Джей Брэндон - Волк среди овец
Мистер Поллард добавил:
- Если Кевин будет давать показания, всплывет его имя. Дети будут дразнить его.
"Все парни в кегельбане поднимут тебя на смех...", - вспомнил я песенку.
- Нет. Газетчики не разглашают подобную информацию. Они не упоминают имен детей, ставших жертвами преступления.
Супружеская чета с надеждой посмотрела на меня.
- Правда? - спросил муж. - Таков закон?
- Нет, это просто журналистская этика. Но ее очень строго придерживаются.
Они продолжали смотреть на меня.
- Понятно, - наконец произнес мистер Поллард.
Я подумал, хорошо, что Кевина сейчас нет с нами в комнате. Он играл в саду, поэтому мы свободно могли обсуждать его будущее. Кевин бы согласился. Я перестал торговаться и просто смотрел на них, как будто не сомневался, что они хорошие люди, которые знают, как поступить.
Миссис Поллард засмущалась из-за их нерешительности.
- Все будет в порядке, дорогой, - обратилась она к мужу. - Другие дети тоже скажут, что он с ними вытворял...
Я прокашлялся. Мне не хотелось опровергать ее, но Бекки опередила меня.
- Нам не удастся этого сделать, - сказала она. - Пока защитник не ошибется, суд не сможет заслушать показания других детей. За одно судебное заседание можно вынести лишь единичное обвинение.
"А защитник не ошибется, - подумал я. - Остин задействует профессионала".
- Никто не застрахован от ошибок, - неожиданно для себя изрек я.
- Что?
- Пока я не отправлю этого мерзавца за решетку, ни один ребенок в этом городе не будет в безопасности. Включая Кевина. Думаете, что все проблемы разрешены, если мы арестовали человека, который изнасиловал мальчика? Это полдела, надо еще доказать его вину. В одиночку его не осилить. Люди жалуются на преступность, но только сообща можно положить этому конец. Жертвы должны защищаться. Нельзя ничего спускать.
Я думал, что мои слова должны тронуть мистера Полларда. Но он лишь сказал:
- Не возражаете, если мы обсудим это дело наедине с женой?
- Хорошо, - коротко ответил я и прошел мимо них по табачного цвета ковру, через стеклянную дверь в задний дворик.
- Я встречала более сознательных граждан, - сказала Бекки, когда мы вышли. - Как ты думаешь, что они решат?
- Мне все равно что. К черту все. Если он не согласится, я вернусь к этому после его ухода. Вдвоем можно запугать жену. Приходящие отцы не смеют диктовать, что лучше для их сыновей. Я заставлю ее дать нам разрешение. Или ты.
- Вот здорово! Спасибо, - сказала Бекки.
- Кевин, - позвал я.
Он сидел на качелях, которые предназначены для двоих. Жаль, что я бы не поместился рядом с ним.
Были сумерки, тот волшебный час, когда день, прежде чем уступить место ночи, сбрасывает покровы и позволяет насладиться скрытыми возможностями, скоро Кевину предстояло вернуться в школу, шел сентябрь. Я вспоминал вечера детства, как чудо, апофеозом которого были сумерки, когда воздух становился таким застывшим и прозрачным, доносящим голос матери, зовущей тебя домой, на расстояние многих кварталов. Сумерки любой деятельности придавали привлекательность, не хотелось ничего откладывать на потом. Но Кевин выглядел безразличным ко всему.
- Как ты? - спросил я.
- Хорошо, - спокойно ответил он, ребенок, привыкший находиться в одиночестве.
"О чем вы беспокоитесь? - хотелось мне бросить его отцу. - Этому парню нечего терять, у него нет друзей".
- Мы арестовали его, Кевин. Того мужчину, который плохо обошелся с тобой. Я тогда в суде тебя не понял, правда? Мы арестовали сначала не того человека. Но когда ты указал мне на нужного, я отправил полицейских за ним, чтобы посадить его в тюрьму.
- Я знаю, - ответил Кевин.
Я старался почувствовать хоть какую-то реакцию в его голосе, страх ли, гордость от того, что он наделал шуму в мире взрослых, но мне это не удалось. Он, возможно, ждал от меня указаний, как вести себя дальше.
- Но я не могу задерживать его долго, - добавил я, - если ты мне не поможешь. Ты должен все рассказать другим людям. Не только мне, не только у меня в кабинете. Тебе придется повторить это перед множеством людей в большом зале. Думаешь, у тебя получится?
- Мы будем рядом с тобой, - с готовностью добавила Бекки. Она с трудом присела в короткой юбке.
- Ты мне поможешь? - спросил Кевин. Обещания присутствия было для него мало.
- О да, - сказала Бекки, подавшись к нему и порывисто обняв. - Я помогу тебе, Кевин, - добавила она. - Все, что тебе надо будет делать, - это смотреть на меня и отвечать на мои вопросы. Договорились?
