Марина Серова - Ядовитая паутина
Вдруг левое плечо пронзила жгучая боль. Я обернулась. Это Серый подкрался сзади и толстым суком намеревался разможжить мне голову, но, к счастью, я немного наклонилась, и сук скользнул по плечу. Серый замахнулся опять, снова целясь мне в голову. Я отпрыгнула назад и толкнула согнувшегося противника на него. Сук звонко рассек воздух, описал крутую дугу и, опустившись на голову подельника Серого, с треском разломился пополам. Я не услышала, а прямо-таки всей кожей почувствовала, как треснули кости черепа. Парень резко обмяк и безвольно упал на землю.
Серый ринулся на меня, обрушивая непрекращающийся водопад ударов руками и ногами. Мне удавалось уворачиваться, но его напор был так силен, что я вынуждена была медленно отступать к краю небольшого оврага. Наконец мне удалось нащупать брешь в его атаках, и я резко ударила его в лицо. На мгновение мы остановились. Серый быстро сунул руку в карман, тут же вынул ее с надетым кастетом и выбросил вперед, направляя острые шипы мне в глаза. Я дернула голову назад, заставляя его тянуться ко мне и полностью выпрямить руку. Затем встречным движением ударила его одной ладонью по запястью изнутри, а другой по локтю снаружи. Кости с хрустом вышли из суставов, разрывая ткани и связки. Я дернула его за кисть, и он, подчиняясь боли, последовал за моим движением. Я развернулась, подставила ногу и направила его в сторону оврага. Переворачиваясь и кувыркаясь, он шумно полетел по склону вниз. Смяв на пути пару кустарников, Серый скатился на дно и застыл, неестественно наклонив голову. Я подождала несколько секунд. Серый не шевелился. Тогда сбежала вниз и осторожно подошла к нему. При падении он сломал шею и умер практически сразу. Его кастет злобно поблескивал и целился в меня острыми шипами.
Тут до меня донесся жалобный крик. Я моментально поднялась наверх и осмотрелась. Парень, которого Серый случайно ударил по голове, был мертв. Второй нападавший также лежал под деревом без сознания, но дышал ровно, и пульс четко пробивался на шее. «Все дятлы на земле рано или поздно умирают от сотрясения мозга», — всплыли у меня в голове слова нашего инструктора по выживанию. Оставался еще один, вылетевший с мотоцикла. Он немного приподнял голову с земли и жалобно простонал:
— Помогите!
Я подошла к нему. Очертания его левой голени резко ломались где-то посередине. Из раны острым клыком выглядывал обломок кости. При падении он сломал ногу и потерял сознание. А сейчас, придя в себя, жалобно скулил о помощи и пощаде.
Я оторвала кусок ткани от его брюк и наложила импровизированный жгут. Его лицо побледнело, скорчилось от боли и покрылось крупными каплями пота. Я узнала его. Это был один из нападавших на Андрея в арке. Я молча села рядом на траву.
Именно сейчас был самый подходящий момент внезапным вопросом заставить его рассказать все, что он знал. Какое-то время мы сидели молча. Он вопросительно и одновременно жалобно смотрел на меня. Но я взяла паузу и держала ее столько, сколько это было возможно.
— Помоги! — наконец снова проскулил он.
— Что вам было нужно? — спросила я.
— Помоги! — жалобно повторил он.
Я видела, что его перелом не представлял серьезной опасности, но парень был в психологическом шоке, и его рана казалась ему самой тяжелой и опасной на свете.
— Ну, как знаешь, — равнодушно сказала я, демонстративно поднимаясь с таким видом, будто собиралась бросить его здесь одного.
— Я все скажу, — быстро заговорил он, словно опасаясь того, что если он не успеет все выложить, его ждет неминуемая смерть.
— Слушаю, — сказала я, вернувшись на старое место.
— Нам пообещали по тридцать баксов, чтобы разобраться с тобой.
— Кто? Серый?
— Да.
— Какое отношение к этому имеют Леший и Красный?
Его глаза широко раскрылись от удивления моей осведомленностью, но решив не тратить драгоценное время на вопросы, он ответил:
— У Красного были деньги Лешего и Серого.
— Какие деньги? — уже в который раз за вечер задала я этот вопрос.
Он заерзал на месте, шевеля пальцами, подобно тому как придавленное капканом животное царапает землю. Я снова привстала, и он, решившись, заговорил:
— Серый с Лешим угоняли машины для одного хмыря. Серый перегонял их в другой город, оттуда звонили, и Леший получал деньги.
