Алина Кускова - Чисто русское преступление
Светлана разволновалась и полезла в пакет, чтобы проверить его содержимое. Туровский заглянул туда через ее плечо. Действительно, в пакете находились картонные коробки с примечательными надписями, не оставляющие сомнений в их лекарственном содержимом. Содержимое, к счастью Светланы, осталось цело и невредимо.
Они подошли к остановке и сели на скамейку. Андрей пригласил девушку заглянуть в ближайшее кафе, чтобы перекинуться парой слов, но та наотрез отказалась. Она спешила вернуться, чтобы сбегать в больницу к Семену Бубенцову и отдать врачам купленные препараты. Бесплатная медицина подразумевала платные лекарства, приобретать которые должны обычно родственники больного. Но Елена Ивановна не отходила от постели внука, а других родственников у того не было. А нужные препараты продаются только здесь...
Светлана покраснела, разъясняя обстоятельства своей поездки в областной центр.
– Хорошая легенда, – согласился с ней Туровский. – Я в том смысле, что вам верю.
Он верил, но понимал, что девушка что-то скрывает, и спросил ее об этом прямо.
– Скрываю? – всхлипнула Светлана. – Конечно скрываю. Если я скажу, то вы меня засмеете!
Андрей понимал, что в некотором смысле она права.
Смешно отправляться за покупками, напялив на нос огромные очки и разукрасив до неузнаваемости милое лицо. В прошлом столетии так поступали в период тотального дефицита, когда один продукт выдавался в одни руки. По большому счету разумно: у тебя одна пара ног, так и получи одну пару финских сапог. Но если ты – это уже не ты, так получи право покупки еще на одну импортную пару! Театральным костюмерам, вероятно, в те времена везло. Впрочем, и колхозницы в городских магазинах умудрялись закупать для своих свиней хлеб лотками, меняя ситцевые платки. Свиньи с некоторых пор ассоциировались у сыщика с поэтом Горемыкиным. А воспоминание о поэте тянуло за собой градоначальника Ведрищева. И Светлана, его потомок, сидящая рядом с ним с полными пакетами лекарственных препаратов, наводила на мысль о краже из районного краеведческого музея. И областного, куда, собственно, направлялся Туровский.
– Меня преследует маньяк! – выпалила библиотекарша.
– Знаю, – кивнул сыщик, – вы уже об этом мне говорили.
– И это все, что вы можете мне сказать?!
А что он мог сказать? Ничего. Проследить за Светланой самому так и не удалось, человек из особого отдела, приставленный к библиотекарше благодаря его связям с начальником УВД, ничего подозрительного не заметил. Правда, в силу нехватки кадров человек этот был внештатным сотрудником, только начинающим карьеру на этом нелегком поприще.
Туровский вздохнул. Ему не оставалось ничего иного, как помочь сесть девушке в подъехавший троллейбус, следовавший к железнодорожному вокзалу с электричками, и помахать ей ответно рукой.
– Если она так нарядилась ради маньяка, – подумал вслух сыщик, – это хоть что-то объясняет.
– Маньяк? Где маньяк? – засуетилась дородная блондинка забальзаковского возраста. – Где вы, молодой человек, видели маньяков?! В нашем городе нет ни одного по женской части! Совсем мужики обленились, маньячить не хотят. Раньше-то как хорошо было, только в подворотню зайдешь, кто-нибудь из мужичков там дожидается... Эх ма!
Дородная блондинка оставила недоумевающего сыщика и полезла в очередной троллейбус, махнув на свою личную жизнь рукой.
– Не понял, – пробормотал тот, глядя ей вслед.
Блондинка, устроившись возле окна, поглядела на Туровского и подмигнула ему. От ее хищного подмигивания сыщик содрогнулся. Есть женщины в русских селеньях! Есть! Это фригидная столичная штучка в подворотне закатит глазки и потеряет чувство. А провинциальная барышня перед этим нежно огреет тем, что подвернется под руку, после чего пожалеет несчастного, схлопотавшего удар. Так чего удивляться, что маньяки, падкие на женские прелести, перевелись? Кому охота получать по физиономии? Туровский потер лоб и направился к музею.
Следуя только что появившейся у него теории об отсутствии маньяков, падких на женские прелести, можно дойти до того, что библиотекаршу преследует не маньяк, а мужчина, гоняющийся за кардинально иными ценностями. Вот это уже интересно. Если связать преследователя с сотоварищем Барклая, которому сыщик звонил по номеру, взятому из навороченного мобильника француза, то всплывает еще одна версия... Но ее сначала нужно проверить, прежде чем озвучить.
