Тейми Хоуг - Убить посыльного
— Ты отстранен от расследования убийства Лоуэлла, — сказал Фуэнтес. — И передай все материалы в особый отдел, пока они не разозлились. А то еще обвинят тебя в том, что ты мешаешь следствию.
— Пусть делают что хотят, — заявил Паркер. — Я не знаю, зачем им это дело, но у меня уже начинает складываться какая-то картина, и мне не нравится то, что я вижу.
— Ты можешь из-за этого вылететь со службы, Кев.
— Мне все равно, — ответил Паркер. — Уволь меня, если боишься с ними связываться. Ты можешь отобрать у меня работу, но не это дело. Оно мое, и я его завершу, пусть даже как частное лицо.
Фуэнтес со вздохом проговорил:
— Я ведь тебе не враг, Кев.
— Я ухожу, — сказал им Паркер. — И если, когда я вернусь, для меня не окажется работы, что ж, пусть будет так. Я это делаю не ради денег.
— А ради чего? — ехидно спросила Руис.
— Так вот из-за чего ты здесь, — сказал Паркер. — На какие деньги Паркер купил старый «ягуар»? Откуда у него средства на квартиру в Китайском квартале?
— А действительно, откуда? — резко спросила она. — Разве зарплата детектива позволяет так роскошествовать?
— Не позволяет, — согласился он. — А остальная часть ответа никого не касается. Я уже полжизни служу в полиции и работу свою выполняю хорошо. Я прихожу сюда каждый день, расследую дела на сто десять процентов, обучаю таких вот, как ты. И у тебя хватает наглости лезть в мою жизнь и считать деньги в моем кармане только потому, что я не покупаю одежду в каком-нибудь дешевом универмаге?
— Я не собираюсь перед тобой извиняться за то, что выполняю задание, — с вызовом произнесла она. — Ты приобрел модную квартиру в шикарном доме, одеваешься в костюмы от дорогих дизайнеров, разъезжаешь на «ягуаре». И ты еще удивляешься, почему отдел служебных расследований тобой заинтересовался?
Паркер почувствовал, как его бросило в жар.
— У вас есть хоть одна жалоба на меня? Есть что-то в моем личном деле?
— На самом деле, да, — сказала она. — Ты завалил расследование, после чего богатого подозреваемого оправдали. И твои доходы начали стремительно расти. Все очень просто.
— Невероятно, — пробормотал Паркер. — Значит, все эти годы за мной наблюдали. Я бы мог спросить тебя, почему вы не вызвали меня и не задали мне всех этих вопросов в официальном порядке, но я и так знаю, как работает ваш отдел.
— И что, ты бы им все рассказал как на духу? — спросил Фуэнтес.
— Нет, конечно. Я ничего плохого не сделал. Я не совершил ничего противозаконного. А чем я занимаюсь вне службы — это мое личное дело. Многие годы я только работой и жил, ничего не получая взамен, и вот вам благодарность!
— Если тебе так не нравилась твоя работа, почему же ты не ушел? — спросила Руис.
— Да ты хоть думай, о чем говоришь! — сказал Паркер. — Мне не нравилась работа? Да я ее обожаю. Неужели тебе не ясно? Зачем мне было сидеть здесь и мучиться, когда в другом месте я получаю доход в шестизначных суммах!
Руис молча смотрела на него.
Паркер взглянул на Фуэнтеса, тот уставился в стол, не смея поднять глаз.
— Я ухожу на весь день.
Они даже не пытались его остановить.
Голливудский дом, в котором жил Дейвис, был похож на один из тех особняков, которые так любят показывать в фильмах с пометкой «только для взрослых». Построенный в семидесятые годы, он с тех пор чуть обветшал, но по-прежнему выглядел впечатляюще. Наверняка во дворе имеется овальный плавательный бассейн с джакузи и экзотическим баром. Уютное гнездышко для старого холостяка Эдди Дейвиса, который любит поразвлечься. Вот на что пошли денежки, полученные за шантаж.
Паркер сидел в машине и издалека наблюдал за домом Дейвиса. Дом словно вымер. Ни садовника. Ни уборщицы. Все было тихо. Эдди, наверное, отсыпается после последнего убийства, предположил Паркер, и при воспоминании о Веде невольно сжал кулаки.
Паркер вышел из машины и направился к дому Дейвиса. Заглянув с улицы в грязное окно гаража, он увидел там только мотоциклы: несколько старых и один новенький красный. Черного седана там не было.
Паркер забрался на огромный терракотовый вазон с увядшими цветами, стоявший у ворот, и заглянул во двор.
Да, так и есть: бассейн, бар, джакузи.
— Эй, вы кто?
Паркер спрыгнул на землю. Эдди Дейвис сидел за рулем черного «линкольна». Он как будто побывал в хоккейной схватке: белый пластырь на переносице, один глаз подбит.
