Ирина Комарова - Смерть по фэн-шуй
– Десять? – радостно уточнила я.
– Это фигура речи! И вообще, кончай торговаться, тебе пора ехать клиентку успокаивать.
– Ты что, не видишь, я уже одеваюсь? – Я действительно начала натягивать куртку. – Но что эта Кулиничева о себе вообразила? Порядочные люди, когда им что-то надо, по-человечески объясняют, что именно. А тут детский сад какой-то, все бросай и мчись неизвестно зачем! Неужели ей трудно было сказать, что случилось?
– Не ворчи, Ритка, тебе не идет. – Угроза скорого свидания с клиенткой миновала, и настроение Гошки резко улучшилось. – Приедешь – узнаешь. Сюрприз будет.
Ехала я неторопливо. И потому, что после вчерашнего происшествия с Гусевым старалась проявлять осторожность на дороге, и немножко из вредности. Все из той же вредности, уже на месте, я посидела в машине, глазея по сторонам. Никакой суматохи на улице не наблюдалось, и Татьяна Викторовна у дверей магазина в ожидании помощи не приплясывала. Улица была практически пуста – только одна женщина прогулочным шагом двигалась по тротуару. Вот она поравнялась с магазином «Жизнь по фэн-шуй», остановилась, разглядывая витрину, потом лениво поднялась на крыльцо и открыла дверь. Нет, госпожа Кулиничева заслуживает наказания за свое поведение. Она, конечно, нас наняла, но это не означает, что мы теперь обязаны бросать все дела и мчаться к ней, как только у дамочки нос зачешется. Вот только что бы такое придумать, достаточно чувствительное и при этом безобидное…
Ничего придумать я не успела. Дверь распахнулась, и женщина, которая только что зашла в магазин, выскочила на крыльцо. Она сбежала со ступенек и быстро, почти бегом, двинулась в сторону центра. Я посмотрела ей вслед и, не задержи ваясь больше, вышла из машины. Дойти до крыльца, подняться по ступеням и открыть дверь – все это заняло у меня меньше тридцати секунд.
Я вошла в салон и ахнула. Гошка, отправляя меня к Кулиничевой, обещал сюрприз, но к такому я не была готова.
«Жизнь по фэн-шуй», как вы уже поняли, магазин скромный по размерам, свободного пространства немного, поэтому не заметить лежащую на полу женщину было невозможно. И сомневаться в том, кто эта женщина, тоже не приходилось. Долли. Я сглотнула и сделала маленький шаг, не сводя глаз с неподвижной фигуры на полу. Долли была привязана к стулу, рот заклеен широкой полосой липкой ленты, а голова… нет, крови было совсем немного, только тонкая струйка стекла по щеке из простреленного виска. Присев на корточки, я внимательно осмотрела рану. Судя по всему, выстрел был сделан с очень близкого расстояния, почти в упор. Ах, Долли, Долли, кто же это тебя так?
Понятно, почему та женщина выскочила из магазина как ошпаренная, – зрелище не для слабонервных. И понятно, почему Татьяна Викторовна не могла ничего толком объяснить, а только, как выразился Гошка, «визжала и ногами топала». Это я сейчас вся такая деловитая и опытная, а всего лишь несколько месяцев назад… Стоп! А где, собственно, наша клиентка в данный момент? Ох, не к добру я затеяла сеанс показательно осторожной езды! Что, если Кулиничева сейчас лежит рядом, скрытая ближайшей витриной, с такой же дыркой в голове?!
– Татьяна Викторовна! – на всякий случай крикнула я, выпрямляясь. – Татьяна Викторовна! Где вы?
– Я здесь, – неестественно равнодушным голосом откликнулась она. – Гоша сказал, что мне нужно успокоиться, вот я и призвала на помощь все свои духовные возможности.
Я осторожно обошла Долли, повернула направо, за витрину со столовым фарфором, и увидела Кулиничеву. Она сидела за низеньким инкрустированным столиком и раскладывала пасьянс. Карты были по размеру больше обычных игральных, и рисунки были мне незнакомы – до сих пор мне не приходилось видеть гадальную колоду.
Конечно, хорошо, что Татьяна Викторовна сумела призвать на помощь свои духовные возможности и успокоиться, но мне стало не по себе. Хозяйка магазина, отрешенно разглядывающая карты в метре от застреленной продавщицы, – картина по меньшей мере сюрреалистическая.
– Добрый день, – продолжила Кулиничева светскую беседу. – Хотя чего уж в нем доброго? Сами видите… – Тихо звякнув кольцами браслета, она положила очередную карту и добавила, перейдя на таинственный шепот: – Знаете, я уже четвертый раз гадаю. И все четыре раза ей выходит смерть.
Вы бы нашли, что ответить? Я только покачала головой и, снова аккуратно обойдя Долли, вернулась к оставшейся распахнутой двери. Прикрыла ее, повесила табличку «закрыто» и снова подошла к Кулиничевой. Татьяна Викторовна уже собрала карты и теперь тщательно их тасовала.