— Дальше, — потребовала я, когда он запнулся.
— Красный отобрал у Лешего эти бабки. Но тот выследил его на следующий день у электрички и здорово отмолотил.
— При чем здесь парень, которого вы поймали в арке?
— Леший сказал, что Красный отдал деньги своему другану. А потом пообещал нам по тридцатнику баксов, чтобы мы разобрались с этим друганом Красного. Но там какая-то негритянка нам помешала.
Ну что ж, если он признался в таком позорном для него факте, как встреча со мной в негритянском обличье, то его словам можно было доверять.
— Это все? — спросила я.
— Все, — преданно заглядывая мне в глаза, ответил парень.
— Серый с Лешим делились еще с кем-нибудь этими деньгами?
— Нет. Это — их дело. Больше никто не участвовал. Нам только предложили баксы, чтобы набить морду Красному и его дружку.
— И мне, — добавила я.
Он стыдливо опустил голову.
— Жди меня здесь, — сказала я и направилась к машине.
Он с готовностью послушно закивал головой в ответ, как будто на самом деле мог куда-то уйти за время моего отсутствия. Я подошла к своему «Фольксвагену». Крыло и крышка багажника были смяты и требовали замены. Я приготовилась закончить установку колеса, как вдруг на дороге показались фары легковой машины. Я выскочила на проезжую часть и остановила ее. Из нее вышел аккуратно одетый молодой человек, похожий на начинающего бизнесмена. Прежде чем он успел раскрыть рот, чтобы высказать все свои мысли в мой адрес, я подскочила к нему и, обрисовав ситуацию, попросила отвезти в больницу двух человек. Он оглянулся на сидевшую в машине девушку. Та смотрела на нас широко раскрытыми перепуганными глазами и едва заметно отрицательно качала головой. В итоге, парень везти кого-либо отказался, но по мобильному телефону вызвал «Скорую» и милицию.
Через пятнадцать минут обе машины подъехали почти одновременно. Двое заспанных санитаров на носилках по очереди загрузили в машину четверых «пауков», и она, расцвечивая пространство синими блесками, уехала. Пожилой оперативник недоверчиво выслушал меня, записал показания, хмуро просмотрел мои документы и отпустил, предупредив, что меня вызовут, как только появится необходимость в этом.
К дому я подъехала, когда на часах было без двадцати час. Прежде чем выйти из своего пострадавшего в бою «Фольксвагена», я на минуту задержалась и еще раз обдумала последние события. Итак, Леший получил деньги, и он же утверждал, что Красный каким-то образом отобрал их у него, а сейчас они находятся у Андрея. С этого и начались неприятности моего подопечного. Правда сам факт перехода денег от Лешего к Красному, а затем к Андрею подтвердить никто не мог: Леший — в морге, Красный — в больнице, и не в состоянии говорить вообще. Оставался Андрей. Клиенты, бывало, не раз подставляли меня, впутывая в разные истории, но на Андрея это было непохоже. Впрочем, может быть, именно поэтому он частенько так смущался в моем присутствии? А я принимала это смущение на свой счет. Ну что ж, сейчас я это и выясню.
Андрей ждал меня, и как только я открыла дверь, сразу подошел ко мне.
— Ну как? — с надеждой спросил он.
— Все нормально, — ответила я.
Что-то говорило мне, что Андрей не умеет врать. Но если полагаться только на свои чувства, то можно зайти очень далеко. Тетя уже спала, мы прошли в комнату и сели на диван. Я расположилась так, чтобы хорошо видеть его глаза, и нейтральным тоном произнесла:
— Все очень просто: тебя преследуют из-за денег, которые тебе отдал Красный.
Лицо Андрея невообразимо вытянулось от удивления, словно на подбородок ему подвесили гирю, а глаза широко открылись.
— Денег? — удивленно протянул он.
Нет, Андрей не лгал. Мне удалось заглянуть через широко раскрытые глаза на самое дно его души. В голове сразу всплыли строки Булгакова: «Поймите, что язык может скрыть истину, а глаза — никогда! Вам задают внезапный вопрос, вы даже не вздрагиваете, в одну секунду вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновенье прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы!» Но, нет — на поверхность Андрюшиных глаз не всплыло ровным счетом ничего, кроме недоумения и непонимания.
Я рассказала ему все, что мне удалось узнать. Он внимательно слушал меня, и ни разу не перебил. Лишь когда я закончила, категорически заявил:
— Олег не может быть замешан в этом.
