Татьяна Полякова - Как бы не так !
- Ты, - незамысловато ответил он.
- Серьезно? - ахнула я, но на всякий случай поискала глазами место, чтобы упасть в обморок с максимальными удобствами. Села в кресло, почесала нос и спросила: - И когда же я его?
- Сегодня ночью, - поведал он. - В его доме. Кухонным ножом.
Было от чего прийти в отчаяние.
- Я зарезала дядю Юру кухонным ножом? - уточнила я, чтобы знать наверняка.
- Ага, - кивнул Полифем.
- Слушай, а ты часом не спятил? Как ты вообще себе это представляешь?
- А я ничего не представляю, - разговорился он, - сегодня ночью ты пришла к нему, он был один, вы поскандалили, и ты ударила его кухонным ножом в грудь. Утром его обнаружили за столом с этим самым ножом в груди и в луже крови. Зрелище неприятное.
- Еще бы, - кивнула я, пытаясь понять, зачем люди так шутят. Или не шутят? Полифем не шутил. Он смотрел на меня спокойно и вроде бы равнодушно, и смеяться точно не спешил, Я испугалась, хотя за секунду до того делать этого не собиралась.
- Не знаю, что вы опять затеяли, только все это чепуха, какой свет не видывал.
- В милиции расскажешь, - сказал Полифем. - Они любят послушать. На ноже отпечатки твоих пальцев, на кассете хорошо видно, как ты заходишь в дом и как летишь оттуда сломя голову.
- На какой кассете? - задала вопрос я, пугаясь все больше и больше.
- В доме система охраны, над дверью видеокамера. Знаешь о таких штуках?
- Слышала.
- А соседи слышали, как скандалили ночью. Пара свидетелей всегда найдется.
- Черта с два там чего услышишь, - разозлилась я. - Вокруг сад, забор, и до ближайшего дома сто километров. Кричать "ау!" замучаешься.
- Расскажи ментам, - посоветовал он.
Я прошла на кухню, выпила стакан воды и вернулась.
- Я его не убивала, и ты это отлично знаешь, - сказала я, теряя остатки оптимизма.
- Я знаю, что ты была у него ночью, что вы скандалили, А утром я нашел его мертвым. Сигнализация работала, и никто после тебя в дом не входил. Проведут экспертизу, и станет ясно, в какое время его убили. Думаю, когда ты была в доме.
- Здорово. И что дальше?
- Дальше суд и тюрьма. Если сможешь придумать жалостливую историю, получишь пять лет. Хотя могут дать и десять.
Тут я начала кое-что понимать и задышала ровнее.
- А чего ж тогда явился ты, а не милиция? Пленка, отпечатки пальцев и показания соседей - вполне достаточно, чтобы меня арестовали.
- Достаточно, - согласился он, - только об убийстве они пока не знают. Нет трупа - нет убийства.
- Ага, - сказала я, подумала и спросила: - И чего тебе надо?
- Деньги, - охотно ответил он. - Деньги, которые ты свистнула в поезде. Они чужие, и их надо вернуть.
- Я отвезла кейс по адресу и отдала хозяйке. Ты был там и знаешь об этом не хуже меня.
Полифем стал смотреть в стену. Молча. Минуту, вторую, третью, я не выдержала и заговорила:
- Не знаю, что вы с дядей Юрой опять напридумывали, но я ему уже говорила: никаких денег у меня нет, И взяться им неоткуда. Выкладывай свой труп и заявляй в милицию.
- Лучше, если деньги ты отдашь сегодня, - сказал Полифем, а я разозлилась.
- В это дурацкое убийство я не верю. Что вы там затевали, мне ни в жизнь не разобраться, но я думаю так: где-то вы перемудрили, и деньги у вас увели. Надо полагать, деньги не малые и дяде Юре не поздоровится. Потому он решил побыть мертвым. Ночью он пытался убедить меня в том, что я их украла, но это глупость. Придется вам напрячься и поискать в другом месте.
Полифем помолчал, перевел взгляд со стены на меня и заговорил:
- Он убит. Возможно, убила его не ты. Скорее всего, не ты. Но это неважно. Меня интересуют деньги, - Я открыла рот, но сказать мне он не дал. - Помолчи. В том кейсе, что ты получила, денег не было. И ты это знаешь. Потому и бросила свою сумку в купе и отправилась развлекаться. Как ты высчитала настоящего курьера - вопрос, и я не думаю, что ты на него не ответишь, если и спрошу всерьёз. Одно я знаю уже сейчас: провернуть в одиночку такое дело ты не могла. Значит, это тот пьяный мужик, что болтался по вагону. По телефону серьезные планы не строят, выходит, ты встречалась с ним перед отъездом. Накануне была у подруги: улица Стасова, дом 37, квартира 4. У нее есть ребенок. Хотя он даже и не понадобится. Я просто возьму ее за одну руку и за одну ногу и немного потяну в разные стороны, как копченую курицу, и разломаю на две части, крылышки в одной руке, ножки в другой. - Я посмотрела на Полифемовы лапы и поверила на слово. - В общем, она не откажется мне сообщить, с кем ты встречалась в ее квартире. Теперь слушай внимательно: в тот день за тобой следил я. И адрес бабы знаю тоже только я. Пока. На эти деньги много охотников. Если ты не поторопишься, будут проблемы, с которыми тебе уже не справиться. - Он замолчал и проникновенно мне улыбнулся. Решил меня ободрить. Улыбочка у него...
