Фаина Раевская - Пятнадцать суток за сундук мертвеца
Мои дурные предчувствия полностью оправдались, едва я переступила порог «Гамма Банка». По операционному залу широкими шагами разгуливал… Александр Михайлович собственной персоной.
«Вот почему название банка показалось мне знакомым! — с тоской подумала я. — Черт! Сколько раз убеждалась — надо доверять своей интуиции!»
Тем временем Сашка меня заметил, глаза его округлились и поползли на лоб, а нижняя челюсть, повинуясь закону всемирного тяготения, — к центру Земли.
— Афоня?! — приблизившись вплотную, прошептал Сашка. — Это ты?
— Угу, — обреченно кивнула я, понимая, что блестяще разработанная операция провалилась, — это я.
— А по какому случаю маскарад?
— Это не маскарад, а норковая шубка, и бриллианты, между прочим, настоящие…
— Ясно, — смерил меня взглядом Саня и быстро спросил: — В банк зачем пришла?
Я исподлобья смотрела на него и размышляла, сказать ему правду или нет. Александр Михайлович выглядел очень внушительно: дорогой костюм, свежайшая рубашка, великолепный галстук… В общем, все, как у взрослых.
«Интересно, — подумалось мне, — а кто ему рубашки стирает? Надо будет у Нинки поинтересоваться».
Эта мысль настолько меня увлекла, что на несколько мгновений я выпала из действительности и не услышала очередного вопроса.
— Афанасия, ты меня слышишь? — прогремел голос Сашки.
— А? Ага.
— Что «ага»?! Я спрашиваю, каким ветром тебя занесло в наш банк?
И тут, как назло, запиликал мой мобильник. Сашка замолчал, засунул руки в карманы брюк и насмешливо посмотрел на меня сверху вниз.
— Алло? — пискнула я в трубку.
— Привет, это я, — сообщила трубка Клавкиным голосом. — Все в порядке?
А что я должна была ей ответить, когда надо мной скалой нависал Александр Михайлович? В конце концов, я не пионер-герой! Поэтому пришлось промолчать в надежде, что сестра правильно расценит молчание. Однако Клюквина не оправдала моих надежд.
— Через минуту буду! — заверила она и отключилась.
Я глубоко вздохнула и опечалилась. Знаменитое шестое чувство не дремало и говорило о том, что неприятности уже начались. Сашка молчал, молчала и я, бросая взгляды на дверь в ожидании появления Клавдии. Она не замедлила явиться.
— Во, еще одна ряженая! — хохотнул Александр Михайлович. — Ну цирк!
Клавка заметила нас и затормозила.
— Привет, — поздоровалась она. — А ты что здесь делаешь?
— А я здесь работаю, о чем уже имел честь сообщить, — Сашка раскачивался с пяток на носки. — А вот что вы здесь делаете, да еще в таком виде?
— Вид нормальный, — отрезала Клавка. — А в банк мы явились, чтобы арендовать ячейку и хранить в ней прабабушкины бокалы. А то давеча ты хватил один об пол — и вдребезги! Судя по всему, ты теперь часто к нам заглядывать будешь… Неровен час и остальные угрохаешь! А мы с Афанасией прабабкиным наследством дорожим.
Сашка внимательно слушал бред сумасшедшей, даже склонил голову набок, отчего сделался похож на большую настороженную птицу.
— Пошли, — кивнул он, когда Клавка замолчала, и двинулся в глубь зала.
Мы с Клюквиной поплелись за ним. Шестое чувство по-прежнему волновалось, а это значило, что проблемы впереди.
— Ты где его откопала? — прошипела Клавдия.
— Нигде. Я пришла, а он уже тут. «Что за маскарад», — говорит. А какой же это маскарад? Ярик, конечно, немного переборщил с украшениями, но ведь не настолько!
Клавдия махнула рукой и первая переступила порог кабинета.
— Ни с кем не соединять, никого ко мне не пускать, — велел Сашка секретарше, полноватой женщине лет сорока. — У меня VIP-клиенты.
Ни один мускул не дрогнул на лице женщины, она лишь понимающе качнула высокой старомодной прической.
Внутри кабинета, выполненного в черно-белой гамме (кажется, такой стиль называется «домино»), Сашка усадил нас на диван, сам уселся за начальственный стол и, не моргая, уставился на меня с Клавкой. Минуты две прошло в полном молчании. За это время у меня два раза возникло желание сбежать, пять раз — желание дать Сане по шее и бессчетное количество раз — зареветь.
— Ну, — нарушил молчание хозяин кабинета, — спрашиваю еще раз: зачем пожаловали? Предупреждаю: вариант про бабушкино наследство я уже слышал. Не годится.
— Не годится? — разочарованно протянула Клюквина. — Тогда пиши: мы хотели ограбить ваш банк!
