Владимир Кашин - Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)
В управлении уголовного розыска министерства Бублейников работал давно, а подполковник - "без году неделю", и майор считал, что опыта у него не меньше, чем у Коваля. А подполковник подумал, что дай Бублейникову развернуться, он много дров наломает.
- Вернемся к этому вопросу несколько позже, - решил Тур. - В первую очередь следует заняться Казанком, Кравцовым, Самсоновым. Ключ раскрытия преступления - здесь. Интересен для нас, естественно, и Шефер. Его я допрошу сам, и с вашей, Дмитрий Иванович, помощью проведем очную ставку. В том случае, если алиби установлено не будет, за ордером на обыск дело не станет.
Коваль понял, что Тур дает возможность работникам уголовного розыска пока что самим разобраться во всем. Это была, по мнению Коваля, тактика правильная. Ведь ничто так не мешает и не связывает руки оперативнику, как мелочное вмешательство следователя в его работу, особенно в начале розыска.
- Что у нас по третьей версии? - продолжал Тур. - Как мы ее назвали "Старые связи" или "Месть"? Есть что-нибудь новенькое, Василий Иванович?
- Есть заявление рабочего, который возвращался поздно ночью домой со второй смены. В конце Староминаевской, возле дома Иллеш, он слышал, как кто-то тихо звал ее: "Катарин, Катарин!.." После того как Андор Иллеш оставил Каталин, у нее появился любовник - немец из села Кучава. Но он несколько лет назад уехал на Дальний Восток и с тех пор больше не появлялся. Вот и все, - закончил капитан Вегер.
Коваль слушал краем уха. Данные, доложенные Вегером, были ему известны, и слова капитана доходили до сознания словно сквозь вату.
"Катарин", "Катарин", то есть Екатерина. Красивое имя, - думал подполковник. - А "Ружена" разве не красивее? Откуда это имя происходит? Наверно, от "роза". И вспомнилось: стоял у ее дома, как мальчишка, и тоже еле слышно звал ее: "Ружена, Ружена!.." У нее не работал тогда телефон, заходить в квартиру не хотелось, и, стоя под невысоким балконом, он шептал ее имя, не отрывая взгляда от освещенных окон.
- В дальнейшем планируем продолжить разработку всех трех версий. Начальник уголовного розыска еще раз оглядел присутствующих, словно желая понять, какое впечатление произвели его слова, а потом закрыл папку с материалами дела.
Коваль отогнал воспоминания о Ружене. Заговорил в тишине негромко, словно размышляя:
- Кроме Орла и Тюмени, подключим уголовный розыск Дальнего Востока. Необходимо также установить личность любовника Каталин и выяснить, есть ли алиби у него. Я хотел бы обратить ваше внимание, товарищи, и на некоторые, казалось бы, мелкие подробности. Мне, например, до сих пор не ясно, кого ждала в гости Иллеш. Затем. Пришли эти гости или нет? Для нас очень важным становится вопрос: с кем дружила погибшая, кто имел доступ в ее дом? Все ли тут установлено? Товарищ лейтенант, - обратился он к инспектору Козаку, - этим вы занимаетесь?
- Так точно, товарищ подполковник! - вскочил участковый. - Она ни с кем не водилась. Затворницей жила. Ни в кино, ни в гости не ходила. И к себе не звала.
- А дочери?
- Ева тоже нелюдимой была, хмурая девушка, молчаливая. Знала только работу и дом. На ней словно печать роковая стояла. Может, отцовские грехи. Младшая веселее жила. Все-таки школа, подруги. Эта и в кино могла сбегать. А дома у них телевизор стоял.
- Меня всегда волнует, - сказал Коваль, когда Козак закончил, - роль жертвы. Причины и обстоятельства преступления полностью выявляются только после детального изучения жизни потерпевших. Жертва является одним из участников происшествия. Она не только объект преступления, но своим неправильным поведением может сама способствовать трагедии. Я не смогу раскрыть преступление, пока не изучу всех связей жертвы с окружающим миром. Именно с этого и надо начинать. Поэтому я хочу знать, кого ждала в гости Каталин Иллеш в ту ночь?
Коваль заметил, как Бублейников чуть пожал плечами и опустил голову.
- В доме вместе с Каталин ужинал один человек, а во дворе найдены следы двоих, - пояснил свою мысль подполковник, продолжая смотреть на майора Бублейникова, который сидел в позе разочарованного ребенка. - И кардинальный вопрос, где орудие преступления, где нож?
Услышав эти слова, Бублейников ожил, встрепенулся, и Коваль нарочно сделал паузу, давая майору возможность воспользоваться ею. Но, несмотря на это, Бублейников все же не осмелился его перебить.
- У вас другие соображения, Семен Андреевич? - обратился к нему подполковник.
- Я думаю, Дмитрий Иванович, этот нож мы все-таки найдем у "братца", если Шефер еще не забросил его в Латорицу.
