Татьяна Полякова - С чистого листа
Когда мы добрались до дома, где жила подруга, начало темнеть. Свет в ее окнах не горел. Я набрала номер квартиры на домофоне, но безрезультатно. Пока я решала, что делать дальше, Павел, ухватившись за ручку двери подъезда, с силой дернул ее на себя. Дверь открылась. Я первой вошла в подъезд и бегом поднялась на четвертый этаж. Павел не отставал, в нем чувствовалось напряжение, словно он в любой момент готовился отразить удар.
Оказавшись рядом с девятой квартирой, я нажала кнопку звонка и терпеливо прислушивалась к переливам соловьиной трели. Потом достала мобильный и набрала номер Ирины. Из глубины квартиры отчетливо доносился лихой мексиканский мотивчик.
– Она здесь, – мрачно сказала я, Павел пожал плечами.
– Твоя подруга могла забыть мобильный дома.
– Не могла, – отрезала я. – Я вызову милицию.
– Спятила? Только ментов нам сейчас и не хватало. – Он подергал ручку, но дверь была заперта, в этом я убедилась еще минуту назад, когда пыталась дозвониться. – Дверь я открою, – буркнул Павел.
Сомневаться в его способностях я себе отсоветовала. Пока он разглядывал замок, я отошла в сторону, чтобы не мешать ему, и задела ногой коврик, лежавший у порога. Коврик сдвинулся, что-то звякнуло, и на полу, выложенном коричневой плиткой, я увидела ключ. Под хмурым взглядом Павла я его подняла.
– Оставлять ключ под ковриком в привычках твоей подруги? – спросил Павел.
– Не думаю.
В этот момент я уже знала, кто и зачем оставил ключ, но не хотела в это верить. Пыталась убедить себя, что надежда еще есть. Павел взял ключ из моих рук, открыл дверь и вошел в квартиру. Сумка Ирины лежала на консоли в прихожей, рядом с сумкой кошелек.
– Ира, – позвала я, не рассчитывая на ответ. Заглянула в кухню, мобильный лежал на столе, тут же стояла чашка с недопитым кофе. Павел прошел в гостиную и сказал севшим голосом:
– Она здесь.
В первую минуту я решила, что Ирина спит, свернувшись калачиком. И только потом поняла, что голова ее странно вывернута, а абсолютная неподвижность может означать только одно: она мертва. Я подошла вплотную к дивану и осторожно коснулась плеча подруги. Голова ее запрокинулась назад, и я на мгновение зажмурилась. Павел оказался рядом.
– Ей сломали шею, – сказал он, я кивнула, хотя в тот момент мне хотелось заорать: «Молчи», как будто от его слов хоть что-то зависело. – Они просто психи, – процедил он сквозь зубы. – Какой смысл был убивать девчонку?
– Думаешь, это кто-то из парней Петра Николаевича? – подала я голос.
– А кто еще?
Я опять кивнула, хоть и сомневалась в его словах. Если верить толстяку, они вели Павла от больницы, и повода навещать мою подругу у них не было.
– Посмотри, – вдруг сказал Павел. Руки Ирины были прижаты к животу, из-под ладони выглядывал клочок бумаги. С большой осторожностью Павел раздвинул ее пальцы.
– Что там? – не выдержала я.
– Записка.
– Записка? – не поняла я. Выходит, Ира успела что-то написать? Но это оказалось совсем не то, что я предполагала увидеть. Листок бумаги, вырванный из блокнота, с одной фразой: «А как тебе это?» Буквы запрыгали перед глазами, я стиснула зубы, чтобы не заорать в голос от тоски и бессилия. Те же самые чувства я испытала возле трупа антиквара. Я не сомневалась, записка адресована мне.
– Кто ты, сукин сын? – пробормотала я, оглядываясь, словно в самом деле надеялась обнаружить неведомого убийцу. Внимание мое привлек домашний телефон. Я нажала кнопку автоответчика и услышала бесстрастный голос: «Шесть новых сообщений». Пять из них были мои. Я монотонно повторяла: «Ира, возьми трубку». А шестое… какой-то непонятный треск, а потом вкрадчивый шепот: «Дэви… надеюсь, увиденное тебе понравилось». Запись была сделана несколько часов назад. В тот момент мы с Павлом находились в автобусе, за сотню километров отсюда.
– Что это значит? – хмуро спросил Павел, глядя мне в глаза. Я мрачно усмехнулась. – Зачем понадобилось убивать твою подругу? – пробормотал он. – Что она знала такого, из-за чего ее могли убить?
– Ничего, – отрезала я. – Ты прав, смысла нет никакого. Это предупреждение.
