Джеймс Чейз - Что же со мной случится?
Я открыл глаза и увидел лучи вставшего солнца на верхушках деревьев. С трудом я принял сидячее положение. Голова трещала и в плечо все время что-то кололо. Но боль была терпимая.
– Джек!
– О'кей. Дай мне очухаться хоть минутку! Я вытер ладонью лицо, заморгал и, наконец, заметил ее, стоящую рядом со мной. Сейчас она выглядела как мокрая кошка, вся одежда облепила тело, волосы болтались мокрыми прядями, и следа не осталось от знаменитой красавицы миссис Виктории Эссекс.
Я огляделся по сторонам. Я сидел в жидкой грязи, вокруг валялись поваленные деревья. И шел непрерывный дождь. Духота была ужасная.
– Вставайте!
Я посмотрел на нее.
– Вы не пострадали?
– Нет. Где мы? Что случилось?
Шатаясь, я поднялся на ноги и прислонился к дереву, ища опоры.
– У Олсона случился сердечный приступ. – Я повернулся и глянул на разбитый самолет. Нам здорово повезло, что здесь не было крупных деревьев. Самолет прошелся, как коса, по верхушкам деревьев. Крылья, конечно, обломились, но фюзеляж казался целым. Хвоста не было вовсе.
– Здорово грохнулись, – сказал я. – Как я здесь оказался?
– Я вытащила вас.
Я с удивлением посмотрел на нее.
– Вы сильная женщина!
– Я думала, что самолет может загореться. И здесь я вспомнил Гарри.
– А как Эрскин?
– Я не знаю. – По ее тону я понял, что ей безразлична его участь. – Что мы будем делать?
– Я должен найти Гарри.
– Черт с ним! Нам надо укрыться где-то!
Оставив ее, я, покачиваясь, пошел к самолету. Пилотская кабина при ударе отвалилась от самолета. Можно было различить Берни, все еще сидящего в кресле пилота, уронив голову на грудь. Забравшись в кабину, я открыл кладовку и достал электрический фонарь. Зачем-то осветил мертвое лицо Берни, и двинулся внутрь самолета.
Гарри лежал там же, где я его оставил. Лужа крови обрамляла широким кругом его голову. Челюсть его отвисла, глаза были безжизненными.
Ужас охватил меня. Неужели я убил его, или он погиб при крушении? Ведь он вроде дышал, когда я оставил его! Пораженный, я стоял над ним.
– Вы убили его, не так ли?
Она в ужасе забралась вслед за мной в самолет.
– Я не знаю. Если это и случилось, то только из-за вас. Мы переглянулись, потом она оттолкнула меня и дернула дверь комнаты Эссекса, но дверь перекосило и она не поддавалась.
– Откройте ее! Мне надо сменить эту мокрую одежду!
– Нечего терять время. Нам надо быстро убираться отсюда. Вы все равно промокните.
Она удивленно посмотрела на меня.
– Я хочу остаться здесь, пока нас не найдут!
– Мы продали этот самолет мексиканским революционерам. Если вы попадете им в руки, они будут счастливы на такую замену. Они потребуют за вас выкуп в два раза больше.
Она широко раскрыла глаза.
– Так что же нам делать?
– Мы не более, чем в пятнадцати милях от побережья. Только оттуда вы сможете позвонить мужу и он нас заберет. Это будет долгий и тяжелый путь, но нам надо идти. Подождите. – Я пролез дальше в самолет и нашел свой чемодан. Выкинув все из него, кроме сигарет, я прошел на кухню, взял несколько банок, три бутылки воды и консервный ключ. – Пойдем, – приказал я, помогая ей спуститься на землю.
Поставив чемодан на землю, я влез снова в кабину, достал автомат Томпсона и в одном из ящиков нашел ручной компас.
Мухи уже вились над головой Берни, мерзко было оставлять его так, но нам было некогда.
Я спустился к ней.
– Как я ненавижу этот дождь.
– Я тоже, – согласился я, закидывая за спину автомат. Взяв чемодан, я двинулся в джунгли.
Следующие два часа мы шли, как проклятые, и ей пришлось намного тяжелее, чем мне. По крайней мере у меня был опыт хождения по вьетнамским джунглям, и я знал, что меня ожидало. Хотя я и был механиком на аэродроме, но ходить пришлось и мне.
Нудный непрерывный дождь не давал нам ни минуты передышки. Я старался идти по компасу. Берег океана должен быть где-то на северо-востоке. Временами джунгли были так густы, что приходилось менять направление, обходя такие места, и без компаса мы уже давно бы сбились с пути.
Она шла за мной. Я старался идти размеренным шагом, зная, что впереди долгий путь. Наконец мы вышли на поляну. Я остановился на краю поляны.
Поглядев по сторонам, я прислушался. Слышен был только непрерывный звук дождя. Я повернулся и посмотрел на нее. Лицо ее посерело и опухло от укусов москитов. Сквозь промокшее платье можно было видеть соски ее грудей. Я взглянул на ноги. Легкие белые туфли были покрыты пятнами крови. Она продолжала идти, хотя до крови стерла ноги, но не вымолвила ни слова пощады.
