Ирина Комарова - Эпоха мобильных телефонов
– Где тут пострадавший? – спросил он в пространство.
Сергей попятился:
– Кто пострадавший? Почему пострадавший?
– Ну, на осмотр кого привезли? – Паренек зевнул.
– Мальчика. – Сухарев указал на Игоря. И попросил Ларикова: – Положите ребенка на каталку. И давайте пройдем в помещение.
– Да-да, конечно, сейчас.
Сергей осторожно опустил сына на тонкую простынку. Игорь всхрапнул и повернулся на бок.
– Чего его осматривать? – удивился санитар. – И так видно, что все в порядке.
– Правда? – Сергей резко повернулся к нему: – Вы действительно считаете, что все в порядке?
– Так спит же, – объяснил паренек. – Здоровый детский сон. А мы вот… – Он тоже зевнул. – Ладно, пошли, что ли.
Мы молча смотрели, как Евгений Васильевич придерживает узкую дверь (почему-то открыть вторую створку он даже не попытался), как санитар пропихивает каталку, как суетится вокруг и всплескивает руками Сергей.
– Может, и нам с ними надо? – Я неуверенно посмотрела на шефа.
– Иди, если хочешь, – разрешил Александр Сергеевич. – Я лучше на свежем воздухе подожду.
– А я вообще больницы не люблю, – скривился Гошка. – Один только запах этот как почувствую… нет, я по доброй воле порог этого заведения не перешагну.
– Конечно, когда тебя на носилках приносят, это совсем другое дело, – улыбнулся Кириллов.
Гошку передернуло.
– Не напоминай! Не надо.
Как обычно, они говорят о чем-то им известном и не требующем объяснений, а я стою и хлопаю глазами.
– Вы еще здесь?
По ступенькам торопливо сбежал Сергей. За ним, гораздо медленнее, двигался Сухарев.
– Игоря здесь на ночь оставляют. Сказали, что все хорошо, но это поверхностный осмотр. А завтра с утра они анализы возьмут и все такое… Я тоже здесь останусь.
– В этом нет необходимости. – Судя по усталому виду, Евгений Васильевич повторил это не в первый раз. – Ехали бы лучше домой.
– Я знаю. Просто… я ведь никому не помешаю, правда? А мне здесь, рядом с Игорем, спокойнее. Дома я все равно не усну. – Лариков повернулся к Баринову, прижал правую руку к сердцу и изобразил что-то вроде поклона. – Спасибо вам, Александр Сергеевич!
После этого, уже без поклона, но все так же, с прижатой к сердцу ладонью, обратился к Сухареву:
– Спасибо вам, Евгений Васильевич!
Следующим получил благодарность мой напарник:
– Спасибо вам, Гоша!
Мне он поцеловал руку, потом вторую:
– Спасибо вам, Рита!
Несколько секунд Сергей соображал, кто такой Витька, но потом, видимо, решил, что кем бы ни был этот угрюмый тип (а Кириллов смотрел на него очень угрюмо), раз он с нами, значит, заслуживает по меньшей мере равной учтивости.
– Спасибо вам!
– Не за что, – пробормотал Витька. Окинул Ларикова внимательным взглядом и негромко напомнил: – Вы кредиторам своим позвонить не забудьте, – посмотрел на часы и добавил: – Лучше сейчас. И предложите процент, за беспокойство. Проявите уважение к людям.
– Да-да, конечно, надо немедленно… и процент, это очень разумно… прямо сейчас и позвоню. Только на Игоря взгляну. Вы даже не представляете, как я…
Недоговорив, он махнул рукой и быстро ушел.
– М-да, – вздохнул Сухарев.
После небольшой паузы Александр Сергеевич спросил:
– Женя, тебя домой подбросить?
– Не надо, за мной уже приехали. Так что счастливо всем оставаться.
– И тебе счастливо, – вежливо ответил за всех шеф.
Распрощавшись с Сухаревым, Баринов оглядел нас и устало потер висок кончиками пальцев.
– Что ж, сегодня хорошо поработали. – Он протянул руку Кириллову: – Спасибо за помощь, Витя.
– Не за что, – усмехнулся тот.
Гошка тоже пожал Витьке руку:
– Спасибо. Мы в долгу не останемся.
– Сочтемся, – подмигнул ему Кириллов.
Очевидно, мне тоже следовало поучаствовать в церемонии. Я слегка наклонила голову и сдержанно поблагодарила:
– Спасибо большое.
Витя молча кивнул.
– Теперь можно и по домам, – объявил шеф.
– Я бы сказал, давно пора, – поддержал его Гоша. – Кстати, Ритка, ты своим звонила, что задерживаешься? Или Сан Сергеичу с тобой ехать, отмазывать?
– Звонила. Как ты себе вообще это представляешь, второй час ночи, а мама не знает, где я? Она бы уже полгорода на ноги подняла.
Кириллов издал неопределенный звук – не то хмыкнул, не то поперхнулся, и Гошка посчитал нужным объяснить:
– Галина Алексеевна выдающихся достоинств женщина. Только немного нервная. Особенно когда Ритка дома не ночует.
