Керен Певзнер - Смерть саксофониста
- А вы не подозреваете, что тут может быль сговор между Вольфом и Гореловым. Просто один из них убил второго и присвоил деньги, - Суперфин начал прокручивать варианты.
- Все может быть... - повторил Белых. - Мне пока не удалось разобраться, я здесь только несколько дней. Поэтому я и открылся тебе и прошу твоей помощи.
- Но чем я смогу помочь? Я не полицейский, не детектив. Простой переводчик... Ты не пробовал обратиться в полицию? - спросила я Сергея.
- Лера, не будь наивной! Сочетание слов "шестизначная сумма" и "Россия" действует на ваших присных, как красная тряпка на быка. Они тут же начинают орать "русская мафия", а толку ни на грош! Еще загребут под горячую руку. Тем более, что я-то ищу деньги, но вашим полицейским нужен убийца! Нет уж, я как-нибудь сам...
- Разумно, - подтвердил Суперфин. - Только неясно, как вы будете добиваться поставленной цели? В чужой стране, без языка...
- Ну, с языком мне она поможет, - хохотнул Белых. - А что? Валерия, я тебя официально нанимаю. Пойдешь?
Он протянул мне руку для рукопожатья.
- Отстань! - откинула я его руку. - Чего ради я буду вмешиваться в ваши мафиозные разборки? Мне что, жизнь не дорога?
- Кто тебе говорит вмешиваться? Переводить будешь, и все. Это же твой бизнес. И на двери написано.
Я хотела сообщить ему насчет того, что пишут на заборах, но сообразила, что это прозвучит штампом. Далась ему моя дверь!
- Ну, почему ты не хочешь со мной работать? Мордой не вышел?
- А потому, Сереженька, что ты туфту гонишь! - разозлилась я не на шутку. - У вас в стране первоначальное накопление капитала идет. И все эти твои красивые слова о перемене направления вложений, поисках и прочей хренотени на самом деле означают только одно: отмывка денег! Иди догадайся, сколько в буровую скважину на дне Средиземного моря ингредиентов дорогих закачали? Будут ваши толстосумы просто так, за здорово живешь, вбухивать деньги в такие невыгодные затеи!
- Браво, Валерия! - Суперфин аккуратно похлопал в ладоши.
- Не хочешь - не надо, - обиделся Сергей. - Фря какая! Сам справлюсь. Я тут из кожи вон лезу, рассказываю как есть, насмешки получаю, а он сидит, как в театре. Давайте, уважаемый господин, теперь ваша очередь...
- Ну что ж, моя, так моя, - согласился Суперфин.
Неожиданно зазвонил телефон. Извинившись, я поспешно сняла трубку.
- Лера, это я, - голос у Элеоноры был расстроенным.
- Я вас слушаю.
- Ты не знаешь, где Эдвард? Обычно он всегда звонит мне пожелать спокойной ночи, но, скорее всего, вы вчера вернулись поздно, и ему уже было неудобно звонить. Но он не позвонил и сегодня утром! Я прождала все это время у телефона. В гостинице его нет... Может, что-то случилось?
Первым моим желанием было дать трубку Суперфину, и пусть он сам разбирается. Но я пересилила себя и ответила:
- Не волнуйтесь, Элеонора. Когда мы расстались, он был в добром здравии и ужасно хотел спать. Эти торжественные приемы кого угодно доведут до умопомешательства. А с утра он, скорее всего, поехал по делам. Обещаю вам найти Суперфина. Извините, я не могу более говорить, у меня клиенты.
Положив трубку, я посмотрела Суперфину прямо в глаза. Пауза затянулась.
- Ходок! - сказал Сергей и захохотал.
- Эдвард, я уже вру Элеоноре, а что будет дальше? Вы представляете, как ко мне будут относиться мой друг и его мать после вашего отъезда? Вы сделали мою семью прикрытием для своих профессиональных дел. Вам совершенно безразлично, что произойдет, когда вы уедете, - я прекрасно понимала, что поза обличителя мне не идет, но ничего не могла с собой поделать. - Одно дело: встретились, не подошли друг-другу. Ну что ж, не судьба... Но то, что вы сделали, Эдвард, это верх цинизма!
Суперфин выслушал мою патетическую речь на удивление спокойно и без возражений.
- Мне бы чаю, - сказал он.
Пока я, задохнувшись от такого нахальства, покорно готовила чай ему - и себе заодно, да впридачу кофе для Сергея, Эдвард молчал. Отпив немного из большой фаянсовой чашки, он мягко заметил:
- Хотя ваши слова справедливы, все-таки на сегодняшний момент дело обстоит не так, дорогая Валерия. Все верно: для того, чтобы не возникли подозрения, я использовал переписку по интернету в целях знакомства. Когда я начинал поиски, у меня была только одна цель: найти подходящую кандидатуру, даму моего возраста с юга Израиля. И когда мне попалось письмо Элеоноры, я обрадовался: "Вот она, удача!". Легенда была готова. Я еду знакомиться. Все замечательно! Но, приехав сюда, к вам, и с первого же дня принявшись за поиски, я вдруг обнаружил, что Элеонора привлекает меня, что мне совершенно не хочется отсюда уезжать, и то, что служило поводом и предлогом для приезда сюда, стало главной причиной... - Суперфин сделал небольшой глоток из чашки и продолжил: - Вы вправе мне не поверить, но это все именно так, как я вам рассказываю.
