Ренато Оливьери - Пикник с кровью
- Что вы скажете о его жене? - Она еще вполне привлекательная женщина, правда? - заметила Надя.
- Немного глупа. Как только Марко купил ей квартиру на улице Капуччини, она закрыла глаза на все остальное и продолжает бессмысленную жизнь.
- У меня такое впечатление... - Амброзио щелкнул пальцами, подыскивая слово поделикатнее, - что она...
- Да, пьет. Даже слишком много. Гораздо больше, чем следует.
- Эти цветы, синьора, которые вы ставите на вокзале в вазу, привязанную проволокой, меня поразили.
- Вы пришли по поводу цветов? Мне кажется, это долг - ставить их там, где пролилась его кровь.
- Нет, не из-за этого. Хочу еще раз спросить, уверены ли вы, что не разглядели парня, пытавшегося открыть дверь квартиры на улице Баццини?
- Вы думаете, что я немного.., немного не того? Закрыв глаза, она механически поглаживала кошку. Амброзио смутился.
- Ну что вы... Просто я все думаю... Вам не показалось случайно что он сел в машину, в фургончик или, быть может, на мотоцикл?
Анжела отрицательно покачала головой.
- Я ведь уже говорила, сколько можно?
- Вы часто ходите на кладбище?
- Каждое воскресенье, по утрам.
- Вам никогда не приходилось бывать с вашей "пятисоткой" в гараже Лорентеджо?
- Это на другом конце города. Зачем мне туда ехать?
- Я проверяю одно показание, ничего определенного, но иногда даже пустяк оказывается полезным. Лыжная шапочка, например, вы уверены, была именно с голубым помпоном?
- Кажется, да. Но не могу поклясться.
Она пустила на пол кота, с трудом поднялась.
- Вы вяжете?
- Иногда, между уроками. Послушайте, кстати, от того парня в лыжной шапочке, - она пригладила рукой волосы, - шел какой-то особенный запах, я хорошо помню, запах, который я уже встречала в автобусе. Воняло чем-то... Да, да, воняло тиром. Я имею в виду тиры в луна-парках, где стреляют из пневматических винтовок. В общем, от него воняло луна-парком. Запах немного кислый.
- Смесь пота и адреналина... Ваше внезапное появление напугало его. Я ищу одного автомобильного вора, вот почему я спросил о гараже.
- Этторе их ненавидел, он всех автомобильных воров сгноил бы на каторге. Несколько лет назад у него угнали машину, а затем вскоре и вторую. Они искалечили ее. Он так переживал, бедняга.
- Вы подтверждаете, что у вас прекрасная память. При желании вы можете вспомнить мелочи, которые окажутся нам полезными. А на улице вы не заметили кого-нибудь? Думаю, что этот вор работал не один, у него мог быть соучастник.
- О Господи, комиссар, я ведь уже сказала, что больше никого и ничего не видела.
- Мне нужно алиби всех, кто хоть как-то причастен к этой истории, понимаете, синьора Бьянкарди? Хочу знать, например, где были Капитан и Прандини в определенные ночи прошлого и этого месяца. Кроме того, есть факты, которые мне кажутся интересными. Они касаются оружия, которым пользовался преступник. Как говорят эксперты, это мог быть немецкий пистолет, особенно ценимый теми, кто знает в таких вещах толк. Пули оригинальные, полувековой давности. Прандини сказал, что у него был такой пистолет, но отец куда-то его выбросил. Попробуйте вспомнить: у Этторе было что-нибудь, кроме "беретты"?
- В доме я не видела, и он мне никогда об этом не говорил.
- Вы никогда не ездили на мотоцикле?
- Этторе катался, только в молодости, когда был в Африке.
- А вы?
- Я на мотоцикле? Смешно... Да, комиссар, вы правы, я вспомнила. В тот вечер... Ну, когда я застала вора... Я действительно слышала шум мотоцикла. Через несколько секунд после того, как тот парень исчез в тумане. Просто не понимаю, почему это вылетело у меня из головы. Амброзио удовлетворенно хмыкнул.
- Лыжная шапочка с помпоном, запах луна-парка, шум мотоцикла. Видите, понемногу мы проясняем картину.
- Что ж, - сказала Анжела. - Очень рада, если смогла вам чем-то помочь. Хотя, мне кажется, этого слишком мало, чтобы отыскать преступников в огромном городе.
У комиссара болела поясница - разыгрался застарелый радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться. Просто беда. "Нужно хорошенько выспаться, - думал он, - спокойно полежать под теплым одеялом. Иначе совсем свалюсь".
Он измотался. Сырость и дождь - и уже который день подряд. Наконец теплый душ помог ему заснуть.
На сколько минут или секунд он успел сомкнуть глаза?
Де Лука вызвал его по телефону и сообщил, как о великом событии: "Комиссар, все решилось!"
- Что ты сказал?
- Джулиани схватил его полчаса назад.
- Схватил кого? Черт возьми...
