Наталья Солнцева - Звезда Вавилона
– Конечно, Нелли знала убийцу! – убежденно произнесла она. – Взять брелок от ключей или браслет мог только тот, кто хотя бы изредка находился рядом. Сделать это в транспорте или на работе гораздо сложнее.
– На работе можно. Люди сидят в одном помещении, заходят друг к другу… В гостях тоже проще простого стащить чужую вещицу. Особенно если народ в подпитии. Кстати, Нелли пила?
– Наверное…
– Как все или много?
– Думаю, как все. На алкоголичку она совершенно не похожа. Надо звонить Ракитиным! Леонтию или Раисе.
– Посмотри, который час!
* * *Эмма со страдальческим выражением лица сидела в кухне.
– Саша, ты уверена, что Леонтий Никодимыч до сих пор там? Почему он трубку не берет?
Домработница, заканчивавшая гладить белье, пожала плечами:
– Когда я уходила, он оставался в квартире… с Раисой Николаевной. Она плакала, закрывшись в спальне, а он звонил по поводу похорон.
– Ах, вот как…
Александра Ивановна прослезилась. Какими бы ни были члены этой странной семьи, она к ним привыкла и по-своему привязалась. Смерть Нелли казалась ей чудовищным недоразумением.
– Бедный профессор… – пробормотала она, складывая в стопку выглаженные полотенца. – Пережить свою дочь! Такого врагу не пожелаешь.
– Как он?
– В клинике. Я хотела поехать туда, посидеть с ним, но Леонтий Никодимыч сказал, к нему не пускают.
– Что врачи говорят?
– Обнадеживают. Мол, все меры приняты…
– Знаем мы эти меры. Наколют всего подряд и умоют руки! Кто станет возиться со старым больным человеком? Вон, молодых и то лечить не хотят. Надо было тебе все-таки поехать, Саша.
– Я ж предлагала! А ваш муж накричал на меня.
Домработница шмыгала носом, и Эмма подала ей салфетку:
– Ты не обижайся. У него нервы разыгрались. Леон и Неля были очень дружны. Хоть порой и цапались, но любили друг друга. Он просто вне себя от горя, ничего толком не соображает.
– Да я понимаю… Горе-то, оно не красит…
– Что ж Раиса к мужу не поехала?
– Так Леонтий Никодимыч и ее не пустил! Сказал, нечего тебе там делать. Хочешь, мол, еще и отца со свету сжить? Добить его?
Эмма ахнула и прижала пальцы к губам.
– Точно не в себе был. Может, пошел куда? Все хлопоты теперь ему достанутся. Раиса слюни распустит и будет рыдать, как будто она тоже горюет. Ни для кого не секрет, что Неля ее недолюбливала. И мачеха платила ей тем же.
Эмма застонала и схватилась за виски. У нее болела голова. Она уже выпила вторую таблетку, но облегчения не ощутила. Виски ломило, подташнивало…
– Вы идите, лягте, – с сочувствием предложила Александра Ивановна. – Я тут сама управлюсь. А за Леонтия Никодимыча не волнуйтесь. Куда ему деться-то? Вернется.
– Боже мой! Неля убита… не могу поверить… Нет, я места себе не нахожу! Вдруг убийца и до мужа доберется?
– Да что вы такое говорите… Господь с вами!
– Я не могу сидеть и ждать! Я поеду, может, есть какие-то новости.
Мысли, одна тревожнее другой, теснились в ее уме и побуждали действовать. Она вскочила и побежала одеваться. Александра Ивановна только всплеснула руками.
* * *Отработав допоздна за двоих в «Буфете», Соня едва доехала домой. Глаза слипались от усталости, все тело ломило.
– Ну, как ты? – спросила она у Марины.
– Ужасно…
– Тебе стало хуже?
Та говорила немного в нос, но не это испугало Соню: Марина сидела на кровати, поджав ноги, и тряслась в ознобе, а ее щеки покрывал горячечный румянец.
– Слушай, я тебе звонила пару раз с работы. Ты чего трубку не берешь? Я уже не знала, что и думать… Где твой мобильный?
– Р-разрядился, наверное… Соня, посмотри на меня, – повернулась к ней сестра. – Может, у меня т-температура?
Лоб у нее был влажный на ощупь, но жара не чувствовалось.
– Вроде нет. А где градусник?
– Н-не надо градусник, – стуча зубами, вымолвила Марина. – Со мной все в п-порядке.
– Голова болит?
– Она как б-будто не моя. Как будто я сплю и вижу кошмар…
– Это бывает. Я в детстве, когда болела…
Марина ее не слушала. Она обхватила себя руками и уставилась в одну точку:
– Ой, Соня… я тебе такое расскажу, такое… П-поклянись, что никому ни слова!
– Да что случилось? – всполошилась та. – Говори скорее! Из дому звонили? Что-нибудь с мамой?
Марина затрясла головой, и Соня с облегчением вздохнула, опустилась на стул у кровати.
– Ф-фу… напугала.
