племянником: какой бы характер ни носили их отношения, Кузьмин и Сугривин – семья, а семья – слабое место любого человека!
– Ладно, – согласилась Регина, – не будем и эту версию сбрасывать со счетов. – Но у нас есть еще две: сексуальная невоздержанность Сугривина и, как следствие, возможная месть, и долги. Лично мне кажется, что последняя – самая реальная, но нужно проверить и другие.
– А как насчет психиатра? – поинтересовался Захар. – Ты обещала рассказать. Если Сугривин страдал сексуальным расстройством, это могло бы доказать, что Устинья говорит правду насчет домогательств, и соответственно сузить расследование до версии мести.
– Да, я встречалась с психиатром, который проводил терапию с Сугривиным.
– Как его зовут?
– А тебе зачем? Вот, у меня тут его карточка, – потянувшись через стол, Регина достала визитку из-под пресс-папье и прочла: – Кротов Сергей Вениаминович. Строго говоря, он не психиатр, а клинический психолог…
– Один хрен! – мотнул головой Захар. – И что он тебе наплел? Про Фрейда там, про Юнга…
– Думаю, про этих знаменитых деятелей он действительно мог бы немало рассказать, зато о Сугривине говорить наотрез отказался!
– С чего бы? – подала голос Устинья. – Его ведь нет в живых!
– И все-таки – отказался, – развела руками Регина. – Я сказала, что передам сведения о нем следователю по делу, но Кротов, похоже, был к этому готов и сказал, что, если ему предъявят ордер, он, разумеется, предоставит необходимые сведения.
– А ордер…
– Я отправилась к Рассохову, но он снова сказал, что расследует убийство Сугривина, а не его частную жизнь.
– То есть он не собирается ничего выяснять, – констатировал Захар. – Какое, однако, служебное «рвение»!
– Есть другой способ получить информацию? – упавшим голосом спросила Устинья, все больше убеждаясь в тщетности попыток оправдаться.
– Если только выкрасть, – раздраженно передернула плечами Регина. – Ладно, мы и без Кротова обойдемся – зайдем с другого конца. Не отчаивайтесь, Устинья, у нас еще есть немало возможностей!
Несмотря на оптимизм Регины, девушка не видела поводов радоваться – в том, что касается попытки изнасилования, они постоянно заходили в тупик.
– А ты одна к мозгоправу ездила? – как бы невзначай поинтересовался Захар.
– С Аленой. Тебе зачем?
– Да нет, незачем… Ну, я пойду, пожалуй, если мы закончили «летучку»?
– Иди, – взмахом руки отпустила его Регина. – А я, пожалуй, займусь долгами Сугривина… Когда будешь выходить, Мамочку кликни, ладно?
Захар молча кивнул и вышел. Устинья задержалась. Заметив это, Регина подняла от бумаг вопросительный взгляд.
– Какие-то вопросы?
– Да, один. Если можно.
– Ну?
– Разве Захар имеет отношение к медицине? Ну, он тут рассказывал байки про врачей, и я подумала…
– Самое непосредственное отношение имеет! – рассмеялась Регина. – Он – частый пациент Военно-медицинской академии. Когда служил, регулярно туда попадал, – добавила адвокатесса для ясности. – Правда, с тех пор травм меньше не стало. Он ведь каскадер, вы знали? Ну вот, оттуда и все его «синяки и шишки». Так что, можно сказать, в области травматологии Захар почти так же сведущ, как выпускник медвуза.
Выйдя из кабинета, девушка увидела, что Захар разговаривает с Аленой Собакиной. Он заметил Устинью и махнул ей рукой. Она истолковала этот жест как просьбу задержаться.
Захар подошел через несколько минут.
– Ты сейчас занята? – спросил он.
– А что?
– Занята или нет?
– Нет, а…
– Едем!
– Куда?
Свой вопрос она кричала уже ему в спину.
* * *– Странно, что кто-то заинтересовался этим делом, – сказал Роман Петрович Сергеенко, следователь по делу Анжелики Вязьминой, которого Регина посетила с утра. Он оказался немолодым, по виду вдумчивым и внимательным человеком, которому небезразлично то, чем он занимается. Она заметила на его пальце широкий ободок золотого обручального кольца – значит, в отличие от многих представителей этой неспокойной, нестабильной профессии у Сергеенко имеется надежный тыл. Все это невольно вызывало доверие, хотя общеизвестно, что следователи и адвокаты представляют собой два противоборствующих класса, устранить противоречия которых не представляется возможным.
– Почему же странно? – отреагировала на реплику Сергеенко Регина. – Разве дело закрыто?
– Нет, не закрыто. Оно приостановлено, так как есть подозрение, что маньяк, напавший на Вязьмину, покинул город.
– С чего вы вообще взяли, что это был маньяк, Роман Петрович?
– Да уж не просто так, Регина Савельевна! Вы ведь в курсе, как начальство не любит подобных дел?
Она действительно была в курсе: высшие чины следствия и прокуратуры страшно боятся «маньячного» следа, так как это неизбежно влечет за собой панику, репортеров, нагоняи из еще более высоких кабинетов за «ненадлежащее исполнение» и «затягивание расследования».
– На Вязьмину напали в подъезде, затащили на черную лестницу и пытались задушить удавкой. Она стала пятой жертвой маньяка, и мы не могли игнорировать того факта, что имеем дело именно с серийным убийцей, так как все преступления носили весьма схожий характер.
– Неужели так-таки и нет никаких различий? – спросила Регина. Она не сомневалась в правдивости следователя, однако ей все же казалось странным, что молодая девушка вроде Анжелики могла дважды стать жертвой изнасилования!
Сергеенко немного помялся, но потом все же ответил:
– Есть кое-что. Я с самого начала обратил на это внимание, однако «наверху» сочли, что это несущественно.
– И что же за отличие?
– Их два. Во-первых, Анжелика Вязьмина не была изнасилована, как четыре другие жертвы.
– О, это ведь существенно, не так ли?
– Я тоже так считал, однако можно предположить, что преступник просто не успел завершить начатое, и кто-то его спугнул.
– Вы сказали, есть что-то еще? – напомнила Регина.
– В отличие от четырех других жертв, которые были жестоко избиты, Вязьмину только душили. Патологоанатом сказал, что убийца, похоже, предпочитал делать свое дело медленно: он затягивал удавку, после чего ослаблял захват и позволял жертве продышаться. После злодей совершал насильственные действия с беспомощной жертвой, а затем продолжал душить – и так много раз, пока девушка наконец не задыхалась окончательно или пока ему не надоедала его «игра».
Регина внутренне содрогнулась от живо нарисованной ее воображением картинки. Представить себе, что кто-то может быть настолько беспричинно жесток, чтобы издеваться над совершенно незнакомой девушкой только потому, что по-другому не может сексуально возбудиться, казалось невозможным.
– А с Анжеликой, значит, было по-другому? – уточнила она.
– С ней маньяк не играл, а просто душил, не ослабляя узел. Удивительно, что она выжила… Только вот не уверен, что это хорошо, возможно, лучше бы ей умереть тогда!
– То есть вы в курсе, как обстоят ее дела сейчас?
– Отец Вязьминой некоторое время часто заходил, спрашивал, как продвигается расследование. А потом он вдруг пропал. Я позвонил в больницу и выяснил, что Вязьмину выписали домой, так как длительный уход за лежачими больными в больнице не предусмотрен… Полагаю, ее состояние с тех пор не изменилось?
