Алексей Наст - Чужая зона
Александра поедала чебурек с квадратной белой тарелочки и смотрела сквозь огромное пластиковое окно кафе на офис фирмы.
Офис «Абрикоса» помещался в полуподвальном помещении, выкрашенном в оранжевый цвет. Странное название у фирмы, торгующей линолеумом, подумала следователь. Хотя в умственных загибах русского человека просто так не разберёшься. Видимо, были причины так назвать. Вот, назвал «Абрикос», и по фигу мороз!
Разговор с Васей ничего дать не мог в деле гибели Салеева. Александра теперь была на сто процентов уверена, что причиной самоубийства «головастика» послужил разрыв с Саблиной. Любимая женщина предпочла другого. Это удар! Хотя разные мужчины реагируют на это «радостное» известие по-разному: первые с облегчением идут пить пиво, вторые долго мучаются и клянутся забыть шлюху навсегда, третьи стреляют себе в рот из личного пистолета. Кто поступает наиболее правильно, сказать невозможно, хотя третий случай, конечно, явный перебор. Но сердцу не прикажешь.
Прикончив чебурек, отдающий привкусом прогорклого растительного масла, Александра быстро допила яблочный сок. Вот ведь как жизнь распорядилась – продавец линолеума, каких тысячи, сжил со свету талантливого учёного, придумавшего такую секретную штуку, что даже ей, следователю УСР, знать не положено какую.
Уже покидая кафе, ей вдруг пришло в голову, что природа всегда права. Может быть, этот гений Салеев готовил для цивилизации такое, что его потребовалось срочно нейтрализовать, и именно таким безотказным средством, как фирма «Абрикос» Васи Пузырёва…Владелец, он же директор «Абрикоса», оказался именно таким, каким его представляла Александра. Огромный (два метра), толстый (сто двадцать килограммов на вид), синеглазый, кучерявый блондин. Ну разве устоишь перед таким обаяшкой?! Александра ухмыльнулась – ответ для любой женщины очевиден. А эта курица Саблина ещё довольно долго раздумывала: брать – не брать? Тут с первого взгляда ясно: «Вот оно – счастье!»
– Здравствуйте! – бодро поздоровалась со счастьем Александра.
– Здравствуйте, – протяжно отозвался Вася Пузырёв, оценивая внешние параметры Александры. Видимо, она ему понравилась – Пузырёв поднялся из-за стола и шагнул навстречу. – Чем могу служить?
«Как вычурно!» – усмехнулась про себя Александра.
– Я из ФСБ. Следователь Андреева, – решила не разыгрывать инкогнито Александра, показывая своё удостоверение.
В глазах Пузырёва мелькнула настороженность.
Он указал на кожаный диван и изобразил полнейшее внимание. Однако следующая фраза, сказанная Александрой, снова повергла его в замешательство.
– Я по поводу вашей подруги Саблиной Екатерины.
Пузырёв тяжело опустился на диван – кожа противно скрипнула под его весом.
– Насчёт Кати? С ней что-то стряслось?
– Нет, с ней всё в порядке. Просто она долго была сожительницей Виктора Салеева, учёного-секретника. Сами понимаете, у нас возник интерес к вашей особе…
– При чём здесь это? Они давно расстались, – сразу разозлился Пузырев.
– Расстались они только что, а долгое время вы общались с Саблиной, и она была близка с Салеевым.
– Почему же сразу не проверили меня? – взбесился Пузырёв.
– Мы в личную жизнь без необходимости вторгаться не пытаемся.
– А сейчас?
– Сейчас такая необходимость возникла. Кто вы, господин Пузырёв? Расскажите.
Вася нервно хохотнул, приглаживая ладонью свои кудри. Было видно, что его крайне смутил приход следователя ФСБ, и он не понимает происходящего.
– Так сразу всё рассказать… Кто я? Человек. Россиянин. Бизнесмен. Линолеумом торгую. К делам вашего Салеева никакого отношения не имею, никаким краем и боком. Даже не подозреваю, чем он занимается.
– Разве вы с Саблиной не говорили о Салееве?
– Говорили, конечно, но всё в том смысле, что ей пора кончать ненужную связь. Их отношения изжили себя. Катя в основном была одна, Салеев – всегда на работе.
– А вы разве не всегда на работе?
Пузырёв, вздохнув, стал смотреть в потолок, не имея чёткого ответа.
Александра подсказала с легкой усмешкой:
– Получается, вы лучше Салеева?
– В её глазах, может быть, – отозвался Вася.
– Но по вашей инициативе Саблина ускорила разрыв с Салеевым?
