Б. Седов - Я ненавижу
Эту песенку я уже слышала.
– У нас другие сведения! – заявила я категорично.
Директор посмотрел на своего партнера. Тот побагровел.
– Да! – прорычал он. – Здесь есть деньги, и это мои деньги! И я очень не советую вам их трогать!
– Еще одно слово – и ты мертв! – его рычание меня нисколько не напугало. – И остальные тогда, думаю, станут более благоразумны!
Он устремил испытующий взор на окружающих, словно надеясь прочесть на их лицах решимость отдать жизнь за его бабки. Но ничего похожего не обнаружил и со вздохом закачал головой, соглашаясь с моими требованиями.
Директор тут же махнул рукой, и двое клерков сорвались с места – за деньгами. Я не беспокоилась по их поводу – у меня в заложниках был их босс и маловероятно, что подчиненные осмелятся предпринять что-либо по собственной инициативе.
Наконец на свет появились те самые мешки, о которых говорил Степан. Они оказались больше, чем я ожидала, из серой ткани, похожи на инкассаторские и, судя по всему, набиты под завязку.
Я раскрыла один для проверки. Внутри оказались пачки стодолларовых купюр.
– Неплохо живешь, папаша! – не удержалась я чтобы не прокомментировать увиденное. – Не беспокойся, твои деньги пойдут на благое дело! Клянусь Аллахом!
Бритый заскрежетал зубами.
– Вы понимаете, что делаете?! – поинтересовался он.
Я кивнула, подтверждая, чего тут непонятного?! По моему приказу длинноногая секретарша переложила деньги в рюкзачок, а сумку, где он лежал до этого, я поставила посреди холла.
– Значит, так! – я снова обратилась к присутствующим. – Здесь у меня – сенсорная бомба. Через десять секунд, – я фантазировала на лету, – включится датчик, реагирующий на движения. Меня уже здесь не будет, а если кто шевельнется – взлетит на воздух. Сдайте ваши мобильники!
Изъятые трубки я засунула в сумку с фальшивой бомбой. Судя по лицам присутствующих в моих словах никто не усомнился и вряд ли попытается проверить, реагирует эта самая «бомба» на движения или нет. Да они все уже застыли статично, словно позируя для картины «Ограбление в банке», художник – Анжелика Королева. Я почти слышала голос искусствоведа: «Обратите внимание, с какой тщательностью автор передает растерянность и страх, охватившие собравшихся!».
А теперь быстро! Обратно во двор! Заглянула по пути проведать своих охранников. Долговязый сидел спокойно, а вот здоровяк, как видно, пытался освободиться и в результате свалился вместе с креслом на пол, откуда метал на лжешахидку яростные взгляды. Я рассмеялась и выбежала, оставив в сторожке позаимствованный ранее карабин – теперь он был бы только обузой.
Рюкзачок с деньгами я забросила в джип. Здесь ему предстояло дожидаться вечера, когда Степан вернется домой. Сделав это, я бегом покинула дворик. Свернула на безлюдную улочку, оттуда на другую, еще более тихую, и перешла на быстрый шаг. На ходу стирала макияж, парик вместе с платком полетели в первое подвальное окошко, которое попалась по пути. Темное платье срезала ножом, под ним были джинсы-клеш, с закатанными штанинами. Как там в «Бриллиантовой руке» – брюки превращаются, превращаются брюки… в элегантные шорты. Так вот, здесь было наоборот. Подвыпивший мужичок, попавшийся навстречу, заинтересовался моим стриптизом и пошел за мной, что-то бормоча. Я показала ему сначала средний палец, а потом, поскольку он не отставал – ствол «Гюрзы». Это сработало – мужичок ретировался в ближайший подъезд. Опасаться, что он станет звонить в милицию, не следовало, – не тот контингент, у него на глазах убивать будут – не почешется!
Люди в зале оставались без движения еще около пятнадцати минут.
– Мы так и будем сидеть?! – наконец, спросил ограбленный гость.
– Что вы предлагаете? – горестным тоном ответил Умарин.
Вернувшись в Степину квартиру, я несколько минут плясала в одиночестве и безо всякого аккомпанемента – да он и не нужен был! Есть чем гордиться – кинула солидных людей, как последних лохов. И это оказалось проще, чем отобрать конфетку у младенца. Интересно, они там до сих пор сидят, как истуканы, или все-таки поняли, что к чему?!
Теперь оставалось только дождаться Степана. Он приехал как обычно – около девяти и принес мой рюкзачок. Я выхватила его, высыпала деньги прямо на стол в комнате и принялась пересчитывать. Степан сел на кровать.
