Иван Черных - Игры для патриотов
Поезд уходил в 22.00. Добраться до вокзала при благоприятных условиях ранее удавалось за полчаса. Это когда у гостиницы стояли свободные такси. Ныне не те времена. Правда, иногда частники выручают торопящихся, но их отлавливает полиция и крупно штрафует. Так что мало кто идет на риск. Значит, придется протопать квартала два пешком, а потом уже ловить попутку.
Часа на ужин хватит, час остается на дорогу. Успеет. Потому он неторопливо ел и пил. Уложился даже за сорок минут. В номере включил телевизор, позвонил приятелю. Пригласил к себе расписать пульку, зная заранее, что тот откажется. Потрепались о том о сем минут десять — если «охотники» подслушивают, пусть убедятся, что он никуда не собирается. Ровно в девять выключил свет и, облачившись в плащ, вышел на балкон. Гостиничный двор был тих и пуст. Погода благоприятствовала: сыпал мокрый снег. Алексей достал из кармана капроновую лестницу и, закрепив ее за перила, спустился на землю. Дёрнул за свободный конец, развязывая узел. Скомкал, сунул верёвку в карман. Выбросил её в мусорный контейнер у одного из соседних домов.
Всё получалось как по писаному: к вокзалу он добрался без семи минут десять. У справочного бюро, где стояло несколько человек, увидел и своего сообщника точно с таким же кейсом, как и у него. Подошел, стал рядом. Незаметно обменялись поклажами.
У вагона уже никого, кроме проводницы, не было. Молодая женщина поторопила запоздалого пассажира:
— Быстрее, быстрее, до отправления осталось несколько минут.
Садясь, он все же окинул внимательным взглядом весь перрон, все двери вокзального здания. Никого подозрительного.
Вагон был почти пуст: ездить нынче в СВ по карману только бизнесменам да высокопоставленным чиновникам, и Алексей оказался один в купе. Это обрадовало: хотелось спокойно отдохнуть, выспаться за эти трое беспокойных суток, которые он провел в Риге в постоянном напряжении, в готовности ко всяким провокациям и нападениям. Но все обошлось благополучно. Возможно, это и беспокоило теперь: так редко бывает, чтобы все шло без сучка и задоринки в их рискованном деле, когда тебя, как волка, обложили со всех сторон. Прав философ: «Жизнь — это борьба…» Алексею едва перевалило за сорок, а сколько он уже борется? Как только встал на ноги. Ему хорошо помнился детский сад, где приходилось драться с соседским бутузом Венькой, старше его на год, за игрушки, за место на качелях, когда тот пытался согнать Алешку. Потом и в школе они учились вместе, даже в одном классе: туповатый Венька остался на второй год. Детская неприязнь переросла в ненависть, особенно когда Алексей стал дружить с самой красивой одноклассницей Катей…
Но то детская была борьба, за свое достоинство, за утверждение среди сверстников своего «я». Теперь совсем другое — борьба не на жизнь, а насмерть. И если бы только ради своих интересов. Или за что-то дорогое, что дороже своей жизни, как учили в школе. Алексею навсегда запомнились вычитанные где-то слова: «Не трудно умереть за друга, трудно найти такого друга, за которого стоило бы умереть».
Он разделся, лёг в постель.
Недолгий сон прервал стук в дверь.
— Таможня. Проверка документов.
Алексей не заметил, как подъехали к границе. Он набросил халат и достал дипломатический паспорт, которым снабдил его Дубосеков. Открыл дверь. В купе вошли двое бравых офицеров в мышиного цвета шинелях — точь-в-точь фашистские вояки, как показывают в кино. Внимательно осмотрели все вокруг, потом старший взял паспорт. Полистал его, сличил фото с оригиналом и, козырнув, круто повернулся к выходу. Точно так же сделал и его помощник… И манеры переняли у фашистов…
Алексей защелкнул замок, сел на полку.
Как все изменилось! Давно ли он с родителями приезжал отдыхать на Рижское взморье, давно ли латыши относились к русским уважительно и с доверием. А теперь смотрят, как на врагов. Хотя… ничего удивительного. То был Советский Союз, могучее, сильное государство, а теперь… Теперь немощная, погрязшая в коррупции и междоусобных разборках Россия. Тогда и Алексей знал, кому служит и за что… Поставили всё с ног на голову. Вместо обещанной рыночной экономики — спекуляция и воровство, вместо демократии — беспредел. Потому-то майор Кукушкин и оказался за бортом… О том, что его выгнали из милиции, он не жалел, а вот что снова стал служить неизвестно кому и неизвестно за что рискует жизнью, очень жалеет. Жалеет, мучается, а другого выхода нет. В Москве, куда ни пытался устроиться на работу, не брали: характеристику в милиции дали такую, что только в тюрьму. Спасибо, свели его с Дубосековым, и тот предложил быть негласным курьером, мотаться по городам, по заграницам. Алексей знал, чем занимаются Дубосеков и его босс Лебединский, который даже не удосужился познакомиться с новым сотрудником, знал, что возит в кейсах. И все-таки согласился стать контрабандистом. Не только потому, что надо было кормить семью, а еще и потому, что был очень озлоблен на новую власть. Злость постепенно утихала, здравый рассудок все чаще не давал покоя: а Лебединский, Дубосеков разве лучше? Кому же он служит теперь?..
