Алина Кускова - Банда в белых тапочках
Вот она, пара грабителей: Кузнецов плюс Сокольская. Сокольская?!
Василиса огляделась по сторонам, дуболом был занят очередным клиентом, в ее сторону его бычья шея не поворачивалась, проходивший народ состоял из влюбленных парочек, вечер близился к ночи, и на Василису никто не обращал внимания. Она прилипла к окну.
Невольно залюбовавшись парой Кузнецов плюс Сокольская, Василиса подумала о том, как жесток этот мир. Почему красивые, молодые люди становятся такими расчетливыми?! Почему им просто не любить друг друга – они так похожи! И не портить жизнь другим женщинам, к примеру той же Калерии. Она ведь ни в чем не виновата! Стоп. А почему, собственно, Василиса решила, что она ни в чем не виновата?! Ей подсказало чутье сыщика?
Кузнецов и Сокольская прекрасно подходили на роль преступников. Особенно Кузнецов. Уж в его вине Василиса нисколько не сомневалась. Он мило болтал с Сокольской, пил коктейль, ел воздушную белую массу, подлец, а после оплатил счет. Проводил Сокольскую до ее автомобиля, весело напевая, сел за руль и поехал к следующему клубу.
Василиса поняла, что оказалась на грани провала. Ни один фейс-контроль ее внутрь не пустит, можно даже не пытаться пройти этот не поддающийся женскому натиску заслон. Возвращаться домой и менять туфли чревато: она упустит Кузнецова, кочующего по клубам, как по местам общего пользования во время приступа диареи. Забежать в магазин и приобрести новую пару шпилек?
Но это такой интимный момент – выбор туфель. Покупать приличную обувь нельзя с бухты-барахты, к мягкой коже, тонким каблучкам, нежным перепонкам нужно привыкнуть. За считаные минуты постараться сродниться с туфлями, почувствовать себя так, будто бегала в них всю жизнь… Нет, забегать и покупать абы что не хотелось. В любом случае, как успокоила себя Василиса, она может потерять Кузнецова. А так хоть и в тапочках, но проследит за ним. Вдруг он встретится еще с кем-то очень важным?
Безусловно, современные окна не располагают к прослушке, зато кое-что в них все-таки видно. Когда Василиса станет настоящим сыщиком, обзаведется подслушивающей аппаратурой. Пока же, кроме ушей, у нее ничегошеньки нет. Где бы на проспекте найти круглосуточный магазин, торгующий шпионскими заморочками? И спросить-то не у кого. Разве у той девушки в обалденных красных туфлях на немыслимой платформе, которая топчется на остановке общественного транспорта, а кидается только под дорогие иномарки.
Кстати, а если попытаться купить ее платформу? И искать магазины не нужно, терять драгоценное время. Интересно, сколько она запросит за свой ходячий ужас?
– Девушка! – позвала Василиса. – Сколько вы…
– Триста долларов! – оценивающе прищурилась та. – И на всю ночь!
– Триста долларов?! – искренне поразилась Василиса. – На одну ночь?! Да мне за триста долларов на весь сезон хватает! А это минимум девяносто ночей! И дней, между прочим.
– Ну ты даешь, – поразилась девица, – практически даром!
– Ну, ты тоже хороша, – возмутилась Василиса, – дерешь три шкуры, было бы за что. Смотреть не на что! Дешевка какая-то.
– Сама потаскушка!
– Кто, я?!
Василиса искренне обиделась: так ее еще никто не называл. Естественно, во всем виноваты разношенные тапки сорок второго размера, но кто разрешил этой нахалке ее обзывать? Она и сама знает, что в этих тапках у нее вид довольно потасканный. Попробовала бы девица на своей платформе залезть на лоджию восьмого этажа, Василиса на нее с удовольствием посмотрела бы. Нет, без особого удовольствия. Девица явно не в себе, подбоченилась, выставила вперед грудь пятого размера и поперла на Василькову.
Только этого ей не хватало! В разгар преследования Кузнецова подраться с девицей легкого поведения из-за несхожести взглядов на женскую обувь…
– Из-за чего они подрались? – угрюмо поинтересовался старший лейтенант Ермаков у товарища сержанта Перепелкина.
– Место не поделили, обычное дело между ночными бабочками, – усмехнулся тот.
– Неправда! – закричала Василиса, пытаясь просунуть всклокоченную боем местного значения светлую голову через решетку обезьянника. – Я не ночная бабочка! И вообще – я не продажная женщина!
– Ага, – язвительно заметила девица на красной платформе, – она бесплатно работает.
– Разберемся, – так же угрюмо заметил старший лейтенант Ермаков, – утром. Сидеть и не рыпаться.
– Я буду рыпаться, буду! – пообещала Василиса, не собиравшаяся мириться с неизбежностью.
