Лариса Соболева - Дневник чужой жены
Как только очнулся от забытья, он резко сел на софе, протер лицо и глаза, тряхнул головой. В поле зрения попали кассеты в сумке, которая стояла у шкафа. Посмотрел абсолютно все, а ничего подозрительного не заметил. Следует искать где-то в другом месте, но где? Чтобы активно включиться в поиски, надо быть относительно свободным, а как раз свободы у Глеба нет. Она появится, когда переедет на квартиру. Главное – есть дневник Валентины, на него возлагал надежды. Глеб решил сам найти переводчика, потому что не хотел, чтобы Нина читала откровения его жены.
Он встал с намерением попить воды, увидел мобильный телефон. Звонки отключил, поставив трубку на вибрацию. Телефон всегда держал при себе, а тут вдруг случайно оставил на столе. Просмотрел сообщения. «Глеб Николаевич, отзовитесь. Дайте указания, что делать. Менты трясут. Вика». Это бухгалтер. Она каждый день присылает сообщения. Следующее: «Глеб, где ты? Что происходит? Слон». Это друг. А пошли бы вы все друзья… Следующее: «Я арест. Обыск. Уходи». Без подписи. Да это же Нина! Что значит – арест? А обыск? А уходи? Да что ж тут думать! Обыск будет в квартире Нины! Когда она прислала сообщение? Сколько прошло времени? Глеб похолодел, пересохло во рту – милиция может нагрянуть в любую минуту.
Он оглядел комнату, прикидывая, как собраться мигом и не оставить следов. Кассеты с архивом – обязательно. Кассеты с фильмами пусть остаются. Кейс! В нем деньги, ценности. Одежда! Глеб засунул костюм в сумку – на переодевание времени нет. Чуть не забыл записные книжки Валентины и визитные карточки, лежавшие на тумбочке у софы. Метнулся за ними, бросил в сумку. Кажется, больше его вещей нет в доме Нины. Он схватил ключи, которые она оставила на всякий пожарный случай, а это и есть тот случай. В связке болтался и ключ от гаража, а запасной ключ от джипа лежит в кармане пиджака, Глеб всегда предусмотрителен. Вспомнил про бородку и усы. Они лежали сверху буфета, Глеб и их бросил в сумку, приклеит, когда отъедет от дома. Теперь предстояло выйти. Но как быть с бабульками? Они обязательно расскажут милиции, что у Нины скрывался подозрительный тип, который прятался даже от соседей. При всем при том она написала: уходи. Глеб вышел в коридор.
Из кухни выглянули сразу две старческие физиономии. Глеб вежливо кивнул им, те растерянно кивнули в ответ. Он закрыл дверь на ключ, взял сумки…
Раздался требовательный стук в дверь. Этот стук отозвался в каждом нерве Глеба, заставил попятиться. Стук повторился. Звонки есть, но ни один не работает, поэтому барабанили кулаком по старой входной двери. Из комнаты выглянула третья старушка в очках. Глеб не двигался. Машка Цеткин крикнула: – Кто там?
– Милиция. Откройте.
– Это милиция, – шепотом сказала Машка Цеткин Глебу.
Он прислонился к стене и свесил на грудь голову.
– Откройте! – повторили за дверью.
ИВС – изолятор временного содержания. Очень занятное место, настолько занятное, что Нина осматривалась, ежась от брезгливости. Сюда следует приводить народ на экскурсию, после чего резко упадет количество преступлений, так как вряд ли захочется кому-либо побывать здесь еще разок. А Нина не просто побывала, она попала в ИВС! Как ни странно, присутствия духа она не потеряла. Попадая в передряги, такие люди, как она, мобилизуют волю, ищут выход из безвыходных положений. Раньше Нина была совсем другой – воробышком, неспособным чирикнуть в свою защиту. Когда же хлебнула лиха, поняла: надо меняться, на блюде ничего не принесут. И она приложила массу энергии, чтобы изменить себя. Правда, блюдо тоже было – с папиным наследством, но Нина получила его, будучи уже другой. Наследство помогло стать на ноги, а духом Нина окрепла гораздо раньше. И сейчас она занялась тем, что отбросила наконец панику. Мысль выйти отсюда незамедлительно откинула сразу. Ночь ей точно предстоит провести в камере, а завтра видно будет.
Здесь находилась еще одна женщина, она была в дорогом спортивном костюме, но с внешностью «трижды судимая». Она некоторое время наблюдала за Ниной, видимо, дала возможность привыкнуть к покоям ИВС, затем спросила прокуренным голосом:
– Как зовут?
– Нина.
– А меня Зина. За что кинули сюда?
– Из-за клипсы.
– Украла? – поморщилась Зина. То ли сомневалась, что Нина способна украсть, то ли кража была слишком незначительная, чтобы из-за нее сесть в камеру.
– Нет, – ответила Нина. – Клипсу нашли в доме, в котором убили двух человек.
– Тогда ты влетела круто. Двоих, говоришь? Статья пятая, часть вторая, пункт «а». Но глядим в корень: как они убиты?