Хватит! Это его последняя поездка. За год работы на олигарха Алексею удалось немного скопить денег, пять тысяч долларов получит еще. На первое время хватит, а потом, может, найдет работу в Москве, отец совсем плох, и оставлять его одного нельзя…
От назойливых мыслей его избавил резкий, настойчивый стук в дверь.
— Откройте! Таможня. Проверка документов.
Это уже чистый русский говор. В окно пробивается предрассветный сумрак. Значит, к Себежу подъезжаем, сообразил Алексей.
Стук нервно повторился, и это насторожило курьера. Он набросил халат, нажал кнопку сигнализации охранника и, сняв курок с предохранителя, сунул пистолет в карман — патрон в патронник был загнан ещё в Риге.
Открыв защелку левой, дернул дверь за ручку, держа правую с пистолетом в кармане. Едва в проеме показалось лицо с усиками, как в него выстрелили. Алексея, будто ударом кувалды в грудь, отбросило к столику. Но, падая, он успел выхватить пистолет и выстрелить в напавшего. Тот рухнул в купе. За ним появился ещё один, но сил нажать на спуск у Алексея уже не было. Прогремели ещё выстрелы, какие-то выкрики, и всё исчезло…
5Получив от Гринберга информацию о якутском алмазе, Михайленко сразу же приступил к розыску Кленова. Предполагал, что он обосновался, видимо, да алмазных приисках, скорее всего под чужим именем, но там его не нашли. Ещё раз допросил Ларису и с трудом у неё разузнал о лётчике, привезшем алмаз. Узнал, собственно, немного — фамилию лётчика и имя она даже не спросила, но внешность описала подробно.
С горем пополам удалось найти этого таинственного курьера: им оказался отставной летчик гражданского воздушного флота, уволенный из Дальневосточного транспортного отряда, некто Захаров Василий Дмитриевич.
Он признался, что, да, привозил Писменной Ларисе алмаз, но не от Кленова, а Раполенко Геннадия, который недавно зачислен в отряд на его место.
Михайленко вылетел в Хабаровск.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
В голове вертелись слова давно где-то вычитанного стихотворения: «Судьба играет человеком. Она изменчива всегда. То вознесет его высоко. То бросит в бездну без следа». Вот и с ним судьба сыграла такую штуку: столько сил, нервов потратил он, чтобы стать летчиком, и вдруг — диверсант, убийца… Кто и зачем сделал его снова летчиком? Расскажи свою историю органам безопасности, не поверят. На то, видно, и расчет был…
Кто же так ловко сумел расставить ему сети, что выбраться из них, кажется, нет никакой возможности? Сам Бен Ладен позавидовал бы такому мастеру хитрой ловушки. Но, говорят, на каждого хитреца — по два удальца. Геннадий кое-что уже предпринял… А ведь поначалу он и мысли не допускал, что это не фээсбэшники пришли за ним…
Он вернулся из штаба в свою комнату взбешенный и униженный, понимая, что угроза полковника Возницкого — не пустые слова, брошенные со злости, чтобы припугнуть строптивого капитана. И подозрения его тоже не вымыслы человека с больным воображением.
Вечером в номер к Кленову зашел техник самолёта Парамонов и сообщил потрясающее известие: комиссия склоняется к выводу, что катастрофа «Руслана» произошла из-за диверсии — в керосине якобы обнаружено присутствие некоего вещества, способствующего образованию в топливе кристаллов, которые и закупорили фильтры двигателей.
— Но, — Парамонов заговорщически поднёс палец к губам, — об этом пока никому. Мне по секрету шепнул знакомый инженер из комиссии. Теперь будут искать виновника.
Геннадий промолчал — один из подозреваемых уже найден. Не стал говорить и о своем домашнем аресте — слух тут же разлетится по гарнизону. А люди ныне такие задерганные, озлобленные, что поверят любой сплетне. Попросил лишь старшего лейтенанта принести ему бутылку водки и чего-нибудь закусить.