– Что здесь произошло?
– Понятия не имею. Я пришла, а тут… – Татьяна Викторовна начала новый пасьянс и говорила, неторопливо выкладывая карты. – Знаете, я немного экстрасенс. У меня с утра было такое хорошее настроение, а потом стало как-то не по себе. И я подумала, что стоит заглянуть в магазин, проверить, все ли в порядке? Оказывается, нет.
– Да уж, порядком это назвать…
Я снова вспомнила «сюрприз» который посулил мне Гоша, – может, он тоже экстрасенс? Хотя сомневаюсь, что напарник рассчитывал на такой экстрим. Кстати, о Гошке, пора мне испортить ему настроение.
Я достала сотовый. Напарник ответил не сразу и очень недовольным голосом:
– Ритка, ты что, пять минут без меня обойтись не можешь? Я, между прочим, сейчас твою работу делаю, отчет пишу.
– Давай поменяемся, – предложила я. – Я вернусь в офис дописывать отчет, а ты займешься трупом.
– Черт! – Я услышала грохот, очевидно вскочив из-за стола, Гошка уронил стул. – Кулиничева?!
– Нет, Долли. Лежит здесь, посреди торгового зала. Ее связали, заклеили рот и прострелили голову.
– А Кулиничева?
– Она жива. Раскладывает пасьянс.
После секунды ошеломленного молчания Гоша переспросил:
– Что она делает?
– Раскладывает пасьянс. Ты сам велел ей успокоиться, а у нее, очевидно, такой метод. Между прочим, помогает не хуже транквилизаторов – судя по виду, твоей Танечке уже на все наплевать.
– Черт побери. Ладно, оставайся там, сейчас я приеду.
Не дожидаясь моего ответа, он отключился.
С минуту я смотрела, как Татьяна Викторовна в каком-то сложном порядке перекладывает на столе карты – пасьянс был мне незнаком. Звон, сопровождающий плавные движения ее рук, в данной ситуации казался не просто неуместным – почти оскорбительным. Но если я сейчас предложу клиентке, из уважения к покойной, снять все побрякушки, вряд ли она меня поймет. Кулиничеву лучше сейчас не трогать, а то еще сорвется, не дай бог, опять в истерику.
Я вернулась к Долли. Снова внимательно осмотрела ее: широкий скотч прилеплен криво, словно женщина пыталась увернуться, и узлы веревки завязаны небрежно.
– Полиция скоро будет? – громко спросила я.
– Полиция? – В голосе Татьяны Викторовны звучало откровенное недоумение.
Я снова обогнула витрину с фарфором – клиентка наконец отвлеклась от пасьянса и смотрела на меня, хлопая глазами.
– Именно. Вы в полицию когда позвонили? Так же как и нам, полчаса назад?
– Понимаете, я как-то не подумала… – Кулиничева пожала плечами и снова уставилась на колоду, которую держала в руках. – Правда, мне казалось, – очередная карта легла на стол, – казалось, будто я что-то упустила…
– Упустила? Ну знаете! – Я снова схватилась за телефон.
При нашей работе просто необходимо иметь обширные связи в полиции. Это бывает полезно в самых разных случаях – например, когда группа, вызванная на убийство, обнаруживает в квартире вместо трупа вас, желательно, чтобы в этой группе имелись люди, которые могут засвидетельствовать вашу благонадежность и законопослушность. Или взять нынешнюю актуальную, так сказать, ситуацию. Я могу позвонить не безликому дежурному по телефону 02, а конкретному Володе Стрешневу. И не нужно долго объяснять, кто я такая и как оказалась на месте преступления, Володя понимает все с полуслова. Правда, он моим звонкам по такому поводу совсем не радуется. Я бы даже сказала, наоборот, каждый раз, когда я вызываю его группу на убийство, Стрешнев воспринимает это как выпад, направленный против него лично. Вот и сейчас, не успела я поздороваться, Володя начал возмущаться:
– Ритка, ты мне надоела! Ты же не человек, а Терминатор какой-то, куда не ступишь, сразу трупы пачками валятся!
– Можно подумать, я тебе всегда только по поводу трупов звоню, – немного обиделась я. Хотя на самом деле Стрешнев прав – мы в хороших отношениях, но встречаемся обычно по делам служебным, а служебные дела… ну, вы сами понимаете.
– А что, разве нет? – сварливо ответил Володя. – Или ты сейчас звонишь, чтобы пригласить меня на чай с вареньем? И никакого трупа в пределах видимости нет?
– Вообще-то есть, – вынуждена была признать я. – Женщину застрелили. Это продавщица из магазина «Жизнь по фэн-шуй», улица Чернышевского, дом двадцать.
– «Жизнь по фэн-шуй», – повторил Володя и уточнил деловито: – Это ты ее застрелила?
