Пьер Вери - Убийство Деда Мороза
— Священник! — сдавленно произнес епископ.
— Да, монсеньор. Священник! Его подстригли под машинку, чтобы скрыть тонзуру. И этот неизвестный был самым известным лицом края! Мальчики и отцы семейств, смотревшие в растерянности на лицо «немца», не узнавали того, кто их крестил и венчал — аббата Жерома Фюкса!
— Аббат Фюкс! Задушен! Ох!.. — в ужасе бормотал епископ.
— В общем, все это дело состоит из серии подмен. Нечто вроде жуткой Комедии ошибок! И знаете, что самое удивительное? Полиция задержала Рикоме. Но задержала за преступление, которого он не совершал!
— Не совершал?..
— Нет, монсеньор. Рикоме не убивал аббата Фюкса! Священника задушил сообщник доктора! В час ночи двадцать пятого декабря этот сообщник, до тех пор прятавшийся несколько дней у доктора, является в сутане в церковь. Он похищает камни — фальшивые, не забудьте. Затем возвращается в ризницу, но сталкивается лицом к лицу с настоящим аббатом Фюксом, вернувшимся из дому раньше, чем ожидалось. Аббат, разом все поняв, хочет позвать на помощь. Преступник хватает его за горло.
Потом он отволакивает жертву в сад и сообщает о «несчастном случае» Рикоме, который стоит на страже. Они уносят священника домой к доктору.
Что теперь делать убийце? Бежать, разумеется! Но как? Пешком? Безумие! На машине? Финансовое положение честолюбивого, но неимущего доктора Рикоме таково, что вот уже несколько лет он не может себе позволить эту «роскошь» — автомобиль! Оба растерялись.
Сначала, сказал себе Рикоме, нужно выиграть время. Они остригли волосы и бороду аббату Фюксу, переодели в одежду убийцы, который, в свою очередь, надел сутану аббата. Покончив с этим мрачным преображением, они положили труп на равнине и решили, что фальшивый священник сыграет роль аббата Фюкса. Ризничий по своей близорукости не обнаружит обмана, который к тому же не должен был затянуться (что было бы неосуществимо). Подставной аббат изобразит сердечный приступ, и доктор срочно вызовет по телефону из Нанси машину скорой помощи.
Скорая помощь! Вот гениальная находка, — по крайней мере, доктор так считал! Вот способ для мнимого священника, у которого земля Мортефона горит под ногами, бежать быстро и в полной безопасности.
Но доктор не предвидел бури. Снег лежит сугробами, деревья вырваны с корнем, по дорогам не проедешь. Мортефон блокирован. Связь нарушена. Скорая помощь не может проехать. Полицейские не могут проехать. Никто не может проехать! Хотя… Все относительно! Кое-кто проехал.
— Кое-кто?
— Неважно! Итак, бегство невозможно. Назавтра утром мы узнаем, что господин Фюкс скончался в результате сердечного приступа. Находят спрятанные доктором в шкафу бутылки из-под водки. Только когда доктор Рикоме застал меня в комнате мэрии, освещающим фонариком череп задушенного незнакомца, он должен был понять, что пропал или на грани того. Я обнаружил, что так называемый немец был священником. Но, если это аббат Фюкс, кто же тогда самозванец в доме священника, и что думать о сердечном приступе — болезни, которой страдал аббат Фюкс, — который его унес? Если речь шла о придуманной болезни, кому, как не доктору, ставившему диагноз, об этом знать. В таком случае, что стояло за этой смертью, если не новое убийство? И кто мог его совершить, кроме доктора?
В доме священника я посмотрел на безымянный палец подставного аббата Фюкса. На первой фаланге я различил рубец — след, оставленный на коже долго носимым кольцом.
— Две вещи мне остаются непонятными, — сказал епископ. — Эта накидка Деда Мороза на аббате Фюксе? Зачем?
— Проще простого! Сразу после первого убийства воры обнаруживают, что их опередили. Они делают следующий вывод: завернув преображенный труп аббата в накидку, они, кстати вполне резонно, ждут, что общественное мнение не замедлит связать смерть и кражу. Если полиция сумеет обнаружить автора первой кражи, она неизбежно обвинит его в том, что тот действовал с сообщником и убил его. Таким образом Рикоме и его сообщник снимут с себя ответственность за преступление.
— Точно. Проницательность, с какой вы распутали это мерзкое дело, кажется мне выше всяких похвал.
Лепик поклонился.
— То, что я сказал, — несколько смущенно продолжал епископ, — позволяет мне прямо задать вам один вопрос. Мне кажется, что ваша деятельность приносит несколько запоздалый результат. Вечером и ночью с 24 на 25 декабря, между половиной одиннадцатого и часом, что же вы делали?
— Я спал, монсеньор!