– Знаешь, что мне кажется странным? – спросил он, наблюдая за девушкой.
– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Что?! – она на секунду отвлеклась и продолжила считать. – Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
– То, что в банке после твоего нападения не было милиции!
– В смысле? – Маркиза остановилась и посмотрела на него недоуменно.
– Да! – подтвердил Степан. – Никого! Будто и не случилось ничего из ряда вон выходящего!
Анжелика пожала плечами.
– Может, они просто не хотят огласки! Знаешь, когда хакеры крадут деньги со счетов в банках, то очень часто не возбуждают дело, чтобы не дискредитировать свою систему безопасности…
– На Западе, может, и так, – сказал он, – а вот у нас ребята обычно по-другому на такие вещи смотрят. Они могут на пустяки миллион профукать – смотрите, какой я крутой! Но не дай бог у них рубль взять – зарежут! И если они не привлекли милицию, значит, собираются обойтись своими средствами. Ты же им, можно сказать, в физиономию плюнула! Боюсь я. За тебя!
Лицо Анжелики стало жестким.
– Что поделать, Степа?! – сказала она. – В моем положении одной неприятностью больше, одной меньше – значения уже не имеет!
И продолжила пересчитывать пачки, но уже без прежнего огонька в глазах и молча. Ужинали роскошно – лучшим, что можно купить в окрестных магазинах.
– Пойми! – объясняла Анжелика товарищу, с лица которого не сходило выражение задумчивости и тревоги. – Теперь я все могу. Свалить к родителям, подхватить их и перевезти в безопасное местечко…
– Опомнись, милая, – он посмотрел на нее, как на безумную. – Нету для тебя безопасных местечек! Понимаешь?! И с родителями – затея бредовая! Тебя там схватят!
Анжелика не стала спорить, и Степан вздохнул, понимая, что она в любом случае сделает все по-своему, а его мнение здесь ничего не значит.
Ночью после трудного дня, вина и любви девушка спала как убитая. И не слышала ни криков ссорящихся южан за стеной, ни того, как тихо звонил ее мобильник, лежавший возле кровати.
Степан взял трубку сам. Галина не удивилась – Анжелика уже посвятила ее в отношения с молодым человеком. Поздоровавшись, баба Галя поинтересовалась как дела у Маркизы. Степан на мгновение задумался, собеседница была явно не в курсе истории с банком и посвящать ее в это дело не следовало, Анжелике это вряд ли бы понравилось. Поэтому он отделался общими фразами. Разговор пока напоминал милую беседу старых друзей, чья жизнь не омрачена никакими значительными проблемами. Но уже мгновение спустя он принял другое направление.
– Тут ведь такое дело! – Галина вздохнула. – Отца у нашей Маркизы не стало. Она просила проследить за родителями, вот мы и послали кое-кого в Чудово… Не успели. На днях, оказывается, нашли его повесившимся в собственной квартире, но похоже, не сам с собой покончил. Помогли! Просто милиция этим заниматься не хочет и все быстро оформила как суицид. И еще – матери ее тоже кто-то угрожал! У нее приступ был сердечный, но от госпитализации отказалась и сейчас на ногах. Мы, конечно, приставили наблюдателей, но охранять трудно. Женщина напугана, как смертью мужа, так и угрозами. О прямом контакте не может быть речи. Рядом с ней, правда, есть несколько добровольных помощников из числа друзей мужа, но ребята ненадежные – почти всегда полупьяные. Только ты об этом Маркизе не рассказывай. Скажи, что отец умер, а подробности не сообщай, не то она туда помчится. И что из этого может выйти – один бог знает!
Окончив разговор, Степан крепко задумался. Зашел в комнату, посмотрел на спящую девушку, аккуратно положил мобильник на тумбочку рядом с кроватью и снова вышел.
В голове его роилось множество мыслей. Для него было очевидно, что теперь уже неважно – будет ли знать Анжелика подробности или нет. Она ведь не глупа и догадается, что отец не сам полез в петлю! И поедет. И попадется.
Решение которое он принял после получасового раздумья, было, наверное, безумным. Но он не видел иного выхода.
Человек, яростно отстаивавший в банке свои деньги от посягательств лжешахидки Королевой, был крупным и уважаемым в городе бизнесменом. Официально Михаилу Ломову принадлежало несколько магазинов в центре города, модных среди нуворишей, парочка-другая кафе – тоже из разряда элитных и одно казино. Неофициальный бизнес Ломова был куда шире, разнообразнее и неизмеримо доходнее. Однако основу его составляла торговля живым товаром оптом и в розницу.
