Эдгар Уоллес - Черный аббат
Джилдер застонал.
— И потом я имею ваше письменное обещание жениться на мне.
— Да, да. Так оно и будет, дорогая Мэри, — устало ответил он.
— А знаете, дорогой Фабби, с той бумагой случилось довольно странная история. Что, вы думаете, случилось с ней?.. Когда я посмотрела на нее сегодня утром, все написанное в ней — исчезло! Я чуть не упала в обморок!
Он неловко заворочался на своем стуле.
— Действительно странно, — пробормотал он.
— Я была очень расстроена этим и немедленно понесла ее к одному моему знакомому, служащему в цирке. Вы, наверное, видели его, он показывает разные фокусы и вытаскивает зайцев из бумажных платков. Так вот он сказал мне, что вы, очевидно, написали это симпатическими чернилами, и научил меня, как заставить письмо снова появиться на бумаге, а также и закрепить его на ней…
— И что же? — глухо спросил Джилдер.
— Ну, конечно, я так и сделала, дорогой! Выжала лимон, помочила в его соке бумагу и подержала ее над огнем.
Джилдер только и смог ответить коротким:
— Вот как!
Это было очень скверно, очень скверно, но придется ему откупиться от нее парой тысяч фунтов, чтобы этот не особенно приятный документ не появился в суде. Напрасно, доверившись чудодейственному качеству своих чернил, он написал документ, который связывал его по рукам и ногам…
— Вы хотите пожить у Джинов?
— Если вы не возражаете, дорогой.
Ее нерешительность была, конечно, наигранной. Очевидно, она уже определенно решила ехать.
— В таком случае, поезжайте!
Девушка бормотала какие-то извинения, хотела к ним добавить еще что-то, но Джилдер решительно проводил ее до дверей и открыл дверь в вестибюль.
Он догадался, что, держа его на цепочке обещания, Мэри все же не теряла надежды на поимку в свои силки и Джина. Едва лишь девушка вышла из его квартиры, как в дверь постучал рассыльный телеграфа. Джилдер ожидал телеграмму от одной из своих букмекерских контор, подлежащей ликвидации, поскольку ее единственный клиент выбыл из строя.
Но телеграмма была отправлена из деревушки в пяти милях от Челсфордберри и гласила следующее: «Приезжайте немедленно. Большие новости для вас», и была подписана единственной буквой «Т».
Итак, Томас решился открыть свою тайну.
Глава 26
Конюх, подведя лошадь Дика к крыльцу, сообщил ему новость:
— Того парня снова видели прошлой ночью, сэр.
— Какого парня? — спросил Дик, влезая в седло.
— Черного аббата, сэр. Привратник Джиль видел его в четыре часа утра гуляющим по полю. Но пока он сбегал за ружьем, тот уже исчез.
— И что же делал черный аббат в поле? — саркастически спросил Дик. — Собирал фиалки, что ли?
— Теперь уже для фиалок поздно, сэр, — ответил не понявший шутки конюх. — Но Джиль говорит, что если бы он попался ему в то время, когда у него в руках было бы ружье, то он подстрелил бы молодчика.
— А потом началось бы следствие, и самое лучшее, на что мог бы рассчитывать Джиль, это обвинение в убийстве с целью самозащиты. Передайте Джилю, что черный аббат должен быть пойман голыми руками. Живое привидение может многое нам рассказать, но мертвое будет бесполезно.
Он проехал по полям поместья, миновал руины аббатства и проскакал по берегу Равенсвиля. Затем пустил свою лошадь шагом. Поглощенный событиями прошлой ночи, он не сразу заметил девушку на другом берегу.
Прекрасное утро было полно тепла и солнца. Радостно голубело небо, в его вышине летала стая каких-то птиц — их прощальный щебет явственно слышался внизу.
— Здравствуйте, рыцарь!
Он натянул поводья, с изумлением оглянулся кругом и, наконец, увидел Лесли.
— Здравствуйте, принцесса! — ответил он и, повернув коня, пустил его с берега в воду, направляясь к другому берегу.
— Осторожнее!
— Здесь брод. Кстати, отсюда-то и начинаются поместья Челсфордов. Рыцари в доспехах пересекали Равенсвиль как раз в этом месте. А что здесь делаете вы?
Он спрыгнул на землю, бросив поводья и предоставив лошади полную свободу.
Девушка лежала на траве, облокотившись на локти, над странным отверстием в скале. Оно имело в диаметре вершков пятнадцать и шло куда-то в глубину.
При виде столь необычной картины Дик тихо рассмеялся.
— Итак, Лесли, какого рода вопросы вы задаете Колодцу желаний?