— Не может быть!
— Ризничий Блэз Каппель, не зная истинной причины моего пребывания в Мортефоне и приняв меня за опасного субъекта, позаботился «усыпить» меня ударом ходулей по голове! Кстати, на следующий день он возобновил попытку. В жизни не встречал человека, так владеющего ходулями!
* * *Проспер Лепик выходил из епископства. Викарий незаметно передал ему конверт, который он так же незаметно опустил в карман. Внезапно спохватившись, он попросил, чтобы его вновь проводили к епископу.
— Монсеньор, я только что проявил непростительную забывчивость.
Он открыл свой саквояж и развернул длинный сверток. Монсеньор Жибель вскрикнул.
— Золотая Рука короля Рене, которую я позабыл передать вам, монсеньор! Это уникальное произведение искусства! И огромной ценности, не так ли? Я полагаю, около миллиона франков?
— Вы нашли ее! Вам удалось… Значит то, что рассказывали, правда? — бормотал, задыхаясь от волнения, епископ. — Где она была спрятана?
— На улице Очага в Мортефоне.
— Но как вам пришло в голову искать ее там?..
— Я последовал совету ризничего времен Революции: Спроси у Звезды Пастухов! Боже! Каким забавным мне показался вначале ответ звезды! Звезда мне сказала: «Жил когда-то славный ризничий, не очень подкованный по части принципов строения французского языка»!
Прелат в смятении смотрел на маркиза.
— Правда приоткрылась мне в тот день, когда я изучал архивы баронов де ля Фай. Я обнаружил среди них очень старый план Мортефона, где названия улиц были написаны в соответствии со старинной орфографией. Я задержался на некоей улице Звезды (Astre). Меня это удивило — я знал, что в Мортефоне нет улицы с таким названием. Немного подумав, я понял, что под улицей Звезды следует понимать нынешнюю улицу Очага (Atre), которая раньше писалась с буквой S. Затем табличка с названием в современной орфографии сменила старую, улица получила новое имя. Astre… Звезда… «Спроси Звезду» можно было, следовательно, понимать как: «Ищи на улице Очага». У меня появилось чувство, что разгадка близко… Но пастух? Не хватало пастуха. Я не мог его отыскать. Я даже не мог отыскать стада. Пока не заинтересовался полуразрушенным строением на улице Очага. Я узнал, что раньше оно служило загоном для баранов. Теперь я нашел. Бараны обычно не появляются без пастуха. В моих руках находились все данные, которые позволили старику ризничему с поэтическим воображением сочинить пресловутую фразу:
Спроси у Звезды Пастухов,
И найдешь Золотую Руку…
Остальное уже было элементарно!
Как ни велико было хладнокровие монсеньора Жибель, присутствие духа на миг покинуло его. То, чего не смогло сделать сообщение о двух кражах и двух убийствах там, где он видел лишь одну кражу и одно убийство, сделано появление легендарной Золотой Руки, сверкающей от камней. Мысли его смешались, перед глазами стоял плотный туман, из глубины которого подобно сказочной звезде светилась рака, и словно сквозь сон он увидел, как темноволосый, желтоглазый мужчина с лицом ночной птицы глубоко поклонился ему, приподнял его руку и, поцеловав епископский перстень, исчез.
На площади Станислава Проспер Лепик вскрыл конверт, переданный ему викарием. В нем лежал чек на десять тысяч франков, выписанный на банк Лионский Кредит. Беспечной походкой адвокат направился к банку. Как только он туда вошел, к нему приблизился ожидавший его священник.
— Я послан монсеньором Жибель. Чек, переданный вам от его имени, заполнен неверно.
— Вы меня удивляете! Чек абсолютно правильный.
Священник улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Ни в коем случае. Вас просят принять взамен вот этот.
Второй чек оказался на сто тысяч франков.
— А! Ладно! — просто согласился Проспер Лепик.
* * *Прошло два года.
Доктор Рикоме, голову которого спасло красноречие Проспера Лепика, лечит больных в Сэн-Лорен-дю-Марони, искупая свое корыстолюбие и тщеславие. Выяснилось, что сообщником был его собственный брат.
Похищенные бриллианты вновь украшают раку. Радость вставить их на место в золотые зубцы выпала на долю ювелира Тюрнера. Но сейф ризницы Мортефона, около Сирей в Лотарингии, скрывает теперь еще более прекрасное чудо: легендарную Золотую Руку короля Рене. Монсеньор Жибель пожелал, чтобы этот городок, где рака проспала 150 лет, прежде чем быть найденной при известных обстоятельствах, стал ее хранителем. Чтобы увидеть ее, достаточно обратиться к мяснику Матиасу Хагену, который помогает ныне ризничему Блэзу Каппелю в его обязанностях, так как зрение того еще ухудшилось.
