Сэйси Ёкомидзо - Бал-маскарад
— Асука-сама, как видно, имеет много почитателей?
— Я сам один из них. У отца в характере много противоречий, и в этом заключается его привлекательность. Самая хорошая черта его характера — великодушие. Я сам, да и другие слишком часто этим пользуемся. — Тэцуо рассмеялся.
Хотя слова Тэцуо и сопровождались смехом, наблюдая за выражением его лица в зеркале заднего вида, инспектор Тодороку заметил, как по лицу молодого человека пробежала тень раскаяния.
Расстояние между станцией Наганохара и Каруидзавой довольно большое, к тому же полиция перекрыла дорогу минут на двадцать в связи с дорожным происшествием: управляемая каким-то безрассудным молодым человеком взятая напрокат машина врезалась в придорожное дерево, в результате два человека погибли, а третий находился в тяжелом состоянии. Поэтому только в половине четвертого такси въехало в Нака-Каруидзаву.
За два часа инспектор Тодороку смог узнать много нового. Когда зашел разговор о Такудзо Акияма, инспектору стали понятны его отношения с Тадахиро Асука, и он убедился, что Акияма пойдет за Тадахиро в огонь и в воду. Ему стало известно, что детектив Кондо из полицейского управления Каруидзавы убежден в том, что автомашина, которая насмерть сбила Кэндзо Акуцу, имела белый номер. Инспектор Тодороку с трудом сдерживал возбуждение от обилия полученной информации.
От Нака-Каруидзавы машина быстро доехала до въезда в район Минамихара и, высадив инспектора Тодороку, свернула с государственной дороги № 18 и помчалась по направлению к Старой дороге мимо подножия горы Ханарэяма и кемпинга «Белая береза». Когда машина проезжала мимо кемпинга, Ясуко отвернулась, видимо не желая вспоминать события прошлого года.
При въезде на Старую дорогу им попалась навстречу полицейская машина, в которой ехали Коскэ Киндаити, помощник инспектора Хибия и детектив Кондо, однако они проехали мимо, не заметив друг друга.
Вилла Тэцуо Сакураи находилась несколько в стороне от оживленной Старой дороги, недалеко от отеля «Такахара», в аристократическом районе с великолепными аллеями японских пихт. Из-за деревьев проглядывали современные здания, построенные в стиле бунгало. Пять или шесть берез перед виллой были повалены в разные стороны, но территорию уже привели в порядок.
Ясуко хотела выйти из машины, чтобы поздороваться с Хироко, но та в это время принимала ванну. Тэцуо предложил проводить Ясуко до дома, но Ясуко попросила не беспокоиться и согласилась только воспользоваться машиной. Недалеко от своей виллы, сквозь густые ветви наклонившихся дубов, она заметила мужчину, который пробирался к ее дому, но, увидев машину, резко повернул в обратном направлении, поспешно полез в гору и скрылся за большой скалой.
Все это произошло так быстро, что она не смогла рассмотреть его лицо. К тому же на глаза у него была надвинута охотничья шляпа, из-под которой выглядывали большие солнечные очки. Шея была обмотана черным шарфом, а рука в черной перчатке закрывала подбородок. Он был весь в черном, с головы до ног.
К вилле с двух сторон близко подходили горы, поэтому здесь было полутемно даже в солнечный день, а сейчас небо было покрыто облаками, начинали падать первые капли дождя. Верхушки деревьев стали затягиваться туманом. Внезапно появившаяся и тут же исчезнувшая фигура мужчины выглядела как черная мимолетная тень.
Кто бы это мог быть? Среди знакомых ей людей никого похожего на этого мужчину она припомнить не сумела.
Ясуко вышла из машины перед дубом, где она видела черную тень. На крыльце виллы появились Мися и служанка Рики; увидев их, она почувствовала облегчение.
Вежливо поблагодарив водителя, она отпустила машину.
На крыльцо вела лесенка из трех ступенек, справа стоял мокрый велосипед, которым обычно пользовалась Мися.
— Мисяко-сан.
В посемейном реестре она была зарегистрирована как Мися, но Ясуко это не нравилось, так как звучало слишком примитивно, и она была единственной, кто добавляла «ко» к ее имени.
— Вы не знаете, кто отсюда только что вышел? — спросила она с упреком в голосе.
— Бабушка, о чем это вы?
— Отсюда только что вышел мужчина в черной одежде. Кто это был?
— От нас никто не выходил, — с невинным выражением лица сказала Мися, войдя вслед за Ясуко с крыльца в холл.