- Ясно, - сказала я, стараясь не думать о его улыбке, огромных лапах и не принимать близко к сердцу рассказ о копченых курицах. - Ты хочешь всех опередить и свистнуть эти деньги? - Он улыбнулся еще шире, продемонстрировав при этом самые настоящие клыки. Я кашлянула и сказала: Конечно, тебя можно понять.
- Ага, - отозвался он, убрал улыбку и со своим обычным полусонным видом добавил: - Я даю тебе два дня. Через два дня деньги ты вернешь.
- А если нет? - буркнула я и тут же поправилась: - Ладно, не надо сразу так смотреть. Нормальное любопытство. К тому же задание мне не по силам: за два дня я точно не справлюсь. Напоминаю, я их не брала, а потому где искать, не знаю. Надо полагать, тебе до этого нет дела? Я так и думала... Буду стараться, но два дня - это нереальные сроки. Предлагаю обсудить... - Он засмеялся в свойственной ему тихой и потаенной манере. Смех мне понравился еще меньше, чем улыбка. - Ну и чего такого смешного я сказала? - храбрясь, спросила я. Смеяться он перестал и заявил:
- Два дня.
- Хорошо, - пожала я плечами. - Нет так нет. Но попробовать всегда надо... - Он поднялся. - Ты уходишь? - всполошилась я. - А как же дядя Юра? Я имею в виду его труп, то есть я имею в виду мое алиби, или как там все это называется. К примеру, я найду деньги, а ты натравишь на меня ментов.
- Зачем? - удивился он.
- Откуда мне знать? Просто так, может, из-за плохого настроения.
- У меня настроение всегда хорошее.
- А вдруг его кто-нибудь испортит? Нет, так не годится. Если дядя Юра лежит мертвый и у тебя пленки и этот нож, я хочу все как следует обсудить...
- Ты очень много говоришь, - заметил он вроде бы даже с сочувствием.
- Я не могу говорить мало, ты полчаса назад грозился засадить меня в тюрьму.
- Нет трупа - нет убийства, - сказал Полифем. - Есть труп - убийство тоже есть. Все просто. Деньги против трупа.
- Э-э, так не пойдет, - испугалась я. - Что значит "против трупа"? Зачем он мне? Что я его, по-твоему, хоронить должна в безлюдном месте? Я его не убивала, что тебе, кстати, хорошо известно, и прятать труп мне совершенно не хочется. Деньги против ножа и пленки - это еще куда ни шло.
- Хорошая мысль, - согласился он. - Ты знаешь, где деньги?
- Нет.
- А я не знаю, где нож и кассета. У нас два дня, чтобы узнать.
Я глухо простонала, а Полифем направился к выходу.
- Эй, а где тебя найти? - окликнула я.
- Не волнуйся, искать меня не придется. Я рядом.
- Вот утешил... - Дверь за ним закрылась, а я пошла пить кофе.
Мои мысли в это утро мне очень не нравились. Как ни крути, а на этот раз они меня обыграли. Нож и кассета вполне могли существовать. Так же как труп. Хотя очередная смерть Юрия Петровича вызывала сильные сомнения.
Полифем решил заграбастать денежки. Возможно, это правда: хозяин помер, к другому привыкать надо, а тут кейс прихватил, и вроде бы хозяин вовсе не нужен. Но вполне может быть и другой вариант: нет никакого трупа, и нож с отпечатками пальцев в этом случае стоит меньше копейки. Но мое ночное обжорство могло натолкнуть дядю Юру на интересную мысль: если нельзя вернуть свои денежки путем переговоров и запугиваний, значит, стоит попробовать сделать это при помощи липового обвинения в убийстве. А если труп все-таки есть? Кто-то пришел к Юрию Петровичу и в самом деле его зарезал? Деньги чужие, а он их вроде бы потерял и расплатился за них жизнью. Есть еще Полифем. Узнав о моем визите и подозрениях хозяина, он мог и сам отправить его по дороге скорби, а денежки прикарманить. Ситуация влекла массу загадок и предположений, но не давала и намека на то, как я могу выскользнуть из ловушки. Думать о тюрьме совершенно не хотелось, но в словах Полифема была жуткая истина: если милиции подсунут труп и подложат к нему вещественные доказательства, мало мне не покажется!
Я уже выпила три чашки кофе, а озарения не последовало, ни одной гениальной мысли, как облапошить Полифема и выйти сухой из воды. Разочаровавшись в кофе, я оделась и отправилась на улицу, то и дело тревожно оглядываясь. Полифем обещал быть рядом, эта мысль нанесла серьезный удар по моему и без того пошатнувшемуся оптимизму. Искала я телефон. Первое, что надлежало сделать: обезопасить Вику.