– Шеф, – сказала девица, вытирая размазанную по лицу помаду, – мне тоже с этой сумасшедшей сидеть не в кайф. Может, возьмешь отступные?
– Имею право на один звонок! – продолжала кричать Василиса. – Имею право! Ну, позвоните сами в убойный отдел следователю Удальцову! Я его подельница, то есть я его партнер, напарник! И была на задании, честное слово, товарищи!
– Да? – Угрюмый Ермаков остановил на Василисе внимательный взгляд. – То-то я подумал, что с ней что-то не то.
– Тапки, – согласился с ним сержант Перепелкин, – путаны в тапках не работают. Это точно.
И они дружно перевели взгляд на красную платформу.
– Из-за чего тогда они подрались?
– Из-за тапок, – махнула рукой Василиса, – из-за чего же еще?
– Ничего не понимаю, – пожал плечами лейтенант Ермаков. – Утром нужно будет хорошенько во всем разобраться. Все-таки центр города, приличное место.
– А если у нее действительно в убойном отделе Удальцов? – поинтересовался сержант Перепелкин.
Василиса замерла. Да, она несколько приврала, говоря о том, что Удальцов из такого крутого отдела.
– Ладно, – махнул рукой лейтенант, – звони ему и дай мне трубку.
Василиса обрадовалась и принялась названивать следователю, а когда он ответил, стала путано объяснять тому, что больше никогда в жизни не променяет гламурные шпильки на стоптанные тапочки, потому как от этих тапочек один вред и никакого толку. В стоптанных домашних тапочках не по улицам ходить, выслеживая преступников, а только грабить маленькие магазинчики…
Товарищам лейтенанту и сержанту монолог Васильковой понравился. Особенно в тех местах, где она говорила про преступников и ограбление. В их взгляде, если бы Василиса обернулась, она увидела бы доверие и поддержку. Но она смотрела на тапочки Кутепкина и продолжала расписывать Удальцову все их «прелести».
– Короче, Василиса! – потребовал следователь.
– Куда уж короче, – вздохнула она. – Сижу тут с одной… – она опасливо поглядела на буйную девицу, изучающую свой маникюр, – сижу тут в обезьяннике. Так вроде он у вас называется. А Кузнецов разъезжает по клубам и встречается там с такими интересными людьми…
– Передай трубку сотрудникам! – потребовал Удальцов.
– Держите, товарищи! – обрадовалась Василиса и протянула телефон лейтенанту.
Из того, что Удальцов говорил, Василиса ничего не поняла. Только довольно усмехнулась, когда, закончив разговор, лейтенант пообещал Василькову отпустить, если товарищ Удальцов за ней приедет. Девицу на жуткой платформе от такого известия перекосило, и Василиса почувствовала себя победительницей. Будет знать, как лезть драться к тихим, спокойным, домашним девушкам, пробирающимся по следам преступника и возможного убийцы.
Удальцов приехал, как и пообещал, практически сразу. Василису отпустили, девица проводила ее завистливым взглядом. И та не удержалась, чтобы не бросить на прощание пару слов:
– А все-таки твои туфли – дешевка! И не стоят они трехсот долларов на одну ночь.
– При чем здесь туфли? – удивилась девица, пряча красную платформу под скамью.
– Действительно ни при чем, – согласилась с ней Василиса и горячо попрощалась с товарищами из органов.
– Так, – оглядел ее Удальцов на крыльце УВД, – что за вид? Почему затеяла драку?
И Василиса пустилась в пространные объяснения.
– Садись. – Удальцов кивнул на свой старенький жигуленок.
– Спасибо, – ответила Василиса, – я на своей. Она остановилась возле клуба, где сидел Кузнецов. Прошел всего лишь час, может быть, он там еще сидит. Встречается с еще одним преступником, который похитил Алевтину…
– Да, – в глазах следователя появилась грустинка, – звонок отследить не удалось. Сотовый телефон оказался зарегистрирован на пенсионерку Крюкову. Та для регистрации временно отдала свой паспорт за сто рублей. Мошенники часто используют пенсионеров, а с тех взятки гладки.
– А спутник? Можно же со спутника проследить за телефоном?!
– Можно, но, думаю, бесполезно. После того как Алевтине удалось дозвониться, скорее всего, преступники избавились от телефона.
– Только бы они избавились от телефона, – прошептала Василиса, – а не от Алевтины.
– Алевтина для них ценный свидетель чего– то того, что она видела, но не может рассказать.
– Пусть расскажет, – взмолилась Василиса, – только останется жива.
– Садись, Василиса, – повторил Удальцов, – я подвезу до машины. Не хватает только, чтобы тебя снова приняли за ночную бабочку. Что за вид? Где ты взяла эти тапки?!
