Наталья Андреева - Ангард!
– То есть?
– Понимаешь, милая, убили не только Волового. Его друга тоже. Между прочим, это известный театральный режиссер Евгений Рощин.
– Да ты что?! – ахнула Саша.
– Это загадочное убийство. Я тебе потом расскажу.
– Значит, дача отменяется? Отвезти нас некому.
– Милая, тебе давно надо учиться водить машину.
– На которой ты сегодня уедешь по делам. Что это меняет?
– Ты, как всегда, остроумна!
– Ты, как всегда, нахален!
– Сердишься?
– Юлишь?
– У меня работа.
– У меня тоже.
– Хочешь поссориться?
– Да!
– Придется отложить до вечера.
– Я потерплю. А до вечера чем предлагаешь заняться?
– Идите с Аней и детьми в зоопарк.
– Это далеко. Зато цирк приехал к нам.
– Да ты что?!
– Напротив универсама раскинут шатер. Там музыка и карусели. И еще гонки по вертикали.
– Отлично! Возможно, к вечеру я присоединюсь.
– К мотоциклистам?
– К ним я присоединюсь раньше. Мне ехать к свидетельнице.
– Она красивая?
– Нет. Уродливая.
– Врешь!
– Милая, я люблю только тебя!
– Как редко ты это говоришь!
– Зато думаю об этом постоянно.
– Я хочу, чтобы ты звонил мне через каждые два часа. Это компенсирует твое отсутствие.
– Значит, мир?
– Перемирие. До вечера.
– Хорошо. Я позвоню тебе ровно через два часа. Засекаю время.
– Я тоже. Барышев все еще спит?
– Его тоже хотят ругать?
– А нечего было врать! Поедем в зоопарк, поедем на дачу…
– Мы же не знали, что найдем труп Рощина!
– Ну и не искали бы! Другие мужчины находят клады, а ты только трупы.
– Ты тоже можешь заняться поисками. Может быть, твой следующий муж будет сущий клад.
– Не переходи на личности. К тому же у нас дети.
– Вот и не надо ссориться. До свиданья, милая. Позвоню через два часа.
– Желаю приятно провести время. Но если ты посмеешь найти еще один труп…
Он тут же дал отбой. Потом вздохнул и взглядом обвел кухню. Ну и где тут у них кофе? Надо взбодриться. «Если ты посмеешь найти еще один труп…» Это вряд ли. Два королевских мушкетера убиты, два других сидят в камере. А ему ехать к самой королеве. К королеве Марго. Но сначала кофе. Он открыл дверцу кухонного шкафа. Неловкое движение – и пирамида кастрюль рассыпалась. Две верхних упали на пол, нижние Алексей успел подхватить. Но грохот был ужасный. В кухне появился заспанный Серега Барышев:
– Что здесь происходит?
– Завтрак.
– Моя жена готовит его бесшумно, – зевая, заметил Серега.
– Не в этот раз. Не веришь, можешь набрать номер моего домашнего телефона. Тебе так озвучат завтрак, что грохот двух упавших кастрюль покажется колыбельной.
– А… Зоопарк! Сколько сейчас времени?
– Не беспокойся, я тебя уже отмазал. Едем к Марго. Как себя чувствуешь?
– Сносно. Голова немного гудит.
– Я думаю, Белкин тоже в порядке.
– А ведь и верно! – спохватился Серега. – Надо бы с ним побеседовать!
– Сначала к Белкину, а потом к Марго?
– Белкин рядом, а Маргарита Лепаш далеко. Во сколько тебе назначено?
– Назначено! Выходит, признаешь, что эта женщина – королева?
– Ну… Что-то в этом есть.
– Серега, ты жену любишь или боишься?
– Разве я могу кого-то бояться?
Барышев расправил могучие плечи. Он был в трикотажной майке защитного цвета и семейных трусах в цветочек. Места, не защищенные тканью, бугрились мышцами. Аполлон женатый. Вот как называется картина.
– А жену боишься, – злорадно сказал Алексей. – Пойди умойся. А я сварю кофе.
– У нас кофе только растворимый. Банка в верхнем правом шкафу. Чайник слева, на столике, там же розетка. Извлечь из нее электричество путем втыкания вилки тебе доступно?
– Вполне! Я освоил это еще в детстве.
– Действуй.
За завтраком он думал: «Воскресенье. Хорошо это или плохо? Работают только рынки и магазины, официальные учреждения закрыты. Сможет Барышев узнать, почему вчера в течение получаса не было света?» Смерил его взглядом.
– В чем дело? – спросил Серега, отхлебывая кофе.
– Воскресенье.
– Я заметил.
– Я насчет света. Сможешь выяснить причину?
Барышев на это ничего не ответил. Он принципиально не отвечал на глупые вопросы. Надо узнать – узнаем! Наваливая на толстенный кусок хлеба разноцветными слоями нарезанные сыр и колбасу, Серега сказал:
– Вот потому что жену не боишься, ты не знаешь многих полезных в хозяйстве вещей. Например, где взять конфорки для электрической плиты, когда они выходят из строя.