— Я Стив, — представился Паркер. — А вы — Эдди? Меня прислал Рик.
— Какой такой Рик?
— Ну, знаете, из этого заведения на пляже. Он сказал, что вы можете продать мотоцикл. Красный «кавасаки».
— А что вы там высматривали в моем дворе?
— Я подумал, может, вы в бассейне…
Дейвис, казалось, раздумывал. Что же победит: осторожность или все-таки жадность?
Паркер подошел к машине, украдкой глянул на номера, на значок на стекле. Когда Дейвис выбрался из машины, Паркер заметил, что тот начеку и в любую минуту готов дать отпор.
— Я не знаю никакого Рика, — сказал Дейвис.
— Рик Дрейер, — ответил Паркер. — У него еще татуировка по всему телу.
Эдди сощурился:
— Слышал о таком.
— Послушайте, я спешу в аэропорт, нельзя ли…
Дейвис нажал на пульт, и дверь гаража начала подниматься. Он кивнул, приглашая Паркера войти. Паркер смерил его взглядом. Невысокий, но кряжистый. Силен, наверное.
— Ну и сколько вы хотите за вашего красавчика? — спросил Паркер.
— Восемь тысяч.
Дейвис сделал еще два шага, а потом повернулся к Паркеру. Солнце светило ему прямо в лицо, и он зажмурился.
Паркер вытащил из кобуры пистолет и с силой ударил Дейвиса ребром ладони по лицу. Дейвис рухнул навзничь на цементный пол.
Паркер склонился над ним, направив на него пистолет:
— Эдди Дейвис, ты арестован за убийство Веды Фицджеральд. Вякнешь хоть слово, и я изобью тебя до смерти.
Дейвис застонал и выплюнул кровь.
— Что тут происходит?
В мототележке для гольфа сидел старичок в бермудах.
— Полиция…
Но договорить Паркер не успел — на спину ему обрушилось что-то тяжелое. Он пошатнулся и упал. Пистолет отлетел в сторону. Дейвис с перекошенным от злобы лицом еще раз замахнулся обрезком железной трубы, но промахнулся.
Старик так и сидел в своей тележке, разинув рот.
Дейвис швырнул трубу в Паркера, сел в свою машину и включил зажигание. Взвизгнули шины, машина дернулась.
Паркер нашел пистолет, выбрался из гаража и, хромая и чертыхаясь, побежал к своей машине. Дейвис уже скрылся.
Паркер позвонил в Голливудское бюро. Дал описание машины и сообщил приметы самого Эдди Дейвиса, добавив, что тот вооружен и очень опасен.
Эдди Дейвис. Он был практически у него в руках и вот теперь сбежал. В ловушку его можно заманить только при помощи негативов.
Паркер позвонил Ито, чтобы узнать, не проявил ли тот негатив, но услышал только голос на автоответчике. Он оставил сообщение, чтобы Ито срочно позвонил ему.
Нужно было узнать, с кем он сражается. Времени у него почти не оставалось. Если вспомнить все его предыдущие дела, то это казалось чуть ли не самым запутанным. Но тут Паркер подумал, что, если его подозрения насчет личности человека, которого шантажировал Лоуэлл, подтвердятся, это дело вполне может стать для него последним. В городе, где власть принадлежит богатым и знаменитым, никто не захочет слушать то, что он попытается им сказать: правду.
Сборище журналистов перед зданием суда напоминало лагерь беженцев, с той лишь разницей, что оснащен он был по последнему слову техники. Осветительные приборы на высоких подпорках, генераторы, кабели, расползавшиеся во всех направлениях, ребята в мешковатых шортах с видеокамерами.
Приближаясь к месту событий, Паркер набрал номер Энди Келли.
— Послушай, это так напоминает девяносто четвертый год, когда шел суд над Симпсоном, — сказал он в трубку. — Новенького за это время ничего не могли придумать?
— Преступные знаменитости опять в моде, Паркер. Ты где?
— Стою тут, рядом с машиной Четвертого канала. Давай встретимся у стойки, где продают кофе.
— Но учти, ты за меня платишь.
Паркер заплатил за двойной эспрессо для себя и за кофе тройной крепости со взбитыми сливками — для Келли.
— Пропускная способность твоего желудка как у комара, — заметил он.
— Да, с этим у меня все в порядке. Что ты здесь делаешь?
— Вот, пришел поговорить с тобой, — сказал он. — Пойдем прогуляемся, пока ничего особенного не происходит.
Она махнула рукой в сторону здания суда и закатила глаза:
— Коул там, внутри, пытается изобразить скорбь перед присяжными. Трудно ему будет выжать из них слезу.
Они прошли немного по улице.
— Ты что-то выглядишь не очень, Кев, — сказала Келли. — Сцепился с ребятами из особого отдела?
