Марина Серова - Милый монстр
Ладно, в конце концов это не самое страшное. Расследование ведь только начинается, и, когда я окончательно выясню, что Иванцев не имеет отношения к убийству, нужно будет определить новое направление для поисков, вот и все.
Солнце нещадно жарило немногочисленных посетителей кафе, и они пытались от него защититься, прячась в зонтичной тени. За соседним столиком спиной ко мне сидел молодой парень и читал газету, отгородившись ею от всего мира. Что-то смутно знакомое почудилось мне в его облике, в клетчатой бежевой рубашке, воротник которой победно торчал вверх перпендикулярно земле, в черных всклокоченных кудрях, которые по велению ветра иногда приобретали то же положение, что и воротник. Я еще не успела подумать о чем-то конкретном, как парень поменял положение и посмотрел в сторону входа. Таким образом я смогла увидеть его гордый профиль…
Вот так так! Опять он! Интересно, что все это значит? Как, спрашивается, мне следует понимать тот факт, что за соседним столиком сидит не кто иной, как мой знакомец Афанасий собственной персоной?
— Ну это уже совсем никуда не годится, — с зародившейся злобой в голосе прошептала я сама себе. — Похоже, этот крендель далеко не так прост, как хочет казаться.
Жизнь показала мне, что я ошиблась. Крутанув головой, Афанасий наткнулся на мой немигающий взгляд, подобный тому, каким смотрит змея на свою добычу. Лицо его озарила искренняя широкая улыбка с легкими признаками недоумения.
— Ой! А ты что тут делаешь? — невинно поинтересовался он, приподнимаясь со своего места. Я упорно молчала, плотно сжав зубы, но, когда пауза стала слишком многозначительной, а недоумение с лица моего коллеги-соперника так и не слезло, выдавила из себя:
— Я здесь жду человека. А вот ты что здесь делаешь?
Афанасий улыбнулся еще радостнее и бодро сообщил:
— Тоже! Я тоже жду человека. По делу расследования… — последняя фраза была произнесена чуть приглушенным голосом — Афанасию явно нравилась атмосфера интриги.
И тут на территорию кафе, отгороженную тряпичной завесой с написанным на ней его названием, вошел холеный мужчина лет сорока — сорока пяти. Он был одет в стерильно белую рубашку и идеально отглаженные черные брюки. Ботинки его тоже блестели девственной чистотой, и казалось даже, что в них отражается весь окружающий мир. На поясе нового посетителя кафе был прикреплен сотовый.
Мы с Афанасием одновременно напряглись, разом зрительно сфотографировали мужика, и я была готова поклясться, что в голове конкурента стремительно пронеслась та же мысль, что и у меня самой: «Он!»
Сомнений больше не было: мы с Афанасием пожаловали в кафе по одной и той же причине. И эта причина сейчас стояла у входа и окидывала всех присутствующих пристальным взглядом. Очевидно, после того как я договорилась о встрече с продюсером Иванцева, та же мысль посетила Афанасия, и поскольку он позвонил позже меня, то ему было предложено приехать в это самое кафе, чтобы уладить все дела разом. В разговоре с Денисом я кратко описала себя, поэтому сейчас он уверенно направился в мою сторону.
Ситуация складывалась непростая. Становилось окончательно ясно, что нам с Афанасием необходимо выяснить отношения.
В тот исторический момент, когда я принимала решение насчет того, стоит ли менять тип наших отношений с Афанасием или снова втюрить ему какую-нибудь байку и в очередной раз провести на мякине, продюсер монументально возвышался над нами с застывшей улыбкой на губах. Причина его безмолвия заключалась в растерянности, которая навалилась на него вследствие абсолютного непонимания. Денис явно не ожидал, что два человека, которые вызванивали его по телефону и договаривались о деловой встрече, будут знакомы между собой, но не от этого возникло его удивление. Он полагал, что с ним сразу же заговорят о делах, тогда как мы молча взирали на него и друг на друга, не торопясь разрушить сковывающее нас всех напряжение.
В конце концов Денису надоело сверкать улыбкой чеширского кота, в результате чего он сел на свободный стул и вопросительно уставился почему-то на меня. Я поняла, что так мне не удастся ликвидировать Афанасия из поля зрения, и печально вздохнула.
— Денис, прошу вас, подождите буквально одну минуту. Нам с напарником нужно выяснить одну вещь.