Сашка поморщился, побарабанил пальцами по столу и снова надолго замолчал. Я сидела, нахохлившись, и размышляла. Честно говоря, где-то в глубине души (очень глубоко!) зрело решение рассказать Александру Михайловичу о наших проблемах и о том, что привело нас в банк. В милицию он нас не сдаст, а вот помочь вполне может. Тем более что кое о чем мы ему уже рассказали.
«Кто же все-таки ему рубашки стирает?» — снова мелькнула мысль, но тут же затерялась в лабиринте других.
— Ну, вот что, девушки, — первым заговорил Сашка, — сдается мне, вы не просто так в банк заявились. Могу даже предположить, что вы затеяли самостоятельное расследование убийства тех двух типов. Не перебивать! — повысил голос Александр Михайлович, заметив, что Клавка интенсивно задышала. — У вас еще будет время высказаться! Не уверен, что это правильное решение, но, судя по всему, переубеждать вас бесполезно. Я, наверное, мог бы вам помочь. У меня есть неплохие связи в органах. Но для этого мне необходимо знать, как далеко вы продвинулись в своем расследовании. И впредь уясните — никаких тайн. Все, что известно вам, должно быть известно и мне. И наоборот. Я все сказал. Даю вам на обдумывание две минуты…
Я усмехнулась: можно подумать, у нас есть выбор! Но Сашка прав, без его помощи будет трудновато.
— Итак? — поднял брови Саня, когда время, отведенное для размышлений, истекло.
— Понимаешь, Александр Михайлович… — начала Клюквина.
— Клавдия, помолчи! — прикрикнул на нее Сашка и посмотрел на меня. — Афоня?
Я заерзала на диване, изредка поглядывая на обиженно надувшую губы Клавку.
— Мы… в общем, мы согласны, — прошептала я и опустила голову. Было немного обидно — ведь, принимая Сашкино предложение, мы как бы расписывались в собственной несостоятельности и беспомощности. Клавка презрительно щурилась. Саня же обрадованно потер руки и широко улыбнулся:
— Вот и славно. А теперь выкладывайте… Сейчас! — Саня нажал какую-то кнопку и вежливо попросил: — Алла Петровна, три чая с лимоном и что-нибудь к чаю, пожалуйста.
Секретарша квакнула в знак согласия, и вскоре на журнальном столике стоял поднос с тремя дымящимися чашками, блюдцем с тонко нарезанным лимоном, печеньем и конфетами. Сашка поднял на меня глаза:
— Поехали…
И я «поехала». Обстоятельно, стараясь не упускать никаких деталей, рассказала о ходе расследования, начав все с самого начала. Клюквина все время презрительно пофыркивала, но, к моему изумлению, не перебивала. Когда я закончила говорить, Сашка впал в глубокую задумчивость, Клавка же беспокойно ерзала на диване, делала страшные глаза и пыталась подать какие-то знаки.
Мешать Сашкиным размышлениям она не решалась. Сначала я честно пыталась понять сигналы, выдаваемые сестрой. Но вскоре поняла, что это невозможно, и, демонстративно пожав плечами, уставилась в потолок.
— Ключ от ячейки у вас? — очнулся от задумчивости Саня.
Я кивнула и достала из кармана шубки маленький ключик.
— Алла Петровна, — это снова к секретарше, — выясните, пожалуйста, кто арендует у нас ячейки 45 и 43.
— Хорошо, Александр Михайлович.
— Здорово все-таки начальником быть! — наконец подала ехидный голос Клавдия. — А если, к примеру, Николай не в твоем банке ячейку снимал? Тогда как?
— Ох, и язва же ты, Клавдия Сергеевна, — покачал головой Сашка. — Прямо даже мужа твоего будущего до слез жалко!
Я глупо хихикнула. Уж чего, чего, а язвительности в Клюквиной с избытком. Не дай бог разбудить в ней зверя — тогда уж точно мужу ее завидовать не придется. Но, с другой стороны, если Клавку не дразнить, она, как говорится, белая и пушистая, а где-то даже добрая и отзывчивая. Помню, однажды мы гуляли с Клюквиной на Воробьевых горах. Внезапно наше внимание привлекла живописная группа молодых людей, явно подвыпивших, состоящая из трех человек. Причем двое держали под руки третьего, орущего дурным голосом. Этот третий пытался вырваться из объятий друзей, хотя и стоял на одной ноге. Другая его нога болталась сама по себе и всем своим видом показывала, что не имеет к хозяину никакого отношения. Хозяину, по всей видимости, это не нравилось, и он вопил.
— Чего это с ним? — тут же учинила допрос сердобольная Клавка.
— Это он в шоке, — пояснил один из приятелей орущего. — Мы тут гуляли, а он с парапета прыгнул.
— Зачем? — оторопела я.
— Чтобы испытать ощущение полета. Понимаете, Витек в детстве хотел стать ленчиком-испытателем…