– При чем здесь это?
– При том. Их берут там же, где справляются насчет света. А еще там круглосуточно дежурит лифтер. Потому что лифты ломаются как в будни, так и в праздники. Так что информацию можно получить всегда. И адрес электрика, который знает о свете все, а не только как воткнуть вилку в розетку.
– Какой ты умный! – восхитился Алексей. – А ведь ты прав! Я не знаю не только, где берут эти конфорки, но даже понятия не имею, что они могут ломаться! Мне всегда казалось: это вечно.
– Сашка тебя бережет, – заметил Барышев.
– У меня замечательная жена, – согласился Леонидов.
– Надо собираться. Я вчера запихнул Белкина к нам в «обезьянник». Прежде чем следователь до него доберется, надо артиста как следует потрясти.
– Ты что, не доверяешь следователю?
– Да как тебе сказать? – вздохнул Серега. – По-моему, он ни рыба ни мясо. Допрос ведет, что пономарь молитву читает. Бу-бу-бу. И все у него для галочки. Артист же может рассказать немало интересного, если с ним побеседовать по душам. Может, он и в самом деле не убивал? А?
…После ночи, проведенной в камере, Валерик Белкин выглядел помятым и перепуганным. Алексей с трудом узнал в нем красавца с цветных портретов, которыми были увешаны стены Маниной спальни. Тот словно полинял, потерял свое богатое оперение. Краски лица поблекли, нос словно бы стал больше, губы уже. Руки Белкина еле заметно подрагивали.
В кабинете, где проходила беседа по душам, их было трое.
– Присаживайтесь, гражданин, – предложил Барышев, расположившись за столом, на котором лежала тоненькая папка: дело.
Белкин послушался. Сел на стул и смерил обоих оценивающим взглядом. Удовлетворил ли его результат, осталось за кадром. Алексей невольно вздохнул. Все ж таки дело по факту предумышленного убийства гражданина П. А. Волового возбуждать придется. А Белкин проходит свидетелем.
– Итак, начнем. У меня к вам несколько вопросов, – сказал Барышев, выложив на стол огромные кулаки.
– В чем меня обвиняют? – запетушился артист.
– Обвинения вам предъявят потом. И не здесь.
– А здесь я почему?
– Да потому что сегодня ночью ты был пьян в стельку! – начал терять терпение Серега.
– Вы мне не тыкайте. Хочу адвоката. – Белкин нагло развалился на стуле.
– А больше ты ничего не хочешь?
– Курить. Дайте мне сигарету.
Алексей переглянулся с Серегой:
– Ты куришь? Нет? И я не курю. Белкин, мы не курим.
– Куда я попал? – удивленно спросил артист.
– Это районное отделение милиции, – терпеливо пояснил Барышев. – Я – оперуполномоченный. Старший лейтенант Барышев.
– А это кто? – кивнул артист на Алексея.
– Алексей Алексеевич Леонидов, начальник службы безопасности Петра Волового. Которого вчера убили.
Что тут стало с Белкиным! Он враз забыл и про адвоката, и про сигареты! Побледнел, вскочил со стула, замахал руками:
– Я не убивал! Вы слышите?! Не убивал! Это все он! Самарин! Не убивал я!!
– Белкин, сядьте, – попросил Барышев. – Вас никто не обвиняет в убийстве. В этом убийстве, – подчеркнул он.
– А в каком? – недоуменно спросил Белкин, все еще продолжая стоять.
– Вчера был убит также Евгений Рощин.
Артист вдруг потерял равновесие и рухнул на стул. Определенно, он был невротиком. По тому что начал хохотать, давясь и захлебываясь этим странным, истерическим смехом.
– Леха, воды ему, – слегка перепугался Барышев.
– Не надо, – всхлипывая, сказал артист. – Мне бы сигарету.
– Сейчас принесу. – Барышев поднялся и вышел из кабинета.
– Что вас так рассмешило? – спросил Алексей, внимательно глядя на артиста. Тот постепенно приходил в себя.
– Ирония судьбы. Лет двадцать назад мы были лучшими друзьями. И поклялись во всем помогать друг другу. В вечной дружбе поклялись, – со странной усмешкой сказал Белкин. – И чем все закончилось?
– А почему все так закончилось?
Артист пожал плечами:
– Зависть. Зависть и деньги. В мире, где все решают деньги, не может быть вечной дружбы. Нельзя быть другом человеку, у которого денег больше, чем у тебя. Дружат равные. Рощин – злой демон. Это он нас перессорил. Не мог стерпеть поражения.
– Поражения от кого?
– Знаете, он начал завидовать Петьке Воловому. Я даже подумать не мог…
В кабинет вошел Барышев. Положил на стол пачку сигарет с фильтром, зажигалку:
– Курите.
Белкин потянулся к пачке, руки у него подрагивали. Он даже не смог сразу высечь искру, несколько раз крутанул колесико, прежде чем появился язычок пламени.