«Напарник» посмотрел на меня как на слегка тронутую, но, побуждаемый хорошим моим толчком, был вынужден подчиниться и отошел в сторонку вместе со мной. Из-под очков смотрели недоуменные и немного испуганные глаза, ставшие за последние несколько минут круглее и больше раза в полтора, чем были на самом деле.
— Я не понимаю… — прокомментировал Афанасий свое состояние.
— Это я понимаю, — в тон ему отозвалась я, а потом начала просвещать нерадивого: — Ты у нас кто?
— В смысле?
— В смысле профессии кто?
— А… ну, это… радиомеханик.
— Какой еще, к черту, радиомеханик?! — Я постепенно выходила из себя, раздражаясь все больше и больше. Мое агрессивное настроение передавалось Афанасию и смешивалось с его предыдущей растерянностью.
— Ну, специальность у меня такая — радиомеханик! И диплом есть сорок четвертого ПТУ! Я не понимаю, при чем здесь моя специальность?
— Я спрашиваю, — раздельно начала я, — какой деятельностью ты занимаешься в данный момент? Ты — частный детектив, так?
— Так, — подтвердил он.
— Ура! — победно выдохнула я. — Наконец-то! Так вот, ты — частный детектив, и значит, мы с тобой коллеги.
— Не понял… — окончательно добил меня Афанасий. Кажется, уговорить его убраться подобру-поздорову у меня не было никаких шансов, поэтому я мысленно плюнула и пошла по направлению к нашему столику, где уже томился в ожидании господин продюсер. Афанасий понуро поплелся вслед за мной.
— Простите, можно я буду называть вас просто Денисом? — спросила я, усаживаясь за столик. Он согласно кивнул. — Меня зовут Татьяна, я занимаюсь частными расследованиями. Хотелось бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
— Пожалуйста, слушаю вас.
— Сколько времени прошло с тех пор, когда вы работали с Александром Иванцевым?
— Подождите, я вспомню… Полтора месяца назад у него начался творческий кризис, и стало ясно, что Саше необходимо отдохнуть. Ничего удивительного, сказалось напряжение последних лет. В общем, я сказал, что временно прекращаю сотрудничество с ним и возобновлю его, только когда он придет в форму.
— Он не обиделся?
— Да нет, он и сам понимал, что ему нужно отдохнуть. Тем более что в то время он был занят одной работой, которая отнимала у него много времени, и моя помощь ему пока не требовалась.
— Что за работа? — сосредоточилась я.
— Ох… Это касалось Сашкиного сотрудничества с композитором Валерием Василовским. Я, собственно, не совсем в курсе дела, но кое-что знаю. Дело в том, что они начали записывать новый музыкальный альбом. Совершенно потрясающая вещь! Главное — неизбитая, оригинальная.
— В чем суть этой оригинальности?
— Вообще-то это тайна… Ну да ладно, не думаю, что моя информация сможет как-то повредить их работе. Суть состояла в том, что Василовский предложил Сашке записать не простой сборник его песен, для которых он напишет музыку, а такой музыкальный альбом, в котором каждая следующая песня будет являться как бы продолжением предыдущей.
— Как это?
— Ну представьте себе какую-нибудь песню. Она, безусловно, имеет некоторый сюжетный смысл. Возможно, даже законченный смысл. Так?
— Так, — была вынуждена согласиться я.
— Ну вот, вы эту песню услышали и забыли. Или же, наоборот, приобрели кассету, на которой она записана среди других исполнительских элементов.
— Да. Ну и что же?
— А замечали ли вы когда-нибудь, слушая тот или иной сборник, насколько тематика и общий настрой песен не соответствуют друг другу? Бывает, две совершенно разные по смыслу и содержанию композиции идут одна за другой, и вы ощущаете грубую необходимость переключаться с лирического настроения, в которое впали в результате прослушивания одной песни, на, скажем, танцевально-заводной тон. Особенно это актуально для альбомов с песнями одного исполнителя, который работает в разных жанрах.
— Пожалуй, вы правы. Так чем же отличается альбом Иванцева на музыку Василовского?
— Тем и отличается, что музыка и текст каждой песни непременно соответствуют предыдущей. Каждая последующая композиция продолжает предыдущую, повторяя ее настроение, тонкости музыкальной аранжировки. Предполагалось выпустить не один альбом, а целую серию, в которой каждый имел бы свою тематику, идею, которая выступала бы ключом в его создании. Например, та вещь, над которой они работали в последнее время, посвящена взаимоотношениям между мужчиной и женщиной.
— Любви?
— В том числе, но не только. Каждая песня в альбоме должна была затрагивать новую струнку отношений, и в соответствии с этим строилась и музыка.
