Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник)
Марго, шмыгая носом, зачем-то осторожно подошла ко мне и встала рядом.
– Ну что тебе еще, Бойкова? – заметно раздражаясь, спросил Здоренко. – Почему ты еще здесь? Интервью, что ли, хочешь взять? Не дождешься!
– Жаль, – искренне ответила я на его выпад. – Но надежды не теряю.
– Твое дело – уезжать.
– Не могу, товарищ майор, вы и моего шофера оставляете здесь. Разрешите ему тоже уйти.
– Шофера? – переспросил Здоренко и, обведя всех взглядом, будто только сейчас заметил Фиму.
– Калымишь, что ли, адвокат? Гонораров не хватает?
– На общественных началах, совершенно бесплатно, – быстро нашелся Фима. – В свободное от работы время.
– Везет тебе, – вздохнул Здоренко, – свободное время есть! А я вот даже по ночам вынужден разбираться с разными придурками… Ну ладно, катись отсюда, пока я мирный. Ребята, проверьте его!
Сделав напоследок Фиме эту маленькую гадость, майор потерял к нам всякий интерес.
Пока омоновцы ощупывали Фиму и записывали данные его документов, мы с Маринкой тихо вышли в коридор.
На полу, недалеко от выхода, лежал Бимыч и раскрытыми глазами смотрел в потолок. Он был мертв. Рядом с ним валялся пистолет, чуть поодаль, как изваяние, стоял омоновец.
Маринка, судорожно вздрогнув, прикрыла глаза руками и быстро прошла мимо того, что осталось от Бимыча. Я последовала за ней, но медленнее. Не скажу, что я такая отважная, потому что просто смотрела в сторону.
Мы остановились за первым поворотом и молча стояли там, пока минут через десять к нам не подошел Фима.
– Ну что, поехали по домам? – спросил он.
– И как можно быстрее! – заторопилась Маринка. – Уходим к чертовой матери, а то меня сейчас вырвет.
– Да-да идемте! – Фима, оглянувшись, быстрым шепотом добавил: – Этот майор просто хам.
– Не согласна, – сказала я. – Нас с Маринкой он все-таки не приказывал обыскивать.
– А он бы не посмел! – ляпнула Маринка. – У него нет на это прав!.. Наверное, – добавила она после короткого раздумья.
– Ты только представь себе, что там сейчас переживает Марго, – посоветовала я, и Маринка замолчала.
Мы с Фимой во главе поблуждали по притихшему цирку и выбрались наконец на улицу, пройдя через те же ворота, что и заходили. Вроде ничего не изменилось, да только на улице, помимо Фиминой «Ауди», стояли еще две машины с нестандартной расцветкой, и около них молча курили два мальчика в камуфляже.
Проходя мимо них, мы замолчали, и не знаю, как Маринка с Фимой, но я внутренне вся сжалась. Однако эти мальчики не обратили на нас вообще никакого внимания.
Фима, нервно вздрагивая и излишне суетясь, посадил нас с Маринкой в машину, завел ее и очень-очень аккуратно, словно сдавал вождение в учебном центре, вывел машину на трассу и только после того, как проехал два квартала, позволил себе немного расслабиться.
– Ну как все закончилось – как и ожидалось? – спросил он, поглядывая на меня.
Я сидела справа от него, молча курила сигарету, взятую из пачки, лежащей на передней панели, и обдумывала план статьи, которую собиралась пустить в завтрашний номер.
– Да нет, наверное, достаточно неожиданно, – проговорила я задумчиво. – Единственное, что осталось непонятным, – кто же все-таки убил Палыча и за что? Этот вопрос остается без ответа.
– Есть и еще один, – зевая, проговорила Маринка, почти засыпавшая на заднем сиденье. Ей, как всегда, досталось самое удобное место, но зато мне – почти хозяйское, переднее.
– Какой еще вопрос? – спросил у нее Фима.
– За каким чертом Бимыч приходил в редакцию, я, честно говоря, так и не поняла.
– Ну с этим-то как раз все понятно, – ответила я. – Позвонив мне, он кинул подозрение на Аяврика, а придя ко мне на работу, если бы ему не помешал мой любимый майор, он бы мне рассказал, как подозрительно ведет себя Марго. Что он, впрочем, и сделал позже в цирке, когда я подошла к нему.
– А-а-а, – протянула Маринка. – Не знаю, как вам, молодые люди, а мне Бимыч показался довольно-таки жалким типом. Понять не могу, как он решился на такие опасные дела…
Маринка на этот раз зевнула уже откровеннее и, закрыв глазки, откинулась на спинку сиденья.
– Она права, – сказал Фима. – Бимыч, похоже, долго решался, может быть, всю жизнь обдумывал подобный подвиг и при первой же попытке потерпел жесточайшее поражение.