Туровский усмехнулся и легко заскочил на музейное крыльцо.
* * *Андрей в последнее время относился к пожилым музейным хранительницам очень трепетно. Он давно не встречал женщин, готовых за весьма скромное вознаграждение из года в год выполнять неблагодарную работу, хотя непыльную и в некоторой степени необременительную. Все равно в пожилых дамах чувствовался дух патриотизма, великого самопожертвования и необычайной преданности своему делу. Это в наше рыночно-базарное время встречается довольно редко. При всем при том статистика бездушными цифрами утверждает, что каждый пятый житель страны никогда в жизни не посещал музеи, половина горожан и селян бывали в музеях чрезвычайно редко, а остальные вообще пробегали мимо.
Андрей вспомнил, что как-то сам собирался в Ночь музеев сходить куда-нибудь, да так и не сходил, залег на диван и смотрел Евровидение. Впрочем, Евровидение в Москве большая редкость, чем музейные экспонаты, возможно, первое и последнее, не посмотреть его было бы жаль.
Но Ольгу Станиславовну Загоскину такой статистический расклад не пугал, хотя она была рада зацепиться за каждого посетителя, случайно забредшего в храм древностей и искусств. Она поправила седую прядь, выбившуюся из строгого пучка, и направилась прямиком на Туровского, замявшегося на пороге. Он как раз соображал, каким образом воздействовать на работников музея, чтобы добиться от них искренности и признаний.
Увидев Ольгу Станиславовну, Туровский решил сам быть предельно откровенным. Врать своей бабушке он никогда не мог, а Ольга Станиславовна напоминала ему его бабушку.
– Добрый день, молодой человек! – обрадовалась хранительница, готовая от любви к искусству и скуки провести сыщика по всем немногочисленным залам и рассказать о каждом экспонате.
– Добрый день, – улыбнулся ей Туровский. – Прекрасный музей! Просто не знаю, с чего начать осмотр экспозиции.
– Я вам подскажу, – ответно улыбнулась Ольга Станиславовна и подхватила сыщика под руку, ведя его в зал краеведения.
Туровский знал, что именно в этот зал посетители ходят редко, как правило людей интересует необычное. Это же так естественно! А смотреть в музее на то, что и так видишь из окна своей кухни каждый день, тоскливо и неинтересно. Но ради дальнейшего установления контактов сыщик согласился выслушать все о флоре и фауне родного для госпожи Загоскиной крае.
Она рассказывала увлеченно. Благодарный слушатель Туровский ее не перебивал, качал головой в знак согласия и удивленно округлял глаза. Правда, не всегда в нужный момент, так как думал о своем. Он умел делать несколько дел одновременно: слушать, думать о своем и принимать решение. Последнее пока не требовалось.
– Ежи обыкновенные из семейства млекопитающих отряда насекомоядных, – рассказывала Ольга Станиславовна, указывая на ежа.
– Что вы говорите?! – невпопад воскликнул сыщик.
– Я говорю, – с подозрением на то, что ее невнимательно слушают, нахмурилась хранительница, – про ежа.
– Я знаю, знаю, – поспешил оправдаться Андрей. – Гон начинается ранней весной, брачные игры длятся два месяца, после спаривания самка становится агрессивна, и самца следует от нее изолировать.
– Совершенно верно, – изумилась Загоскина, словно вместо ежа они говорили о редком виде гиппопотамов. – Вы, голубчик, хорошо подкованы в этом вопросе.
– Меня подковала Елена Ивановна, – признался Туровский. – В смысле не как блоху, а теоретически.
– Елена Ивановна?! – обрадовалась вновь Загоскина. – Елена Ивановна Бубенцова?!
Туровский кивнул.
– Так вы с ней знакомы? Какой сюрприз, какая радость!
– А в чем, собственно, радость? – не понял сыщик.
Ольга Станиславовна ему пояснила, что одно дело – выразить соболезнования по поводу похищенного раритета по телефону и совсем другое – передать слова утешения через хорошего знакомого. Это получится более искренне и трогательнее. Она наговорила Туровскому, как переживает по поводу украденного «Жития», страдает из-за переживаний приятельницы и желает скорейшего выздоровления ее внуку. Получалось, что Загоскина знала практически все, следовательно, решил Андрей, она знала и о столичном сыщике. Туровский и не собирался этого скрывать. Мало того, он сразу признался хранительнице, что приехал ради рукописной родословной, которую украли и из областного музея. Ольга Станиславовна грустно улыбнулась и повела его в другой зал.
