Камилла Лэкберг - Ледяная принцесса
— Конечно, у меня есть мысли по этому поводу. — Эрика старалась скрыть смущение. — Но сейчас я полностью погружена в проект о Сельме Лагерлёф, а там посмотрим, что будет. — Она посмотрела на часы. — Кстати, о писательстве. Я должна, к сожалению, сейчас попрощаться. Хотя при моей работе у меня и нет табельных часов, но она требует дисциплины, и мне пора домой — писать ежедневную норму. Спасибо огромное за чай и вкусные канапе.
— Какие пустяки. Мне было так приятно, что ты пришла. — Нелли грациозно поднялась с софы. Теперь не было видно ни малейших следов старческих болячек. — Я провожу тебя. Раньше это сделала бы наша экономка Вера, но времена меняются. Экономки больше не в моде, и мало кто может себе это позволить. Конечно, я бы охотно оставила ее, у нас есть возможность, но Ян был против. «Я не хочу чужих людей в доме», — сказал он. Но по крайней мере раз в неделю она приходит сюда прибираться. Да, иногда совсем не просто понять молодых.
Определенно их знакомство перешло в другую стадию, потому что, когда Эрика протянула на прощание руку, Нелли проигнорировала ее, а вместо этого расцеловала в обе щеки. Эрика инстинктивно поняла, какую щеку надо подставлять первой, и почувствовала себя почти что светской дамой: ее уже начали принимать в лучших домах.
Эрика торопилась домой; она не захотела сказать Нелли действительную причину, по которой ей необходимо было уйти. Она посмотрела на часы. Без двадцати два. В два часа должен был приехать маклер осматривать дом перед продажей. Эрика стиснула зубы при мысли о том, что кто-то будет ходить по дому и шарить везде. Но ей не оставалось ничего другого, как предоставить событиям идти своим чередом.
Она оставила машину дома и поэтому прибавила шагу, чтобы успеть вовремя. «Хотя с таким же успехом он может немного и подождать», — подумала Эрика и опять пошла помедленнее. Почему она должна торопиться? Ей как-то само собой подумалось о более приятных вещах. Ужин в пятницу, дома у Патрика, превзошел все ее ожидания. Эрика всегда воспринимала его как славного, но немного прилипчивого младшего брата, хотя на самом деле они были ровесниками. И она по-прежнему считала, что встретит того же надоедливого мальчишку. Вместо этого перед ней оказался мужественный, сердечный мужчина с чувством юмора и далеко недурной внешности, что она должна была признать. Эрика размышляла, насколько скоро, в соответствии с приличиями, она могла бы пригласить его домой на ужин.
Последний подъем на холм к кемпингу Сельвика казался обманчиво коротким, но на самом деле был очень длинным. Эрика тяжело дышала, когда повернула направо и стала подниматься к дому. Забравшись на вершину, она остановилась. Перед домом стоял большой «мерседес». Эрика прекрасно знала, кто является его владельцем. Она не думала, что за сегодняшний напряженный день может случиться что-то еще. Но она ошибалась.
— Привет, Эрика.
У двери стоял Лукас, скрестив руки на груди.
— Что ты здесь делаешь?
— Разве так встречают зятя?
Он говорил с небольшим акцентом, но грамматически безупречно. Лукас расставил руки, как будто собираясь ее обнять. Эрика проигнорировала этот жест и посмотрела на Лукаса так, словно увидела то, что и ожидала увидеть. Она никогда не позволяла себе ошибаться и недооценивать Лукаса, поэтому в его присутствии всегда вела себя очень осмотрительно и осторожно. Больше всего на свете ей хотелось подойти и хорошенько треснуть его по наглой физиономии, но она знала, что в итоге это выйдет ей таким боком, что потом придется об этом сильно пожалеть.
— Ответь на мой вопрос: что ты здесь делаешь?
— Если я правильно понимаю, хм… ну… чтобы быть точным, четвертая часть этого моя.
Он махнул рукой в сторону дома, но с таким же успехом он мог показать и на весь мир, настолько велико было его самомнение.
— Половина моя и половина Анны. Ты ничего общего не имеешь с этим домом.
— Ты, наверное, не очень-то хорошо разбираешься в юридических правах супругов, и это понятно, если принять во внимание, что тебе до сих пор не удалось найти кого-нибудь. Я имею в виду — кого-нибудь настолько трехнутого, чтобы он захотел связаться с тобой. Но, видишь ли — и это ясно и определенно, — настоящие супруги делят все, включая и дом у моря, пополам.