– Зарезаны. Зверски. Много ножевых ран…
– Ууу… – протянула Зина. – Тогда это убийство я бы квалифицировала еще и по пункту «д».
– А что это такое?
– Это убийство, совершенное с особой жестокостью. Знаешь, на сколько влетишь? (Нина только широко раскрыла глаза.) Как минимум лет на двадцать, если вообще не пожизненно. Вообще-то там еще смертная казнь предусмотрена, но, слава богу, ее сейчас не применяют. Мораторий! – И Зина назидательно подняла указательный палец.
– Но я не убивала, – испугалась Нина. – Я даже не знаю, как попала туда моя клипса.
– На убийцу ты не смахиваешь, – согласилась Зина с оттенком жалости. – А как узнали, что это твоя сережка?
– Не знаю, – вздохнула Нина. – Я тоже об этом спросила, Рыков не сказал. Но ему стало известно, что я была в том доме в ночь убийства.
– А ты была?
Нина припомнила, что в камеру часто сажают стукачей.
– Нет, не была, – ответила твердо.
– Следователь Рыков? Волчара. Тебе не повезло. Главное – алиби.
– Плевал он на мое алиби.
– На адвоката не плюнет, – заверила Зина. – Говоришь, ему стало известно, что ты была в доме? Так это ж просто. Кто-то стукнул на тебя.
– Как? – переспросила Нина. – А кто же мог стукнуть?
– Заинтересованный. Кто подбросил клипсу. Может, это сделал тот, кто замочил тех двоих. Ты вспомни, когда видела последний раз клипсы, кто был при этом.
Как человек, привыкший все рассчитывать до копейки, Нина занялась вычислениями, к счастью, у нее отличная память. Клипсы она надевала редко, слишком давили на мочки, но носила их в сумочке постоянно. Последний раз… а когда был последний раз? Нина вспомнила, что на этой неделе она уже искала клипсы, но недолго. Это было в… понедельник! Да, в понедельник. Отправляясь к Надежде, она надела черное платье. К двум вещам из гардероба Нина обязательно надевала клипсы. К костюму, в котором была вчера, и к черному платью – аметисты оттеняют черный цвет, а фиалковый цвет глаз дополняют. В этом же платье она была… в четверг! Да, в четверг клипсы были обе. А потом? Куда они делись? Одну нашла в сумочке. Нина снимала их часто, чтобы отдохнули уши, но практически сразу надевала. Снять их могла дома, в машине, когда ехала домой… Стоп, но не в четверг. В четверг около двенадцати пришел Глеб. Клипсы на ней были? Не было, это точно. Потому что слишком долго они пробыли в кабинете, Нина обязательно бы их сняла хоть на минуту. Значит, сняла раньше. Когда? Наверное, до появления Глеба. А до его появления она была в туалете. Да, да, да! Она сняла клипсы перед зеркалом, потому что было уже поздно, бросила их в сумочку. А потом? Что она доставала из сумочки? Ничего… Нет! Платок! Нина доставала платок в доме Глеба, стоя на пороге спальни, чтобы закрыть нос! Вот и все. Теперь ясно, как клипса очутилась в спальне, ее никто не подбрасывал. Нина достала платок, а с ним нечаянно выпала клипса, которая упала на пол. Значит, она сама потеряла ее там! С этим ясно.
Возникает второй вопрос: кто «стукнул», что она была в доме? Об этом знает только Глеб, но Рыков не упоминал его. Неужели Глеб заложил? Чепуха! Он сейчас полностью зависит от Нины и не станет пилить сук, на котором сидит! Значит, кто-то другой. Человек этот видел Нину в доме или возле дома… Но почему он не заложил Глеба, почему? Возможно, следователь специально не говорит, что и на Глеба донесли. Он же, по словам Зины, «волчара», значит, хитрый и коварный, будет подлавливать на допросах. Ладно, этот пункт можно пока отставить. Но «стукач» донес на Нину. Кто же это? Ясно одно: человек этот видел Нину и Глеба в доме или находился снаружи, но все равно видел, как они заходили в дом. Поэтому, найдя клипсу в спальне, следователь сразу пришел в кафе, уже зная имя хозяйки. Кому же понадобилось следить за домом?
А вдруг это убийца? Только убийцу могли интересовать люди, заходившие в дом. Значит, ему выгодно подставить Нину. Почему ее? А если предположить худшее? Он знает, что Нина помогает Глебу и где-то его прячет. Тогда он следит за каждым ее шагом, дабы знать, что она и Глеб предпримут. Следит?!
Нину обдало кипятком: не убийцу ли она видела в окне? К сожалению, не рассмотрела лица, даже не разобрала мужчина это или женщина, не заметила возраста. Он следит… Чем занималась Нина эту неделю? Практически ничем: своим кафе, оформляла машину, ездила к Надежде. Ее суета ничего не даст убийце. А Надежда? Возможно, преступник знает Надежду. Он может поинтересоваться у Надежды, зачем приходила Нина. Не прямо, а обходными путями. Вот! Вот интересный момент. Надо обязательно узнать у Надежды, говорила она кому-нибудь о ней или нет. Ну, двоим растрепалась – папе и маме Глеба. А кому еще?