- Ладно, это вы потом между собой разберетесь, - довольно невежливо остановил его Сергей. - О деле рассказывайте.
- Да-да, - кивнул Суперфин, - я не забыл. Некоторое время назад ко мне обратились из одного частного благотворительного фонда, чтобы я помог им разобраться им в одном деле. Они ехали к вам делегацией и меня в нее включили. Нужно было проверить на месте, то есть у вас, в Кирьят-Шенкине, на что пошли деньги, отпущенные этим фондом. Деньги, кстати, небольшие, и я справился с заданием за три дня. Зашел в муниципальную библиотеку, покопался в чертежах. В любом городе, в инженерной библиотеке при муниципалитете можно найти чертеж каждого здания этого города. Мне даже помощники не потребовались. Потом я присутствовал на торжественной встрече спонсоров с администрацией города. Тогда, кстати, и сделана эта фотография.
Эдвард вытащил платок и вытер лоб.
- После моего положительного доклада решено было увеличить дотации фонда городу. Было выделено сто тысяч долларов, а потом сумма субсидий должна была быть увеличена. Но...
Тут я перебила Суперфина:
- Эдвард, скажите, а почему вы написали положительный доклад? Что вам понравилось в Кирьят-Шенкине?
- Дамы... - сказал Суперфин и улыбнулся.
Нет, я была права! Он неисправим! Бедная Элеонора... Такого бабника еще поискать. Моя дочь долго старалась, пока нашла!
- Ну, ты даешь! - засмеялся Белых. Он даже не заметил, как перешел на "ты". - Причем тут бабы?
- Не бабы, молодой человек, а дамы, - возразил ему Суперфин. - Первые деньги, которые получил муниципалитет, были потрачены, по требованию спонсоров, на женские кружки, обучение женщин языку и поискам работы. Это было выполнено. И я встречался со слушательницами курсов. Что сказать? У них были такие светлые лица! В общем, для таких женщин стоило постараться.
- А потом? - спросила я.
- А потом спонсоры перевели сто тысяч долларов, деньги были получены и испарились. А Вольфа убили на следующий день... Вот поэтому я снова здесь.
- Что же теперь делать?
- Нам с Эдиком искать деньги, - ответил бестактный Сергей, - а ты отдыхай. Сил набирайся.
- Ага, и дожидайся, пока тебя снова, если не с яхты сбросят, так по голове чем-нибудь дадут. Убийцу надо искать, вот что! Найдете убийцу, отыщете деньги.
- Нам платят не за это, - возразил Суперфин. - Увы, мы иностранные подданные. У меня желания объяснятся с вашей полицией еще меньше, чем у коллеги. Он совершенно точно подметил: расследованием убийств частные детективы занимаются только в романах. В жизни мы всего лишь собиратели сплетен. Не более того... - он подумал, потом великодушно добавил: - Хотя рациональное зерно в ваших рассуждениях есть. Разрешите откланяться.
Мне снова показалось, что он приподнимает шляпу и склоняется в элегантном поклоне.
Дверь затворилась, и я без сил рухнула в вертящееся кресло.
Не прошло и двух минут, как в дверь кто-то постучал.
"Третий брат, - обреченно подумала я. - Сын лейтенанта Шмидта Паниковский Михаил Самуэльевич".
Я почти угадала. Дверь отворилась, и в комнату тихо вошел Михаэль, но не Паниковский, а Борнштейн.
- Михаэль, - утомленным голосом спросила я, - как вы относитесь к гусю?
Но старший следователь ашкелонской полиции не понял моей фразы. Он не знал классику советской литературы.
- Вы о чем, Валерия?
- Да так, просто вслух рассуждаю. Простите... Что вас ко мне принесло, Михаэль?
- Интересуюсь вашим вчерашним приключением, Валерия. Мне уже доложили. Я тут был в центре, дай, думаю, зайду...
Неуклюжие объяснения Борнштейна позабавили меня, и я принялась рассказывать ему все перипетии вчерашнего дня, начиная с фуршета в доме Тишлеров. Михаэль внимательно слушал, не перебивая, только изредка задавал вопросы. Единственно о чем я ему не рассказала, это о профессии моих недавних посетителей. Не знаю, почему. Может быть, не хотела для них неприятностей...
В конце своего рассказа я спросила Михаэля о Роне Шазаре.
- Мы продержали его три дня и выпустили. Ничего. Только глупые статейки, заказанные противниками Вольфа по предвыборной борьбе. А вы кого-нибудь подозреваете?