– Гошка, хватит болтать, – перебила я его и указала на Баринова, который, прикрыв глаза, снова тер висок. В свое время Ниночка объяснила мне, что у шефа это первый признак приступа головной боли. – Сказано, по домам! Сан Сергеич?
– Да? – Шеф, не переставая массировать висок, открыл глаза и слабо улыбнулся. – Моя машина около управления осталась. Гоша, забросишь меня домой?
– Так я об этом и говорю! Садитесь в машину. Ритка, ты покатаешься немного?
– Конечно.
Мы с Бариновым живем в противоположных концах города. Если считать от больницы, где мы в этот момент находились, то ко мне надо ехать на восток, а к нему – на запад. Обычно в подобных ситуациях первой доставляют домой даму, то есть меня. Но не сейчас. Понимаете, когда у Александра Сергеевича болит голова, это не обычная головная боль, которую можно снять таблеткой аспирина. Это последствия давней контузии, и самое меньшее, что мы можем сейчас сделать для шефа, – это отвезти его домой побыстрее.
– Риту могу я подбросить, – неожиданно подал голос Кириллов. – Мне по пути.
– Вот и прекрасно! – обрадовался Гошка.
Я забыла упомянуть, что сам он живет недалеко от Баринова, так что обычная схема «доставить даму первой» удобна и для него.
– Витя, еще раз спасибо. Сумеешь завтра выкроить время зайти чайку попить?
– Ближе к вечеру, – кивнул Кириллов.
– А утром нас и не будет, – ухмыльнулся Гоша. – Пусть Ниночка одна оборону держит!
Я села в черный «форд», откинулась на мягкую спинку и вытянула ноги.
– Куда ехать? – спросил Витя.
– Улица Садовая, дом одиннадцать.
Он мягко тронулся с места. А я почувствовала, что краснею. Витька не знает, где я живу. Но он только что, пяти минут не прошло, сказал Гоше: «Мне по пути»! Соврал? Но зачем? Хотел еще немного побыть со мной? Очень приятное объяснение. А может, просто пожалел приятеля? Не захотел, чтобы Гошка после тяжелого дня кружился по городу?
Я незаметно покосилась на Витю. Четкий профиль, густые волосы зачесаны назад, тонкие губы плотно сжаты. Брови, кажется, нахмурены – в темноте плохо видно. Но удовольствия от того, что вынужден проводить время в моем обществе, Кириллов явно не испытывает. Да и с чего, собственно, ему испытывать удовольствие? Витька устал не меньше меня и сейчас мечтает только об одном – быстрее добраться до дому и лечь в постель. А я? О чем мечтаю я? Я тоже хочу спать. Спать, и только спать! Я устроила затылок на удобном подголовнике и закрыла глаза. Господи, до чего хорошо! Теплый салон, ровное урчание мотора, мягкое, убаюкивающее покачивание… меня даже перестал раздражать неприятный высокомерный тип, сидящий рядом. В конце концов, именно он вез меня домой в чудесной, теплой, уютной машине. И за это я была ему благодарна.
Я вздрогнула и открыла глаза. Машина стояла в нашем дворе, около первого подъезда, а небо было уже не черным, а серым. Сколько времени я спала? Я осторожно повернула голову. Кириллов расслабленно откинулся на спинку своего сиденья и смотрел на меня. Конечно, мне хотелось бы сказать, что взгляд его был полон нежности, обожания, восторга… Нет. Ничего такого не было. Он просто смотрел.
Кашлянув, я отстегнула ремень безопасности и села ровнее.
– Давно мы приехали?
– Ты не сказала, в каком подъезде живешь. – Витька предпочел не отвечать на мой вопрос.
– В третьем. – Я снова кашлянула и виновато объяснила: – В горле что-то першит.
– Бывает.
– Я, пожалуй, пойду.
Он не пошевелился, даже не моргнул. А я кашлянула в третий раз.
– Спасибо тебе. И за то, что отвез, и вообще. Спасибо.
– Не за что. – Витька продолжал смотреть на меня. – Тебя проводить?
Я снова взглянула на небо.
– Не надо. Езжай домой, поздно уже.
– Скорее рано. – Наконец что-то похожее на улыбку.
– Рано, – согласилась я и тоже улыбнулась. – Ты устал. Так что еще раз спасибо и до свидания.
Мне очень хотелось выпорхнуть из машины легко и изящно, словно фея. А потом танцующей походкой удалиться в сторону третьего подъезда. Увы. От сна в машине, даже такой удобной, у меня занемела шея, затекла спина, а ноги не то что легко и изящно, они вообще двигаться не желали. Из «форда» я вывалилась, больше напоминая не фею, а мешок с репой. Захлопнуть дверцу и помахать Витьке рукой мне удалось достаточно элегантно, но удалялась я, ковыляя, как измученная артритом старуха.
Ну и пусть. Какая мне разница, как я выглядела в тот момент? Все равно мне этот распрекрасный Кириллов ни капельки не нравится!
