Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой
— А что мне теперь делать? — опять спросила я. — Я не могу никуда уехать… В смысле из города. Мне некуда ехать. И я боюсь за детей…
В этот момент в комнату постучали, просунулась голова молодого опера и попросила Сергея Сергеевича выйти.
Майор кивнул, извинился передо мной и ушел. Отсутствовал долго: минут двадцать пять, а когда вернулся, посмотрел на меня как-то странно, долго молчал — пока не выкурил целую сигарету. Потом вздохнул, встретился со мной взглядом, извлек из непрозрачного полиэтиленового пакета, с которым вошел в комнату, белое платье, купленное мне сегодня Камилем.
— Ваше? — спросил меня.
— Именно его мне сегодня купил Хабибуллин. Я же вам рассказывала. А нож вы нашли?
Сергей Сергеевич развернул платье и у меня невольно вырвался крик. Подол спереди был испачкан кровью. Вернее, я сразу же решила, что это кровь: бурые, засохшие следы, испоганившие прекрасную вещь, в которой я так хорошо смотрелась. Я непонимающе уставилась на Сергея Сергеевича.
— А где вы его взяли? Мешок был в машине Камиля. Правда, там был другой мешок… И платье было абсолютно чистое…
Испачканное платье оперативникам вручил Хабибуллин. Ему уже разрешили уехать, он сел в машину, заметил на заднем сиденье пакет с платьем и босоножками и решил проявить благородство (по его словам), подарив мне купленные для меня вещи. Зачем они ему самому? Сунув нос в пакеты, Камиль увидел бурые следы на платье и босоножках, и теперь уже решил проявить гражданский долг.
— И на босоножках тоже?! — воскликнула я.
Сергей Сергеевич кивнул.
— Но когда я их снимала…
Я разревелась. Заикаясь и сотрясаясь от рыданий, я клялась, что никого не убивала.
— Оля, успокойся, — майор перешел на «ты» и накрыл мою руку своей. — Успокойся, девочка. Я тебе верю. Кто-то усиленно пытается тебя подставить. И это не только мое мнение.
Сергей Сергеевич добавил, что ребята уже осмотрели всю машину Хабибуллина, но больше никаких следов крови там не нашли. К тому же, я не поднималась на второй этаж, где расположены спальни и где убили еще одного депутата: в моих перемещениях, подтвержденных несколькими свидетелями, нет никакого «окна», во время которого я успела бы подняться наверх и убить коллегу Жирного. Да и откуда бы я могла знать, в какой комнате он находится?
— И я с ним никогда в жизни не встречалась… — молвила я.
— Зато Тарасова встречалась, — усмехнулся майор.
— Кто это?
Тарасовой оказалась «птичка», сопровождавшая Жирного на это мероприятие. Девица специализировалась по депутатам нашего Законодательного собрания, перемещаясь из одной постели в другую. Она обнаружила труп, когда пришла в нужную спальню, в которой должна была встретиться с депутатом для совершенно определенных целей. «Птичка» обиделась, когда Жирный заинтересовался мной (она вообще не понимала природы этого интереса), второй депутат (приехавший сегодня без дамы) увидел, что девочка грустит, подскочил, чтобы развеселить, и они договорились о встрече и более действенном утешении, хотя, подозреваю, самым действенным для девочки было бы материальное. Чтобы не привлекать особого внимания (все-таки собралось слишком много знакомых), решили удаляться по очереди. Депутат пошел первым, а когда «птичка» последовала за ним через пятнадцать минут, обиженная на Жирного еще больше, так как он до сих пор не появился, то нашла несостоявшегося любовника зарезанным. Его, как и Жирного, убили одним ударом ножа в сердце.
Что касается ножа Камиля, он так и лежал в бардачке. Сергей Сергеевич его изъял и теперь достал холодное оружие из того же непрозрачного пакета, где находилось платье, и показал мне. Нож (в ножнах) сейчас был помещен в прозрачный пакетик.
— На всякий случай взяли на экспертизу, но уверен, что она ничего не даст.
Я же смотрела на нож в пакетике. Теперь мне почему-то казалось, что тот, которым я разрезала яблоко, был потолще. Лезвие пошире… Или я совсем обалдела? Вижу то, чего нет? Там ведь был один нож? Или второй нож в самом скором времени всплывет в другом месте?
Там, где тоже по каким-то причинам окажусь я? Всплывет с моими отпечатками пальцев и запятнанный кровью очередной жертвы?! Здесь же его просто решили не использовать, оставив для следующего случая, так как сегодня удалось подкинуть ментам другие улики. И если бы не майор, на меня вполне могли бы уже надеть наручники…
— У меня к тебе еще один вопрос, Оля, — устало посмотрел на меня Сергей Сергеевич, с которым я не стала делиться своими последними сомнениями, решив оставить их при себе. — Почему ты пошла в машину к Жирному? Тьфу, депутату…
Я улыбнулась.