– Я с-сегодня такое видела! Не надо было мне никуда выходить…
– Так ты выходила? Я же тебе велела лежать.
– Мне вдруг захотелось пойти к дому, где живет Апрель! Понимаешь? Ноги сами п-понесли… Если не взгляну на него одним глазком, просто умру!
– Помешалась ты на этом Апреле… – вздохнула Соня.
– Да, помешалась! Помешалась! Только г-глаза закрою – передо мной он. Целую ночь о нем думала… и утром все мысли о нем… Не помню, как вышла, как нашла его дом, как… Соня! Ты к-клянешься, что никому, никогда…
– Клянусь, клянусь…
– Он у… убийца! А я все равно его л-люблю!
– Убийца?
Соня пристально посмотрела на сестру: та выглядела как безумная. Губы прыгают, глаза горят, как угли…
– Он женщину убил… я сама видела…
– Какую женщину? – До Сони туго доходил смысл того, что говорила сестра. – Ты следила за Апрелем?
– Я не хотела. Это получилось с-случайно. Он вдруг вышел из дому, я – за ним… как будто меня кто-то в-веревочкой к нему привязал…
– Ну, и что дальше?
– А дальше… Я п-подумала: если он идет не на работу, а к той женщине… В общем, неважно! Он убил эту женщину, Соня… – Из глаз Марины потекли слезы. – Он убежал, а она осталась лежать… мертвая… и… и голая…
ГЛАВА 14
Астра договорилась встретиться с Леонтием Ракитиным в его ресторане. Заодно и пообедать.
– Он согласился? – не поверил Матвей.
– Охотно. Когда я сказала, что действую в интересах его покойной сестры, Леонтий сразу же изменил тон.
Матвей отвез Астру в ресторан, а сам поспешил в бюро – проверить, как продвигаются заказы. Перезвонил из машины:
– Ты как?
– Жду хозяина. Здесь отличная кухня. Пожелай мне приятного аппетита!
Метрдотель проводил ее в отдельный кабинет – тот самый, где совсем недавно брат и сестра Ракитины беседовали о мачехе, не подозревая, что это их последний разговор.
Леонтий появился бесшумно, как призрак, – в классическом черном костюме, при галстуке, с осунувшимся бледным лицом. На него легло множество забот: подготовка к похоронам, уход за отцом. Работу в офисе тоже не бросишь, да еще за Раисой надо приглядывать – как бы чего не вытворила.
Вчера вечером Эмма закатила грандиозный скандал. Она додумалась заявиться в отцовскую квартиру и своим глупым поступком спасла Раису от неминуемого допроса с пристрастием. Той удалось отсидеться в спальне, а потом выйти как ни в чем не бывало и строить из себя убитую горем женщину, которая места себе не находит от переживаний.
«Что у тебя с ней за шашни? – вопила разъяренная жена. – Отец в больнице, а ты к его бабе клинья подбиваешь? Я давно замечаю, что ты слишком к ней придираешься! Откуда такая ненависть? Не потому ли, что ты сам не прочь переспать с ней?»
В Эмме проснулась вульгарная портниха, не выбирающая выражений и готовая выцарапать сопернице глаза. Слава богу, у нее хватило ума не выяснять отношения при мачехе! Дотерпела до дома, а там уж дала волю накопившейся злости. Ревновать вздумала!
«Опомнись, дура! – вызверился Леонтий. – Как у тебя язык поворачивается? Тело сестры в морге, а ты сцены устраиваешь! Постыдилась бы!»
«Это тебе должно быть стыдно! Все вы, мужики, жеребцы! У вас одно на уме!»
Они кричали друг на друга, пока не истощили запас взаимных упреков и оскорблений. Кричали тихо, компенсируя недостаток звука выразительными жестами и гримасами. Они же культурные люди, надо держать марку перед соседями…
Утром Эмма демонстративно прикладывала платочек к опухшим глазам, а Леонтий отказался от завтрака.
«Перекушу на работе, – буркнул он, одеваясь. – А ты займись покупками. Список на столе в гостиной…»
Раздраженный и не выспавшийся, с ноющей болью в затылке, он хлопнул дверью. Боль так и не отпустила, даже усилилась к обеду, и Леонтий, уже жалея о том, что согласился встретиться с незнакомой дамой из окружения Нелли, проглотил две таблетки аспирина. Теперь эта дама сидела перед ним и с аппетитом уплетала фирменный салат.
Леонтия затошнило при виде еды. Он заставил себя опуститься на стул напротив и мрачно изрек:
– Ну-с, госпожа Ельцова, я вас слушаю…
И, поскольку она молчала, с нетерпеливым вздохом спросил:
– Что вы хотели мне сообщить?
– Вы обещаете хранить конфиденциальность?
– Если вы имеете в виду следователя, который ведет дело об убийстве моей сестры, то можете быть спокойны – я не побегу докладывать. Его предвзятость и стремление опорочить доброе имя Нелли всякими… омерзительными инсинуациями… перечеркнули мое желание сотрудничать. Я себе не враг! Моя сестра заслуживает уважения… Вся наша семья…