- У меня сложилось иное впечатление. Версия "Убийца - наследник", самая слабая. Все в ней на поверхности. Зверское убийство ради наследства, можно сказать, на глазах у жителей городка, знающих о вражде между братом и сестрой? Нет! Наследство - это такая вещь, которую захватывают, чтобы ею пользоваться. А как Шеферу пользоваться домом, вещами Каталин у всех на глазах? Думаю, даже тогда, когда все законно перейдет к нему, он еще долго не будет касаться имущества сестры. - Коваль опять взглянул на Бублейникова. - Но пока что у нас мало данных и за, и против этой версии, так что обойдемся без дискуссий. Сейчас они беспредметны. Что же касается орудия убийства, то здесь новые данные есть. До сих пор мы ориентировались на нож, принадлежащий Иллеш. Сегодня знаем, что и Кравцов с Самсоновым изготовляли ножи в мастерской. Что это были за ножи и где они? Это раздвигает границы нашего розыска...
Подполковник умолк.
"...Концентрированные телепатические поля вынесли его через окно в вечернее суперпространство, - всплыли в памяти слова Наташкиной пародии, и он со скрытой иронией посмотрел на надутого Бублейникова. - Дело прояснялось..." Уж не майора ли имела в виду эта егоза? Не отца же своего, в конце-то концов!"
Собираясь с мыслями, глянул в окно. Солнце еще не выбралось из тумана, но уже виднелись очертания и крыш, и стен домов на противоположной стороне.
- Самое важное сейчас, мне кажется, изолировать подозреваемых, чтобы не могли появиться новые жертвы, - продолжал Коваль. - Тут каждая минута дорога, и немедленная командировка в Тюмень - решение правильное. Что же касается Шефера, то он опасности не представляет. Даже если он и убил сестру, что маловероятно, то претензий к людям, оставшимся в живых, не имеет: от них наследства ему не причитается.
Подполковник встал и подошел к окну. Островерхие черепичные крыши снова напомнили ему далекую молодость, войну, трансильванский городок Меркуря-Чукулуй.
"Почему он мешает по-настоящему взяться за Шефера?! - удивлялся тем временем Бублейников. - Я из этого гладкого немца нож вытряхнул бы, как из пустого мешка! А он все время выводит его из-под удара. Ничего не понимаю! Не иначе в детство впал на склоне лет! На пенсию человеку пора, а он здесь разглагольствует".
После Коваля слово взял Тур.
Оперативно-следственное совещание продолжалось.
2
Открывая дверь бани, младший лейтенант Прокопчук еще не решил, с чего начнет разговор о Маркеле Казанке. Возлагал надежду на экспромт, который часто выручал его в сложных ситуациях.
Разговор должен завязаться ненароком, естественно, сам по себе, хотя направлять его все же придется. Тем паче что буфетчицу Розу Гей он хорошо знает, - работая участковым инспектором, едва ли не каждый день заглядывает к ней, чтобы выпить холодного пенистого пивка.
Народу в зале было немного. Несколько распаренных физиономий с наслаждением опорожняли свои кружки. Алебастровая стойка была заставлена грязной посудой.
Став в очередь, Прокопчук принялся внимательно, словно впервые увидел, разглядывать Розу - маленькую, подвижную цыганочку, которая, расплескивая пиво по стойке, ловко наполняла тяжелые кружки и одновременно перебрасывалась с постоянными клиентами острым словцом.
Роза сразу заметила его.
- Что, Мишуня, пивка? С сушкой? - выкрикнула через головы стоявших в очереди.
- И пивка тоже. Отпускай. Я подожду.
- Тоже? А еще что?
- Страшная тайна, - улыбнулся участковый. У него уже появилась интересная идея.
Очередь подошла. Расплатившись и взяв свою кружку, Прокопчук не отошел от стойки, а остался возле нее, хитро поглядывая на Розу.
- Что за тайна такая? - игриво спросила цыганка. - Служебная небось?
- Вопрос личный, но секретный, - шепнул ей Прокопчук, наклонившись над прилавком. - Минутка найдется?
- О чем речь! - Роза вытерла руки о фартук. - Подождите, граждане, у меня дело! - бросила двум парням, стоявшим за младшим лейтенантом. - Не видите, что ли, - участковый пришел.
Роза и Прокопчук зашли в подсобку. Сели на табуретки у столика. Прихлебывая из кружки и слизывая пену с губ, участковый смущенно молчал.
- Ну, давай выкладывай, что нужно? - решительно спросила буфетчица. Воблы на базе достать? Не стесняйся.
- Да нет, Роза. Тут совсем другое. Личное. Понимаешь... Короче говоря, жениться хочу. А она - ни тпру ни ну! Ноль внимания. Не знаю, как быть. Так что извини меня, можешь мне погадать? - выпалил наконец младший лейтенант. - Чтобы все ясно было. Ты ведь умеешь, правда? Не в службу, а в дружбу.