Рядом с холлом была кухня, а в глубине две хозяйские комнаты и небольшая комнатка для служанки. В лучшем случае виллы в Каруидзаве используются тридцать — сорок дней в году, поэтому они все, как правило, просто и примитивно построены. Но на этой вилле под скалой был сооружен уютный чайный павильон, который очень любила Ясуко.
— Мисяко-сан, а ты меня не обманываешь? Я сама видела прятавшегося под покосившимся дубом мужчину, который только что вышел из нашего дома. На нем были большие черные очки.
Ясуко по-прежнему говорила с упреком в голосе, и ее сердитое лицо продолжало выражать сомнение. Но Мися привыкла к такому тону и не обращала на него внимания.
— Может, это был сборщик заказов? Рики-тян, ты не знаешь, кто это мог быть?
— Нет, я тоже не знаю, — по-детски робко ответила Рики, хотя она была на три года старше Мися.
— Старший брат не носит черные очки, к тому же уже прошло полчаса, как он ушел, — сказала Мися, посмотрев на висящие на стене часы с кукушкой.
— Старший брат? Это кто же?
— Мураками.
— А, ты имеешь в виду Кадзухико? Он что, был здесь?
— Да.
— А зачем? — подозрительно спросила Ясуко.
— Бабушка мне сказала позвонить дяде Асука. Я так и сделала. В то время вода дошла уже до крыльца, и мне стало страшно. Я об этом рассказала дяде. Он обещал кого-нибудь послать меня проведать. Вот поэтому ко мне и пришел старший брат.
— И когда же пришел Кадзухико?
— В час.
— В час тридцать, — поправила Рики.
— Ах, вот как. Рики-тян, выйди, пожалуйста, на минутку.
После того как Рики покинула комнату, бабушка и внучка сели за стол друг против друга.
— Значит, Кадзухико ушел только полчаса назад.
— Да. Бабушка сказала, что она прибудет на поезде на станцию Наганохара в час тридцать пять минут. Так? От Наганохара до нашего дома ехать на машине около двух часов, и старший брат сказал, что он проведет эти два часа здесь. Тогда вода еще доходила до крыльца. Старший брат недавно вернулся из Альп, на нем были короткие брюки, рюкзак за спиной.
Убедившись, что он не был похож на мужчину, которого она видела, Ясуко спросила:
— Значит, Кадзухико был здесь до половины четвертого?
— Да.
— И о чем вы все это время говорили?
— Он рассказывал мне об Альпах, а также о Египте и арабских странах. Но я многое не поняла.
— А что ты все это время делала? Просто слушала?
— Да.
Ясуко говорила тоном, который больше походил на допрос школьным учителем в чем-то провинившегося ученика, чем на беседу между бабушкой и внучкой, но Мися уже привыкла.
— Мне было очень интересно.
— А ты не выболтала случайно чего-нибудь лишнего, не вела себя слишком вольно?
— Нет, но…
— Что? Наговорила лишнего?
— Бабушка, прости меня. Я сама чувствовала себя неловко, но старший брат сказал, чтобы я не смущалась и продолжала вышивать.
На одной из полочек у стены стояла красивая шкатулка, сделанная из тростника. Ясуко вынула оттуда квадратный кусок полотняной материи, в середине которого был вышит красивый узор.
— Ты это делала в присутствии своего гостя? И что на это сказал Кадзухико?
— Он похвалил меня, сказал, что это очень красиво.
— Мисяко, — сказала Ясуко суровым голосом. — Я тебе всегда говорю, что воспитанные дамы и девушки в присутствии мужчин не должны демонстрировать свои увлечения.
— Бабушка, извините меня.
— И прекрати называть меня бабушкой. До каких пор ты будешь оставаться ребенком?
Ясуко сложила вышитую материю, положила обратно в шкатулку и со стуком захлопнула ее крышку. Закончив разговор о Кадзухико, она вышла из комнаты, так и не упомянув о происшествии с Кёго Маки и о том, что в Каруидзаву приехала Тиёко Отори.
Глава одиннадцатая
Учитель и ученик
Отель «Хосино-онсэн» являлся достопримечательностью Каруидзавы. Он был перестроен в современное здание из старой гостиницы, выстроенной в давние времена рядом с известными минеральными источниками. Вот уже несколько лет в отеле ежегодно проводились музыкальные фестивали.
Когда туда прибыли Коскэ Киндаити и помощник инспектора Хибия, в зрительном зале проходило оживленное обсуждение уже прозвучавших музыкальных произведений. Хотя было около пяти часов вечера, на улице еще не начало темнеть.
На небольшой сцене стоял рояль и мог бы расположиться инструментальный квартет. Сейчас на ней стояли три лектора, которые оживленно обменивались мнениями с находящимися в зале любителями музыки. На дискуссии присутствовало около сорока человек.