– Считаю, – высказалась я, – что, если бы он был способен на что-либо подобное, это проявилось бы давно, еще в пору его грустной молодости. Ну а если не проявилось, значит, нужно искать другие пути для продвижения по жизни. В конце концов, его карточные фокусы меня поразили.
Фима мне не ответил, и мы в полнейшем молчании доехали до моего дома, немного задержавшись только около одного ненормального светофора.
– Ну что скажешь, Ольга Юрьевна? – спросил Фима, останавливая машину напротив подъезда и выжидательно посматривая на меня.
– Я скажу тебе спасибо и пожелаю спокойной ночи, разумеется, когда ты вернешься домой. А то заснешь еще за рулем, не дай бог.
Фима причмокнул губами и покачал головой.
– У меня иногда возникает такая крамольная мысль, – осторожно высказался он, – что ты из тех горбатых, которых только могила исправит.
Я уже открыла рот, чтобы что-то ответить, уж не помню что, но тут, как всегда не вовремя, проснулась Маринка.
– Ты правильно сказал, Фима, – полусонным голосом промямлила она. – Ольга совсем не следит за своей осанкой, иногда точно – ее можно принять за горбатую.
Потянувшись, Маринка взбодрилась и, не слыша от меня опровержений, потому что я, мягко говоря, немного офонарела от ее слов, решила допахать попавшую ей под руку ниву.
– Вот слушай, мать, что тебе посторонние люди говорят, – мерзко покровительственным тоном продекларировала она. – А то ты все считаешь меня дурочкой, наверное, ну а я всегда оказываюсь права, даже скучно, честное слово.
В раздражении я выскочила из машины и хлопнула дверцей, хоть ни она, ни вся «Ауди» ни в чем не были виноваты передо мною. Фима благородно промолчал, перетерпев мой взрыв, а Маринка как ни в чем не бывало обратилась к адвокату:
– Я же правильно говорю, Фима? Подтверди! – потребовала она, но я, слава богу, ничего уже не слышала. Я мчалась к себе домой.
Влетев в подъезд, я быстрой походкой поднялась вверх по лестнице, радуясь, что не вижу Маринку. Если бы она мне сейчас попалась, эх, что бы я ей сказала, этой заразе!
Маринка же, наверняка чувствуя, что сболтнула лишнее, очевидно, решилась несколько минут пересидеть с Фимой в машине и дождаться, когда я пойду в ванную, чтобы потом появиться как ни в чем не бывало.
Подойдя к своей квартире, я раскрыла сумку, сунула в нее руку и ничего не поняла: повернувшись к лампочке, мерцающей под потолком, я заглянула в сумку и тут не увидела, а почувствовала какое-то движение слева, со стороны лестницы, ведущей на чердак.
Я резко повернулась и увидела Марго. В ту же секунду сильнейший удар по голове свалил меня с ног, и я рухнула на пол.
– Ну вот и все, – пробормотала Марго, нагибаясь и вынимая из моей сумки пакет с наркотиком. – А сколько путаницы и нервов! – Она не обращалась ко мне, а просто разговаривала сама с собою.
Поймав мой мутный взгляд, Марго улыбнулась.
– Думала, что ты очень умная, журналюга, да? Не прокатило! И ничего-то ты не поняла!
Я приоткрыла рот, но была не в состоянии что-то произнести. Единственное, на что у меня хватило сил, так это поднять обе руки и прикрыть ими нестерпимо болевшую голову.
– Бимыч – дурак, но сделал все правильно, как я ему и приказывала, – пробормотала Марго. – Даже помер правильно, не успев никого заложить. Ты слышишь, что ли, или нет?
Я не ответила, и Марго, улыбнувшись еще раз, повернулась и пошла по лестнице вниз.
Эпилог
Я пришла в себя и долго соображала, где я, что я и зачем… Постепенно поняла, что лежу у себя дома на своем диване. Пахло кофе. Послышались шаги, и в комнату заглянул Фима.
– Ну, слава богу, – сказал он. – Марина! Проснулась наша героиня!
Подойдя, Фима опустился на колени перед диваном и, заглядывая мне в глаза, спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Как в танке после взрыва, – пробормотала я, неприятно удивленная слабостью своего голоса.
– Тогда не разговаривай, береги силы, – заботливо сказал Фима и погладил меня по руке.
– Ну ты посмотри, какая идиллия, твою мать! – услышала я Маринкин голос и тут же увидела ее саму, подошедшую из кухни и одетую в мой халат.
Я надулась и промолчала.
– Марго… – тихо сказала я, обращаясь к Фиме.
– Молчи, молчи! – проговорил он. – Все расскажу, всему свое время.
– Поймали твою Марго, – гордо заявила Маринка. – Мы и поймали с Фимой! Трудное было дельце, между прочим!
Из последовавшего рассказа я поняла несколько интересных вещей. Во-первых, все, что со мною произошло, было вчера, а сегодня, которое я в данный момент видела перед глазами, происходило уже на следующий день. Как дипломатично объяснил мне Фима:
