Марина Серова - Роман с чужим мужчиной
– Ага, пустой, – кивнула я. – С работы уволили. Даже выходное пособие не заплатили. Вот теперь ищу, что подешевле.
– Знакомое состояние, – сбавил тон Агрегат. – Только квартиры у нас никто не сдает. Я в округе всех знаю, если бы кто собирался чужих на хату пускать, знал бы.
– Что же мне делать? – заныла я. – Этот адрес – моя последняя надежда.
– А номер квартиры какой? – полюбопытствовал Агрегат.
– Двадцать вторая, – рискнув, ответила я.
– Ого! Это что ж, Степ съезжать собирался? Не знал. – Агрегат озадаченно потер затылок. – Ну, это, как его… Не светит тебе. Погиб хозяин. Теперь квартира государству отойдет.
– Все! Пропала я. – Сказав это, я опустилась прямо на землю и завыла.
Агрегат, не ожидавший столь бурной реакции, засуетился вокруг меня.
– Ты это, выть-то кончай! Народ сейчас сбежится. Ну кому говорю, не реви! Что-нибудь придумаем.
Он поднял меня с земли, помог отряхнуться, довел до лавки и, усадив, спросил:
– Сама-то откуда?
– С Трещихи, – почему-то назвала я поселок Филичевой.
– А домой ехать не вариант?
– Ни за что! – горячо отозвалась я. – Там отец пьет, баб водит. Они вещи мои пропивают. Нет, в Трещиху мне никак нельзя.
– Я бы тебя к себе взял, да не могу. С матерью живу. А еще спиногрызов целая куча.
– Кого? – непонимающе переспросила я.
– Три брата и сестра. Все малолетки. В однокомнатной ютимся. Так что, сама понимаешь, ко мне хода нет. Слушай, а ты к тетке Глаше попросись! – предложил вдруг Агрегат. – Она баба с понятиями. Глядишь, не откажет. Хоть временно пустит тебя, и то мясо! У нее три комнаты. Сын сейчас сидит, так что комнаты пустуют.
– А пустит? – с надеждой в голосе спросила я.
– Если так придешь, отфутболит. А если я приведу и словечко замолвлю, может прокатить.
– Ты замолви, – взмолилась я. – А я в долгу не останусь.
Возможность пообщаться с теткой Глашей мне пришлась по душе. Судя по всему, эта самая тетка Глаша была в курсе дел всех жильцов дома. Может, и мне будет полезна. А нет – так я в любой момент съехать могу. Пока я так размышляла, Агрегат прокручивал свои мыслишки. Они читались на его лице, как в раскрытой книге. Слова мои о том, что долг я отдам, он воспринял как обещание тесных, далеко не целомудренных, отношений. Слащаво улыбаясь, он ощупал мою фигуру цепким взглядом и произнес:
– Годится. Я тебе протекцию у тетки Глаши, а ты мне…
И он вульгарно заржал. Я ответила ему идиотским смехом, из чего он сделал вывод, что я на подобный обмен согласна.
– Ну, пошли счастья искать, – пошутил он, и мы отправились в тот подъезд, в котором раньше скрылась тетка Глаша.
Глава 6
Дверь в квартиру тетки Глаши была приоткрыта. Из-за двери слышались голоса.
– Аппарат надо в сарай оттащить, больно видный. И бутылки прихвати. А то заявятся молодчики, а у них на самогон нюх, как у хорошей ищейки. Да поторапливайся. Не ровен час в дверях со всей этой аппаратурой застанут, – гудела тетка Глаша.
– Не учи отца… Не впервой твой спиртзавод прячем, – отвечал ей Колюня.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцем у виска. Мол, идиоты, дверь нараспашку, а они нелегальные предметы прячут. Войдя в прихожую, Агрегат зашумел:
– Тетка Глаша, это я, Агрегат. Поди сюда. Дело есть.
Тетка Глаша выплыла в прихожую. За ней следовал Колюня, обвешанный сумками с самогоном.
– Чего орешь, оглоед? Напугал до смерти, – напустилась на него тетка Глаша.
– Так я специально ору, чтобы знали, что свои пожаловали, – оправдывался Агрегат.
– Свои по домам сидят, людей почем зря не беспокоят, – продолжала ворчать тетка Глаша. – Чего надо-то?
Агрегат ответить не успел. В разговор вступил Колюня.
– Пойду я. Добро твое руки оттянуло, – заявил он. – Без меня тут разберетесь.
– Иди, Колюня, иди. Аккуратней там. Не поколи добро, – напутствовала его тетка Глаша.
– Без сопливых, – бросил на прощание Колюня.
Мы остались в квартире втроем. Тетка Глаша обратила наконец на меня внимание.
– Это что еще за чудо? – вопрошающе посмотрела она на Агрегата.
– Это, тетка Глаша, жиличка твоя новая, – радостно сообщил Агрегат. – На постой просится.
– Чего? Ты сбрендил, что ль? Когда это я жильцов на постой пускала? – Тетка Глаша аж зашлась в крике. – Ишь, моду взяли, шалав своих ко мне в дом тащить! А ну, забирай эту лярву и дуй отсюда, пока я по-другому с тобой не заговорила!
Тетка Глаша стала угрожающе надвигаться на Агрегата. Ничуть не стушевавшись, Агрегат миролюбиво произнес:
– Ты, тетка Глаша, прежде чем орать, разобралась бы. У человека и так горе, а ты еще оскорбляешь. Ты бы хоть из уважения к памяти покойного язык придержала.
– Чего мелешь? Покойника еще сюда приплел.
– А то и мелю, что девушка эта – невеста Степа-покойника, – подмигнув мне украдкой, выдал Агрегат – Сегодня как раз жить к нему переезжать собиралась. Да вот, опоздала малость. Жизнь-то, она штука коварная.
Агрегат замолчал, а тетка Глаша, вытаращив зенки, произнесла шепотом:
– Неужто невеста? Вот ведь незадача!
Я стояла, огорошенная не меньше тетки Глаши. Такого финта я никак не ожидала. Как же я буду теперь о Большакове расспрашивать, если должна лучше тетки Глаши его знать? Ну, Агрегат! Ну, удружил! Между тем тетка Глаша, переварив полученную информацию, засуетилась.
– Ну, коли так, поживи. Комната пустая у меня имеется. Жрать отдельно будешь. Я этим делом не увлекаюсь. Сама ем что попало. Так что учти: кормежка в стоимость комнаты не входит. У тебя вещи с собой?
– Не успела забрать. Степ должен был сам перевезти, – ответил за меня Агрегат.
– Ну, ничего. На первое время могу своими поделиться. Постельное белье дам, только, чур, будешь мужиков водить, обтруханные простыни сама стирай!
Я пораженно уставилась на нее. Тетка Глаша, увидев мою реакцию, засмеялась.
– Да ты не смущайся, девонька. Что ж тебе теперь, до самой смерти вдовиться? Чтоб одного мужика забыть, нужно парочку новых завести. Тоску как рукой снимет. Это я тебе из личного опыта говорю. Вот моего Ивана когда в пьяной драке закололи, так я недельку поревела, а потом сразу троих завела – и все! Как заново родилась. Главное, мужика надо пожеребистее выбирать. Да с твоей фигурой, думаю, это не проблема.
Не зная, как реагировать на столь своеобразное отношение к смерти близкого человека, я предпочла промолчать. Агрегат же стоял, ухмыляясь во весь рот. Видно, уже предвкушал, как станет «утешать вдову».
– А ты чего осклабился? – накинулась на Агрегата тетка Глаша. – Гляди, слюни распустил. Тебе тут не обломится, понял? Уж я прослежу!
С этими словами, тетка Глаша выпихнула Агрегата на лестничную площадку и захлопнула дверь перед самым его носом. Повозмущавшись коварством тетки Глаши, Агрегат ушел. А я прошла вслед за хозяйкой в комнату, с этой минуты предназначенную мне как вдове погибшего Степа.
Тетка Глаша по-хозяйски распахивала дверцы шкафа, выдвигала ящики, показывая мне их содержимое.
– Тут у меня постельные принадлежности лежат. Тут одеяло, если холодно станет. Вот халатик, почти новый. Стираный, не брезгуй. От жены сына остался. Она, как Сережку посадили, так сразу и слиняла. Вещички и те собирать не стала. А ты пользуйся. Для хорошего человека не жалко.
Я ходила следом за хозяйкой, осматривала владения, поддакивая, кивала головой. А сама ломала голову над тем, как перейти к расспросам о Большакове. Повод все не представлялся. Тогда я решила сменить обстановку на более интимную, располагающую к откровенности.
– Может, в магазин сбегать? Бутылочку купить, закуски. Покойного ведь помянуть полагается, – робко предложила я.
– А и вправду, чего ж мы Степу не помянули? Не по-людски это! Только бежать никуда не надо. Успеешь еще деньги потратить. Тебе теперь траты о-го-го какие предстоят. Степку, кроме тебя, хоронить некому, – заявила тетка Глаша.
Я мысленно застонала. Вот ведь втравил Агрегат в переделку! Как бы мне и вправду Большакова хоронить не пришлось! А хозяйка тем временем прошла в кухню и принялась накрывать на стол. Вытащила банку консервированных сардин, два соленых огурца, пучок лука. Нарезала хлеб. Из холодильника достала бутылку с мутной жидкостью. С полки сняла два граненых стакана. Когда нехитрые приготовления были завершены, она усадила меня на табурет. Сама заняла место напротив и, разлив жидкость по стаканам, произнесла тост:
– Ну, как говорится, пусть земля ему будет пухом! Хороший был парнишка, а хорошие всегда рано умирают.
Не чокаясь, она, сладко зажмурившись, опрокинула в себя стакан. Я это жуткое зелье пить не собиралась и, как только хозяйка прикрыла глаза, выплеснула пойло в раковину. Поставив стакан на стол, я принялась жевать луковое перышко. Хозяйка одобрительно посмотрела на мой пустой стакан и наполнила его снова. Не забыла и про себя. Наскоро закусив, она предложила:
– Давай теперь ты скажи что-нибудь. Поди есть что вспомнить!
