Антон Грановский - Заблудшая душа
— Грустная история. Но при чем здесь крест?
— Через девять дней убитый крестьянин, его умершая жена и неродившийся младенец явились богачу во сне. И это стало происходить почти каждую ночь. Спустя полгода богач продал все свое имущество, деньги раздал горожанам, после чего оделся в рубище и пришел к нам в общину. Сохранил он только серебряные вещи, справедливо считая, что серебро поможет ему спастись от нечистой силы. Он привез к нам на подводе рамы, ларцы, браслеты, кольца, посуду и попросил, чтобы мы отлили из этого серебра крест и воздвигли его над воротами для защиты от преследующих его демонов. Я посчитал, что в этом есть резон, и приказал кузнецу Гансу отлить этот крест. Вот и вся история.
— А что сталось с тем богачом? — поинтересовался Галеб. — Теперь он спит спокойно?
Зиберт некоторое время молчал, а затем сказал:
— Нет, Галеб. Серебряный крест не избавил его от кошмарных сновидений. Но, благодаря молитвам и праведной жизни, он обрел душевное равновесие и научился с этим жить. По крайней мере, на какое-то время.
— Хотел бы я с ним поговорить.
Пастор нахмурился и медленно покачал головой:
— Это невозможно.
— Почему?
— Он прожил в общине почти три года, но червь сомнения продолжал точить его душу. Иногда он начинал тосковать по прежней жизни. В одну из таких скверных минут демон из Роминтской пущи овладел его телом. Порою он приходит в себя, но ненадолго.
— И… где он теперь?
— В сарае, на краю деревни. — Зиберт слегка стушевался. — Мы держим его за решеткой, потому что в моменты гнева он очень опасен для других общинников.
Галеб обдумал слова пастора и спросил:
— Могу я на него посмотреть?
— Почему бы и нет? — пожал плечами пастор. — Однако возьми на всякий случай тесак. Демоны непредсказуемы и опасны, даже когда они сидят за железной решеткой.
14Несмотря на худобу и бледность, вид у седовласого человека, стоявшего за решеткой и одетого в полотняный балахон, был спокойный, а на губах застыла приветливая полуулыбка.
— Здравствуйте, юноша, — дружелюбно проговорил он. — Пришли взглянуть на бедного узника?
Взгляд мужчины был полон смирения и благости. Галеб повернулся к пастору и тихо проговорил:
— Этот человек и впрямь обрел душевный покой в вашей общине.
— Ты сдохнешь, пришелец! — рявкнул вдруг мужчина. Обхватив прутья решетки худыми руками, он прижал к ним свое острое, скуластое лицо. Глаза узника бешено сверкали, зубы удлинились и вылезли изо рта. — Вороны выклюют твои глаза, а бездомные псы выжрут твои внутренности! — пролаял он, брызгая слюной и глядя на Галеба с такой всепоглощающей злобой, что тому стало не по себе.
Галеб сделал шаг назад, снова посмотрел на пастора и севшим от волнения голосом произнес:
— Вы были правы. Он действительно демон. Зачем вы его держите? Почему не убьете?
— Потому что иногда он снова становится человеком, — отозвался пастор. — Я не могу изгнать демона из его души. Но я не могу убить человека лишь за то, что он оказался слаб.
— Эй, святоша! — рявкнул узник. — Твоя дочка превратилась в настоящую красавицу! Когда я выберусь отсюда, я вспашу ее свежую деляночку своим ржавым плугом!
Мужчина захохотал, сотрясаясь всем телом. Галеб выхватил из-за пояса кинжал и шагнул к клетке.
— Глупый щенок, — усмехнулся монстр. — Разве ты не знаешь, что демона нельзя убить?
Галеб вгляделся в его глаза.
— Откуда ты взялся? — спросил он. — Кто ты? Как ты завладел телом этого бедняги?
Демон усмехнулся, и усмешка его была полна безумия и ненависти.
— Разве пастор не объяснил тебе этого?
— Я не верю в демонов из преисподней.
Красноватые глаза демона сузились.
— Зря. Одного из них ты видишь перед собой!
Он быстро протянул руку сквозь решетку и схватил Галеба за шею. Галеб пробовал вырваться, но пальцы монстра держали его крепко, а его черный, извивающийся язык, проскользнув сквозь прутья решетки, стремительно приближался к губам Галеба.
— Ваш мир — лакомый кусок, — прошипел он. — То, что ты видишь, — только начало.
Галеб почувствовал, как звериная ярость поднимается со дна души и заволакивает ему глаза. Издав хриплый, горловой звук, похожий на рычание, он вырвался из холодных пальцев демона, выхватил из-за пояса огромный тесак, выбил ногой засов из скоб, распахнул дверь и вошел в сарай.