- Капитана. Капитана капустных дел.
Он переоделся, охая и чертыхаясь, сделал несколько осторожных движений, чтобы размяться, и пошел к машине.
В кабинете неприятно пахло застоявшимся дымом; он распахнул окно, чтобы свежий ночной ветер выгнал запах, надеясь, что и его мозг получит облегчение. Всегда одно и то же: после нескольких недель затишья, относительного, скажем, затишья, вдруг наваливаются развязки самых запутанных историй. Стремительно, как лавина. Он думал так, сидя в кресле, между надеждой наконец распутать этот узел и боязнью обмануться.
Де Пальма вошел вместе с Джулиани. Они казались отцом и сыном. Один пожилой, в кожаной темно-коричневой куртке, другой в кожанке черной. Капитан был похож на старого футбольного тренера.
- Садитесь, - предложил Амброзио.
- Полчаса назад он появился на площади Аркинто, - доложил Джулиани, минут пять-шесть прохаживался туда-сюда по тротуару, потом вошел в бар. Заказал кофе, подошел к бильярду. Сказал мне: "Эй, ты!"
- Ты был с повязкой на глазу?
- Да. "Мне нужно с тобой поговорить". "Говори", - ответил я. "Идем на улицу", - сказал он.
- Кто был с тобой?
- Ольми и еще двое в машине, напротив бара. Он взял меня за руку и повел по улице. Мы молча дошли до угла. Я понимал, что с ним нельзя спорить, иначе он расправится со мной в одно мгновение.
Капитан слушал спокойно, как будто все, о чем говорил Джулиани, его совершенно не касалось.
- Тогда я рванул в переулок. Ольми и еще двое наших набросились на него и обезоружили.
- Что он пытался сделать?
- Комиссар, у него в руке было вот это. Джулиани достал из целлофанового пакета пистолет, положил на стол.
- Это ваш, Капитан?
- Моя старая "беретта".
- Почему вы ходите ночью с оружием?
- Если бы я не был осторожным, думаете, я говорил бы сегодня с вами?
- Вы хотели застрелить его? Зачем отрицать очевидное?
- Я застрелил бы полицейского? Шутите, комиссар.
- Вы думали, что это один из негодяев с вокзала Гарибальди.
- Вы забываете, что этот юный инспектор, - Де Пальма насмешливо подмигнул Джулиани, - приходил искать меня в тратторию вдовы Датури. Так что мы были хорошо знакомы.
- С повязкой на глазу и в черной куртке вы могли не узнать его.
- Вы серьезно так думаете?
- Да. Иначе не предложили бы ему выйти на улицу. И потом этот пистолет...
- Он застрелил бы меня, комиссар, - повторил Джулиани.
- Я узнал его. Он снял повязку.
- Ты снял повязку?
- Может быть, в тот момент, когда рванул от него.
- Почему вы вошли в бар?
- Мне было любопытно. Я, знаете ли, всегда был любопытным. Прочитал, что парень, принимавший участие в ограблении Датури, проводил вечера в этом баре вместе со своим дружком, которого потом убрали...
- С помощью этой "беретты"?
- Покажите ее экспертам. Из этой я стрелял только в тире, и это было давно.
- Итак, Капитан, вы бродите ночью из чистого любопытства. Позвольте вам не поверить.
- Я всегда брожу ночами. Спросите моих друзей, тех, кто меня знает. Оставляю где-нибудь машину и хожу пешком. Мне нравится город, когда темно, пропорции вещей меняются. Даже люди в темноте меняются. Свет, тени, даже звуки - все меняется, все выглядит по-иному.
- Капитан, у вас есть мотоцикл?
- Есть, но я мало им пользуюсь. Только иногда, летом. В молодости увлекался, даже участвовал в соревнованиях.
- Знаете гараж с мастерской в Лорентеджо?
- Какой именно?
- Немного не доезжая площади Фраттини.
- Не уверен, но как-то я был в тех краях, искал бокс для Ренаты.
"А он ловкий, - думал Амброзио, - не дает застать себя врасплох, ничего не отрицает полностью. Хороший лгун".
- Почему вы спросили меня про мотоцикл?
- Антонио Армадио... Наркоман, убитый на улице Таджура... Там после двух выстрелов был замечен мотоциклист в черной робе, который выскочил из тупиковой улочки и на большой скорости скрылся за площадью Триполи.
- И вы подозреваете меня?
- А почему бы нет?
- Значит, потребуется адвокат, - вздохнул Де Пальма. Потом добавил:
- Но почему, извините меня, вы занимаетесь этими отбросами каторги, вместо того чтобы искать виновных в смерти Этторе, убитого, как собака?
- Вы знаете, где находится улица Таджура? В двух шагах от улицы Винкельман.
- Что вы еще придумали?
- Анжела носит цветы на место убийства.
- Вам это кажется абсурдом? А мне нет. Она носит их на вокзал и на кладбище, на его могилу, я тоже там был, и что из этого?