– Что с вашими ногами? – воскликнул я.
– Не жалейте меня. – Она вымучила улыбку. – Если хотите кого-нибудь пожалеть, пожалейте себя.
– Может быть перекусим?
– Нет, не сейчас. Если я сяду, то уже не смогу встать. Мы переглянулись, и я понял, что она права.
– О'кей, идем дальше. – Я пришлепнул москита на шее, и мы двинулись дальше, пересекли поляну и углубились в джунгли.
Я старался двигаться осторожно, обеспокоенный этой поляной. Наверно где-то поблизости есть деревня, где могли быть ребята Орзоко. Надо было быть внимательным.
Какая удача, что я не забыл тренировок в джунглях. Внезапно, когда мы шли по залитой грязью тропе, я услышал встревоживший меня звук. Я схватил руку Вики – теперь я думал о ней только как о Вике, а не как об известной красавице миссис Виктории Эссекс – и сдернул с тропы в гущу кустов. Она повиновалась мне беспрекословно, хотя мы попали прямо в огромную лужу с грязью, заляпавшую нас.
Мы замерли в ожидании.
По тропе прошли три индейца с топорами в руках. Они двигались быстро, и я мгновенно потерял их из виду.
– Мы рядом с деревней, – прошептал я. – Это опасно. Надо идти на восток, а потом на север.
Мы сошли с тропы и сквозь болотистые джунгли и густые кусты двинулись на восток. Идти было тяжело, но она не отставала. И вдруг дождь перестал и поднялся туман. Сквозь стволы деревьев стали пробиваться лучи солнца. Жара стала невыносимой и пот заливал глаза. Москиты совсем замучили нас, руки и лицо были воспалены от укусов. Я оглянулся на ее. Ну и видик. Единственное, что можно было узнать на этом опухшем и покрытом следами укусов лице, были ее синие глаза.
– Вы зачем останавливаетесь? – простонала она.
– Бросьте разыгрывать из себя железную женщину, – сказал я. – Нам надо отдохнуть.
Она поглядела на меня, затем лицо ее сморщилось, и она рухнула на колени прямо в жижу, обхватила лицо руками и зарыдала.
Поставив автомат и чемодан в кусты, я опустился на колени и взял ее на руки. Она обхватила меня за шею, а я держал ее, как маленького ребенка. Несколько минут мы просидели так, а москиты продолжали жалить нас, и наконец она перестала всхлипывать и оттолкнула меня.
– Я в порядке. – Голос ее окреп. – Извините за драматизм. Давайте закусим.
– Вам, конечно, надо перекусить, – сказал я, открывая чемодан.
– Думаете? – Она осмотрела свои руки, покрытые красноватыми пятнами от укусов. – Если я выгляжу так же, как вы, то наверно это ужасное зрелище.
Я улыбнулся ей.
– Но все же похожи на человека.
Я открыл банку с бобами и банку гуляша. Мы съели эту смесь пластмассовыми ложками, которые входили в комплект с банками.
– Вы надеетесь вытащить меня из этой заварушки, Джек? – резко спросила она.
– Буду стараться.
– Вы не боитесь возвращения назад?
– Я не думал об этом. Сейчас нам надо выбраться отсюда. Она подняла глаза.
– Вы потеряли три миллиона?
– Миллион. Мы решили их разделить.
– Вы жалеете об этом? Я только пожал плечами.
– Странная штука. Сначала я страстно жаждал получить эти деньги, а потом я подумал и понял, что не знаю, зачем они мне. Помните, вы сами признавались, что вам скучно жить, хотя у вас денег-то много. А вот этого мне совсем не хочется.
– Вы останетесь работать на моего мужа, если вам выпадет шанс?
– У меня нет ни единого шанса.
– Я придумаю что-нибудь насчет вас. Я могу сказать Лейну, что мы упали в море. Уцелели мы одни и скажем, что на обломках добрались до берега. Он поверит мне и сделает для вас, что угодно.
– Вы будете лгать ради меня? – удивился я. Она кивнула головой.
– Да. Вы первый мужчина, с которым я познала настоящее блаженство, какого жаждет любая женщина, и это кое-что значит для меня.
Я с трудом пытался понять, хотя голова все еще болела. Это приятная перспектива: избежать наказания. Вместо того, чтобы получить несколько лет тюрьмы за угон самолета, я буду получать тридцать тысяч в год у Эссекса и вдобавок ко всему и Вику.
– Я выведу вас отсюда, – пообещал я – Я… Мы оба услышали звук вертолета.
– Не двигайтесь, – сказал я.
Мы были надежно скрыты под кроной деревьев, и я был уверен, что нас не заметят. Через мгновение низко над деревьями пролетел вертолет, окрашенный в зеленый цвет и с опознавательными знаками Мексики. Скорость у него была минимальная.