Он никогда не знал, почему это ущелье было названо Колодцем желаний — ни капли воды не было видно в этом отверстии, которое, благодаря странной игре природы, уходило далеко в глубь земли. Но, по издавна установившемуся обычаю, сельские девушки приходили к этому колодцу, шептали в него свои сердечные желания и якобы получали ответы на свои вопросы.
— Я спрашивала о своей судьбе, — чуть смущаясь, произнесла она.
— Ну, и каков же был ответ? — поинтересовался Дик.
Она приподнялась на колени и откинула со лба волосы.
— Не скажу. Спросите его сами о чем-нибудь.
С поддельным вздохом он расположился рядом на траве и крикнул в ущелье:
— Что у меня с Лесли может случиться?
Через две-три секунды откуда-то снизу донеслось эхо:
— Свадьба!
Они рассмеялись, и Дик медленно поднялся.
— Я хотел бы, чтобы вы не гуляли по окрестностям без меня, — произнес он серьезно.
Никогда еще она не была столь красива, как сейчас. Казалось, она была вся соткана из легких облаков и солнечного света — существо, далекое от печального мира, в котором жил он.
— Я сегодня так рано встала… Вышла на прогулку, вспомнила о колодце и захотела узнать, не скажет ли он мне чего-нибудь хорошего. Артур все возится со своим глазом и не хочет выходить на улицу. Бедный Артур! — и после небольшой паузы спросила: — Вы не нашли… — и замолкла, не закончив фразы.
— Стрелявшего джентльмена? Нет, пока не нашли, но уже взяли след. Кстати, я рассчитал Томаса. Вы помните того мрачного лакея, который всегда оказывался именно там, где его присутствие совершенно не требовалось?
— Что же он сделал?
— Ничего особенного. Он оказался бывшим каторжником. Путлер узнал его сразу же по приезду. А, кроме того, я поймал его в три часа сегодня утром выходящим из библиотеки и заставил его вывернуть карманы. Там оказалось, правда, не так много денег, но, судя по купюрам, явно не принадлежавших ему. Бедняжка Гарри страшно беспечен со своими наличными! Томас, конечно, клялся, что это его деньги, но я все равно выгнал жулика на все четыре стороны.
— Где же он теперь?
— Томас? Наверное, уехал с первым же поездом в Лондон. Не думаю, чтобы он мог устроиться где-нибудь поблизости, но на всякий случай сообщите о нем вашему брату.
После минутного молчания Лесли спросила:
— Патроны действительно оказались боевыми?
Он кивнул.
— Да, это была армейская винтовка, которой я никогда не видел в замке и которая вполне могла принадлежать кому-нибудь из деревни. Некоторые из наших рабочих раньше служили в армии. Путлер предполагает, что это проделка контрабандистов.
Дик был скверным лжецом, но Лесли не настаивала больше на продолжении этой темы. При желании, она могла, конечно, сказать Дику, что винтовка контрабандисту вряд ли была бы нужна…
Они направились к дому девушки.
— Желательно, чтобы вы мне кое-что пообещали, — сказал Дик.
— Что именно? — спросила она, наперед зная, в чем будет заключаться эта просьба.
— Я хочу, чтобы вы обещали мне не предпринимать ранних одиноких прогулок — вам лучше кататься на автомобиле и держаться главного шоссе.
Она удивленно подняла брови.
— Почему? Разве есть какая-нибудь опасность? Вы опасаетесь этого черного аббата?
— Нет, — возразил Дик. — Я боюсь не самого черного аббата, а того, кто скрывается под его личиной!
Больше они к этой теме не возвращались, и Лесли рассказала ему об ожидаемом прибытии Мэри Винер.
— Боже мой! Да знаете ли вы, что она является вашей опасной соперницей? — предостерег насмешливо Дик.
— Не будьте таким ужасным! Бедная девушка была влюблена в Гарри, но теперь в своем письме пишет, что у нее совершенно другие планы и выражает надежду, что я ничего не буду иметь против ее приезда.
— Вот как!
— И что она уже почти забыла глупую влюбленность в нее Гарри.
Дик не удержался и громко расхохотался.
— Вот это дело! — воскликнул он. — Черт подери! «Глупая влюбленность Гарри»? Но я ничего не скажу по этому поводу!
— И не надо! — попросила она. — Мне очень жаль бедную девушку.
— Ее совершенно незачем жалеть. Если вы только не будете говорить с ней обо мне, то сможете очень приятно провести время. Я же не буду пересказывать вам все те ужасные вещи, которые она распространяет обо мне, не то вы вдруг можете почувствовать к ней неприязнь.
— Почему же? — с некоторым вызовом спросила она. — Очень многие говорят о вас ужасные вещи.
— Только не вам, — спокойно возразил он, и она покраснела.
— Не знаю, почему я встала так рано, — Лесли переменила тему разговора. — Я не спала до двух часов ночи.