Узник засмеялся и вдруг прыгнул на стену и, быстро перебирая руками и ногами, перебежал со стены на потолок. Там он завис, как муха, и хотел что-то сказать, да не успел — Галеб рубанул его по шее тесаком. Срезанная голова демона упала на земляной пол, а следом за ней рухнуло на пол и само тело. Голова откатилась в сторону, раскрыла рот и, глядя на Галеба налитыми кровью глазами, прошипела:
— Ты никогда не вернешься домой, щенок!
Затем вскочила на членистые лапки, выползшие из ее ушей и рта, развернулась и побежала в угол. Галеб бросился за ней, но когда он добежал до угла, там уже никого не было.
— Я упустил ее, отче! — гневно прокричал он.
В этот миг голова демона рухнула на него с потолка. Членистые лапки вцепились Галебу в волосы.
— Ты сдохнешь, щенок! — завопила она, пытаясь добраться до глаз Галеба. — Сдохнешь!
Галеб вскинул тесак и одним ловким движением срезал с головы прядь волос, к которой прицепилась тварь. Голова монстра со стуком упала на пол. Галеб шагнул к ней, занес ногу и изо всех сил ударил головоногую тварь каблуком. Отвратительный хруст привел его в себя и заставил содрогнуться от отвращения.
Когда Галеб вышел из сарая, пастор стоял на том же месте, губы его мелко подрагивали, а сам он был бледен, как льняное полотно.
— Никогда прежде этот демон не был так силен. — Пастор Зиберт поднял взгляд на Галеба. — Роминтская пуща стал для них слишком тесна, Галеб. Зло рвется наружу, и оно готово смести с лица земли всякого, кто встанет у него на пути.
— Пусть попробует, — сухо проговорил Галеб и сунул тесак за пояс.
15Из печи тянуло теплом, в ней трепетало рыжее пламя. В темной глубине каморки у закопченной стены виднелись плетенные из корневищ севалки и лубовые коробки.
Галеб лежал на топчане, закинув руки за голову, и смотрел на отблески огня.
«Может быть, дело тут не в науке? — размышлял он. — Может быть, то, что со мной произошло — это вовсе не случайность? Кто знает — возможно, Библия не врет, и Божья десница двинула меня, как шахматную фигуру, туда, где я должен был оказаться? Одно непонятно — зачем?»
Внезапно у Галеба зачесалась рука. Он задрал рукав и посмотрел на предплечье. На коже, в том месте, к которому страж Отто приложил свой медный крестик, открылась темная, кровоточащая язва.
Лицо Галеба дрогнуло, а губы брезгливо произнесли:
— Что за…
Скрипнувшая дверь не дала ему закончить фразу.
— Галеб, можно мне войти? — услышал он звонкий и чистый голос Элоизы.
Галеб сел на топчане.
— Да! — отозвался он.
Приоткрытая дверь распахнулась, и дочь пастора вошла в комнату.
— Прости, я увидела свет и подумала, что ты не можешь уснуть, — с улыбкой сказала она. — У нас тут многие страдают бессонницей. Я принесла тебе молодого вина, оно поможет.
Элоиза подошла к топчану, на котором лежал Галеб, и протянула ему кубок с вином. Приняв кубок из рук девушки, Галеб сделал несколько глотков. Ароматный, прохладный напиток доставил ему удовольствие.
— Вкусное вино, — похвалил он. — Спасибо, что позаботилась, Элоиза.
— Мне было приятно услужить тебе, кузнец. — Девушка посмотрела на недавно выкованный меч, который лежал на скамье, и сказала: — А ты и правда хорошо знаешь железо.
— В этом деле я один из лучших, — не без гордости отозвался Галеб.
Элоиза улыбнулась:
— Ты это доказал. Кузнец Ганс и в подметки тебе не годился. Думаю, на том свете Богу придется приложить немало усилий, чтобы сделать из него мастера, достойного такой работы, как твоя.
— Ты думаешь, на том свете он тоже будет кузнецом? — с улыбкой спросил Галеб.
— Конечно, — не задумываясь, ответила Элоиза. — Отец всегда говорит, что мы унесем с собой в рай или в ад все свои навыки и привычки. Душа дается человеку чистой и непорочной, но в течение жизни все, что делает человек, отпечатывается на этой душе пятнами и разводами. И от них уже не избавиться.
Галеб улыбнулся.
— Значит, я и на том свете буду работать с железом? Мне это по душе. Ну, а ты? Чем будешь заниматься на том свете ты?
— Шить рубашки и камзолы.
— Ты хорошая швея?
Элоиза покачала головой:
— Нет. Скверная.
— Что же ты умеешь делать лучше, чем шить?
Не успел Галеб договорить, как Элоиза молниеносно выхватила из ножен, висевших у нее на поясе, кинжал и приставила его к горлу Галеба.