– Да, по моей. Но ускорения никакого не было, их отношения сами собой пришли к логическому завершению, просто надо было набраться смелости назвать вещи своими именами. Я ей прямо сказал, пора определиться: или она с ним остаётся и продолжит мучить всех, или уйдёт ко мне, порвав с прошлым, с отношениями, которые им были не нужны. Они тяготили их… Тяготили Катю. И мне надоело быть на вторых ролях, чего-то вечно ждать. Катя постоянно откладывала разговор, но потом решилась. Она вчера позвонила мне и сказала, что порвала с Салеевым.
– Она спокойно перенесла разрыв?
– По голосу…
– Так вы с ней не виделись вчера?
– Я был в командировке, ещё с ней не виделся. А по голосу в трубке я слышал, что ей не по себе после объяснения с Салеевым. Она очень нервничала. Я её прекрасно понимаю. Не легко рвать с привычным. – Пузырёв уже немного очухался от свалившегося на него неожиданного допроса и говорил уверенным голосом.
– И что она сказала о Салееве? Как он отнёсся к разрыву?
– Сказала, что ушёл. Больше ничего.
– Теперь вы женитесь на Саблиной?
– Женюсь? – Пузырёв опять попал в тупик. Видимо, об этом он не помышлял, просто захотел отбить бабу у соперника, и баста! Да и старовата для него Саблина – двадцать пять лет, уже не юная особа, уже подержанная, если можно так выразиться, уже увядает, всё самое сладкое раздав другим. Такие, как Пузырёв, преуспевающие красавцы, сначала натешатся с опытными любовницами, а уж потом в жёны берут красивых девочек, чтобы получить от брака всё сполна.
– Хорошо, скажите мне, вы коренной москвич? – перешла на другую тему Александра.
– Конечно, потомственный. Все предки – москвичи. Не приезжий… Я же говорю – не шпион, в связях с мафией не замечен.
– Так уж и не замечены? А крышевание? Дань отстёгиваете?
– Если правоохранительные органы считать мафией, – усмехнулся Пузырёв. – Без откатов торговать не позволят, что бы там ни говорилось громогласно по телевидению.
– Много платите?
– Как все. Не жалуюсь, – откровенничал Вася.
– Плохо, что не жалуетесь. Если бы на этих мерзавцев поднялись всем миром, поборы исчезли как явление.
– Слова. Всё это просто красивые, правильные слова. Кампания по борьбе с коррупцией пройдёт, а поборы останутся. Это система. Бороться с ней не собираются. Говорят о борьбе годы и годы, и ещё годы будут говорить и призывать к честности. Но система себя не собирается уничтожать. Шишки стригут денежки и перегоняют их на офшорные счета за рубеж, чтобы при случае сбежать и жить за бугром сытно и счастливо. А стрелочникам показательно сносят головы. Сявкам. Мелочовке пузатой. И неумеренным праволюбцам, которые пытаются вякать. Лучше не высовываться – целее будешь.
– С вами всё ясно, Пузырёв, – завершила беседу Александра. Бизнесмен Вася был ей уже не интересен. – Последний вопрос: почему ваша фирма называется «Абрикос», если вы торгуете линолеумом?
Пузырёв белозубо заулыбался. Ну, чудо, а не мужик! Само обаяние. Прямо картинка.
– Начинал с абрикосов, да у нас азербайджанцы этим бизнесом заправляют – выдавили. Ушёл на линолеум.
– Больше вопросов не имею. Прощайте.
Александра поднялась с дивана, двинулась к двери, чтобы уйти.
– Подождите! – спохватился Пузырёв. Подскочив к ней, он расплылся в новой подкупающей улыбке. – Извините. Как вас зовут, можно узнать?
– Следователь Андреева. – Александра источала холод.
– А имя?
– Я вам показывала удостоверение, там чёрным по белому написано. Надо было читать внимательно.
Сделав Пузырёву ручкой, она выскользнула в коридор и, быстро миновав его, оказалась на улице.
Итак, причина самоубийства Салеева выявлена – разочарование в любви. Завтра она дополнит свой отчёт заключениями экспертов и сдаст дело генералу Харченко – расследование-однодневка завершено, можно приниматься за новое!Ветер был порывистым, обжигающим. Наверное, северо-восточным. С мутного неба валил крупный мокрый снег. Сильный ветер гнал его почти горизонтально. Снежные хлопья очень досаждали, врезаясь в лицо липкими, холодными шлепками.
Вот она, американская зима… А что ещё от неё ждать – рядом Атлантический океан!
Сергей не успевал вытирать мокрое лицо. Когда надоедало, он отворачивался спиной к снежным порывам, но тогда начинало капать отовсюду – это было ещё противнее, и он снова поворачивался лицом навстречу продирающей насквозь холодом пурге.
А заключённые во дворе согревались игрой в мяч – нечто среднее между регби и американским футболом. Бегали, кричали, бились, валяясь в грязи. Толпа вокруг играющих бесновалась – такое развлечение выпадало здесь не часто – из-за отвратительной погоды охранники попрятались в тепло и не мешали.