Эрика понимала очень хорошо, что дело обстояло так на самом деле. Она недобрым словом помянула родителей, которые оказались не настолько прозорливыми, чтобы завещать дом своим дочерям как неделимое имущество. Они хорошо знали, что за типчик был Лукас, но никак не рассчитывали на то, что у них осталось так мало времени. Никто не любит вспоминать о том, что смертен, и, как многие другие, они не хотели думать об этом. У нее не было ни малейшего желания продолжать слушать унизительные комментарии Лукаса по поводу ее семейного положения. Лучше она всю оставшуюся жизнь будет сидеть на битом стекле, чем сделает такую ошибку и выйдет замуж за кого-нибудь вроде Лукаса.
Он продолжил:
— Я всего лишь хотел присутствовать здесь, когда приедет маклер. Никогда не вредно проконтролировать самому. Мы ведь хотим, чтобы все прошло правильно, или как?
И он опять улыбнулся своей инфернальной улыбкой. Эрика открыла дверь и протиснулась впереди него. Маклер запаздывал, но она надеялась, что он скоро появится: ее совершенно не радовала перспектива находиться наедине с Лукасом. Он вошел в дом следом за ней. Эрика сняла куртку и начала копошиться на кухне. Единственная линия поведения, которой она могла придерживаться в отношении Лукаса, — это игнорировать его. Она слышала, что он ходит по дому, как инспектор. Он был здесь всего лишь в третий или четвертый раз. Красота и простота не были предметом восхищения Лукаса, и он никогда не выказывал большого интереса к встречам с семьей Анны. Отец на дух не переносил своего зятя, и эти чувства были взаимны. Когда Анна и дети приезжали, то они обычно приезжали одни. Эрике не нравилось, что Лукас расхаживает по дому и трогает вещи в комнатах, то, что он двигает мебель и безделушки. Эрика с трудом подавила в себе желание идти за ним следом с тряпкой и вытирать все, чего он касается. Она вздохнула с облегчением, увидев, что в ворота заезжает «вольво», за рулем которого сидит седой мужчина. Она поторопилась впустить маклера, а потом пошла в свой кабинет и закрыла дверь. Ей не хотелось видеть, как он будет ходить и рассматривать дом ее детства, оценивая, на сколько он потянет в звонкой монете.
Компьютер был уже включен и готов к работе. Для разнообразия Эрика сегодня встала рано и успела довольно много сделать. Утром она набросала четыре страницы и теперь перечитывала и правила текст. Перед ней по-прежнему стояла большая проблема с формой изложения книги. Вначале, когда Эрика считала смерть Алекс самоубийством, она думала написать книгу, главной целью которой был бы ответ на вопрос «почему», и книга, по-видимому, получилась бы скорее документальной. А сейчас материал все больше и больше принимал форму детектива — жанра, в котором Эрика себя совершенно не представляла. Ее интересовали люди, их взаимоотношения, психологическая мотивация, а в основе большинства детективов, как она считала, упор главным образом делался на кровавые убийства и «струйки холодного пота, стекающие по спинам». Она на дух не переваривала все эти клише и твердо знала, что хочет написать что-то совсем другое, проанализировать, как человек может отважиться на худший из грехов и отнять чужую жизнь. Так что она описывала все в хронологическом порядке, точно излагая все, что увидела и услышала, перемежая собственными впечатлениями и выводами. Ей было необходимо разобраться в материале, раскрыть его так, чтобы подойти к фактам настолько близко, насколько только возможно. О том, как на это отреагируют родственники Алекс, Эрика не хотела думать.
Она сожалела, что не все рассказала Патрику о своей поездке в дом Алекс. Все-таки следовало упомянуть о таинственном визитере и о картине, которую она нашла в гардеробе, а также о том, что после посещения неизвестного из комнаты явно что-то пропало. Она просто не могла позвонить Патрику и задним числом признаться, что ей есть что еще сказать. Но при подходящем случае она обязательно выложит ему остальное. Эрика поклялась себе в этом.
Она слышала, как Лукас и маклер ходят по дому. Он, должно быть, подумал, что она ведет себя очень невоспитанно: едва поздоровалась, тут же ушла и закрылась у себя. Он совершенно не был виноват в ситуации, в которой оказалась Эрика, и она решила заставить себя проявить вежливость и хорошее воспитание, несмотря ни на что.
Когда она вошла в гостиную, Лукас старался изо всех сил, велеречиво расписывая, как чудесно расположены окна и как много света попадает в дом. Эрика никогда и не подозревала, что разная пакость, которая живет под камнями, наслаждается солнечным светом. Ей очень легко было представить Лукаса в виде жука, и у нее появилось огромное желание раз и навсегда выкинуть его из своей жизни, просто наступив на него каблуком.