Он кивнул. Очень понятливый ребенок. И Остин там будет. Если Кевин поведет себя как в прошлый раз, увидев Девиса, присяжные поверят в его искренность.
- Мистер Блэквелл? - прозвучал в сумерках голос.
Дрожь пробежала по моей спине, и я понял, что ждал этого зова. Пора возвращаться. Мы с Бекки медленно поднялись по склону к задней двери, захватив Кевина. Миссис Поллард заметила мою руку на плече мальчика.
- Мы решили, - сказала она.
- Да, - вставил хрипло Поллард, - мы не можем позволить этому ублюдку выскользнуть из рук правосудия, не так ли? Извини, сынок. - Он попросил прощения за непристойность, затем присел на корточки перед Кевином, его черные брюки настолько натянулись, что могли бы треснуть, будь материал чуть тоньше. - А как ты, Кевин, согласен? Хочешь давать показания?
- Я уже сказал, что хочу, - ответил Кевин. Поллард странно посмотрел на меня.
- Мы уже обсудили это, - сказал я.
Поллард еще долго не сводил с меня взгляда.
На следующий день я неторопливо обходил залы суда, разыскивая Бекки. Накал борьбы в зале суда взбодрил меня, как обычно, и в то же время заставил ощутить свою ненужность. Обуреваемый противоречивыми чувствами, я дошел до зала заседаний судьи Хернандеса и обнаружил Бекки, увлеченную разговором с Линдой Элениз.
Улыбнувшись, я прибавил шагу. Линда не изменила выражения лица, когда повернулась в мою сторону. Мне было оно знакомо. В ее руках была сейчас чья-то жизнь.
- Линда! Рад тебя видеть. Я на днях звонил тебе, но, конечно же, не застал.
Линда мило улыбнулась, не слишком сердечно, как будто боялась, что излишне раскроет себя.
- Привет, Марк. Тебе бы стоило проинструктировать свою коллегу, чтобы она не была столь непреклонной. Я могу разозлиться.
Я, конечно, не собирался вмешиваться, только бросил беглый взгляд на Бекки и обратился к Линде.
- Ты освободилась? Пойдем пообедаем?
- Вот и я, - вмешался кто-то с бесцеремонностью, присущей юристам, я был уверен, что обращаются ко мне, но мужчина лет под тридцать, прямоносый, большелобый, в темных очках, подошел к Линде. - Послушай, у меня небольшая проблема в деле номер сто семьдесят пять. Может, посмотришь... о, простите.
Линда изменилась в лице, что было ей несвойственно, наверное, на то была причина.
- Марк, ты знаком с Роджером Гуэррой? Мы с Роджером сейчас вместе работаем.
- О, я и не знал, но мы с Роджером встречались.
Роджер радужно улыбнулся.
- Линда меня натаскивает, говорит, что я путаник. Она лучшая в своем деле. - Он коснулся ее руки. Его взгляд говорил о крайней расположенности. Линда не проявляла своих чувств. Она похлопала его по руке, и он ответил ей тем же. - Но ведь я не должен тебе докладывать об этом? - обратился ко мне Роджер.
Я не возражал и обратился к Линде:
- Спасибо за добрые слова, переданные Тиму.
Ее взгляд потеплел. Мне показалось, что она искусно скрывает доброе ко мне отношение.
- Я сказала ему правду.
- Неужели, Линда, а я-то думал, что ты грубо льстишь мне, нарываясь на ответный комплимент.
Наконец-то она улыбнулась, потому что мы оба знали, что она скорее откусит язык, чем выдаст заведомую ложь. Миляга Роджер увел ее в другой зал суда, чтобы обсудить свою проблему. Линда так и не обернулась, она знала, что я провожаю ее взглядом.
- Знаешь, она не была самым лучшим заместителем. - Бекки подошла ко мне. Я рассеянно слушал ее. - Но она стала прекрасным защитником. - Я молчал. - С другой стороны, - заключила Бекки, - мое мнение на ее счет, видимо, не слишком тебя интересует.
Только что ушла женщина, с которой было связано мое прошлое и которая, я надеялся, могла быть рядом со мной в будущем, но я ошибся.
В тот день я раньше времени ушел со службы. Бекки столкнулась со мной на выходе и поразилась моему раннему исчезновению.
- Куда ты идешь?
- По личным делам, - ответил я.
Она сделала большие глаза.
- Правда?
- По семейным делам, - добавил я, не понимая, с чего это пускаюсь в объяснения. Бекки тоже удивилась.
- О, извини, - сказала она. - Ну что ж...
Странно было появляться дома до наступления темноты, как будто я намеревался застать врасплох дневного жильца. Я перебрал гардероб, стараясь выбрать, что надеть, направляясь к своей семье. Я шел туда по приглашению, но не должен был выглядеть гостем.
- Послушай, - сказала Луиза по телефону. - Я хочу попросить тебя о любезности.