— И ты, и Зайцев как-то обошли этот момент, — продолжал он. — Но, если я правильно понял, ты не испытывала к нему никаких положительных эмоций. Как раз наоборот. Он заинтересовал тебя книгами Эросмани? Хвастался, что они у него все подписаны автором? Хотел сделать тебе презент с автографом?
Грустно усмехнувшись, я сказала правду. У Сергея Сергеевича, наверное, слышавшего в жизни всякое, челюсть поползла вниз.
— Не может быть, — промычал он.
Я рассказала, при каких обстоятельствах была вынуждена признаться в своем авторстве Жирному.
Майор немного пришел в себя, извлек из потрепанного портфеля «Адюльтер по-олигарховски», протянул мне ручку и попросил и ему оставить автограф. Смутившись, он признался, что «Маньяк и принцесса» понравился ему больше.
— Сцены изнасилований у тебя здорово получаются, — заметил он. — Ну, будто тебя саму несколько раз…
— Бог миловал, — грустно улыбнулась я. — Когда их писала, каждый раз воображала встречу с экс-супругом. Его облик очень вдохновлял.
Я всегда так делаю: представляю кого-то из знакомых, причем, и когда пишу сцены с положительными героями, и когда с отрицательными. В качестве последних воображение подсовывает сотрудников ЖЭКа (или как там его теперь называют), которых я в романах неоднократно «насиловала» (в особенности в периоды отключения горячей воды и невключения отопления), злобных теток из собеса (всех засунула в «Стриптиз с цианистым калием»), стерву-медсестру из детской поликлиники, куда мне приходится водить детей (в последнем романе я ей физиономию серной кислотой полила).
Сергей Сергеевич усмехался, слушая мои откровения о создании бестселлеров, продаваемых огромными (для такого бреда) тиражами, а потом сказал, что теперь ему понятно, как сегодня развивались события. Дело за малым — найти Суворова.
— Но вы, Оля, ведите себя крайне осторожно! — майор опять перешел на «вы». — По-моему, некто желает, чтобы вы оказались в СИЗО. Мне так кажется. На убийство не идет, а за решетку вас отправить хочет. Но вот почему Хабибуллин?
Я сама, откровенно говоря, не понимала, что происходит. С какой целью со мной познакомился Камиль? Или он все-гаки познакомился случайно, потом выяснил, кто я, и придумал какой-то хитрый план? Но каковы его цели?
— Оля, я не беру с вас никаких подписок о невыезде, но все-таки постарайтесь никуда не исчезать. А если соберетесь, предупредите меня. — Сергей Сергеевич достал из кармана визитку, как две капли воды похожую на визитку погибшего Сидорова, написал на ней свой домашний телефон и вручил мне. — И я бы вам посоветовал с Хабибуллиным больше не встречаться. Или он вам так понравился? Мужчина-то он, конечно, видный… — майор провел ладонью по своим не очень густым седым волосам.
— По доброй воле не буду, — обещала я.
Мы распрощались с Сергеем Сергеевичем, он сказал, что ему еще нужно остаться на месте, допросить других свидетелей (тут столько прислуги и охраны, а оперативников как всегда не хватало), и передо мной встала дилемма: как добираться домой? Я посмотрела на часы. Если электрички еще ходят, то как дойти до станции? Кстати, а до которого часа они ходят? Не имею ни малейшего понятия, так как на дачу к детям езжу только на машине.
Может, меня до города подкинет кто-то из гостей, если, конечно, захочет со мной связываться? Наверняка присутствующие здесь уже определили мою особу в список персон нон-грата.
Стоя в коридоре, я раскрыла сумочку. В кошельке лежали пятидесятирублевая и десятирублевая купюры, немного мелочи. Вот так сумма для гостьи этого особняка! Убогой чувствовать себя очень не хотелось. И не хотелось, чтобы те, кто выбился из грязи в князи, смотрели на меня свысока.
Оставалась одна надежда: на Костю Зайцева. Если он не довезет меня сам, может, найдет того, кто подбросит меня хотя бы до города. В любом случае, в городе будет уже проще. Пешком пойду, утром общественный транспорт начнет ходить. Во сколько у нас открывается метро? Вроде бы без пятнадцати шесть, хотя могу и ошибаться. Ничего, перекантуюсь до утра, если не найдется доброго человека, готового довезти меня за имеющиеся деньги до родного дома.
Я отправилась искать кого-нибудь из охранников. Кругом сновали милиционеры, больше не обращавшие на меня никакого внимания.