– Предупреждение? – не понял он.
– Давай без глупых вопросов. Я знаю не больше твоего.
– Но… черт… вот черт…
– Надо решить, что делать дальше.
– Сматываться, – пожал он плечами.
– Оставить ее здесь мы не можем. Я не могу. Уходи, а я вызову милицию.
– Марина, – помолчав, сказал он. – Я понимаю твои чувства, но… пока мы не разберемся в происходящем, в милицию лучше не соваться. Во избежание неприятных сюрпризов, – добавил он.
– Приятных вряд ли стоит ждать, – согласилась я. – Я должна помочь им найти убийцу.
– Как? Ты же ничего не знаешь…
– Вчера она познакомилась с парнем. Теперь я уверена, они встретились не случайно.
– Допустим. Что ты можешь о нем рассказать? Харизматичный тип с татуировками по всему телу?
– Это уже немало.
– Ерунда. Ты не знаешь ни его имени, ни возраста, ни того, как он выглядел. А учитывая обстоятельства, я не удивлюсь, если менты решат, что ты просто выдумала этого парня. А насчет Дэви мог позвонить какой-то шутник… – Павел подошел и тряхнул меня за плечи. – Скажи, ты готова к тому, чтобы остаток жизни провести в тюрьме?
– Думаешь, все так скверно? – усмехнулась я.
Он покачал головой.
– Уходим отсюда. Позвоним в милицию из автомата. Ты права, она не должна так лежать… Паспорт у тебя с собой?
– Нет, я оставила его в своей квартире.
Услышав мой ответ, Павел поморщился:
– Тогда придется заглянуть к тебе домой. Это опасно, но выхода, пожалуй, нет. Без денег и документов много не набегаешься.
– Вопрос, сможем ли мы выйти отсюда, – пожала я плечами.
– Ты имеешь в виду… – заговорил Павел и вдруг замолчал, а я кивнула.
– Если я права и это убийство – предупреждение, нас здесь ждали.
– Уходим! – рявкнул он, хватая меня за руку.
Возле входной двери он на мгновение замер, прислушиваясь, и, держа пистолет в руке, решительно распахнул дверь. Лестничная клетка была пуста.
– Наверх, – шепнул Павел.
Квартиру мы оставили незапертой и быстро поднялись на последний этаж. Здесь был выход на крышу, дверь, обитая железом, заперта на навесной замок. Павел резко дернул его вниз, и замок без труда открылся. Мы очутились на чердаке, мрачном, захламленном, с паутиной в углах. Под круглым окошком лежало старое одеяло в бурых пятнах, рядом с ним – перевернутый ящик и пустые бутылки.
– Бомжи или местная шпана, – кивнув в том направлении, заметил Павел.
На чердак выходили еще три двери. Павел, осмотрев их, покачал головой в досаде:
– Закрыты на замок с той стороны. Выберемся на крышу и немного понаблюдаем.
Через некоторое время мы уже лежали на крыше возле металлического ограждения и разглядывали двор. Я ожидала чего угодно: появления милиции или парней решительного вида, которым не терпелось увидеться с нами, но ничего не происходило. Старушки прогуливались возле второго подъезда, подъехала машина, из которой показалась блондинка и, кивнув бабулькам, скрылась в доме, паренек лет тринадцати гулял с собакой. И никакого намека на затаившихся врагов.
Я перевернулась на спину и закрыла глаза, предоставив Павлу возможность и далее наблюдать идиллическую картину позднего летнего вечера. Я думала о подруге, не в силах избавиться от чувства вины. В квартире не было никаких следов борьбы. Как убийца оказался у Ирины дома? Судя по всему, она сама его впустила. Из головы не шел мужчина, с которым Ирина познакомилась накануне. Сегодня она вернулась с работы, пила кофе. Проводил он ее вчера до квартиры или выследил? Если для нее его приход и явился неожиданностью, то скорее приятной. Ничего не опасаясь, она позволила ему войти… Кто он? Человек из моей прежней жизни? «Серые костюмы» в клинике… Они поспешили уничтожить вещественные доказательства моего там пребывания, а заодно избавились от свидетелей. Свидетелей чего? Чем Ирина могла быть для них опасна? Даже если они были твердо убеждены, что она знает то же, что и я. А что я знаю? Ничего. Ни о происходящем, ни о себе самой. Допустим, они думали иначе, но записка в эту версию не укладывается. Ее написал псих, только псих способен убить человека для того, чтобы поинтересоваться: «А как тебе это?»
– Я тебя найду, – пробормотала я и в тот момент не сомневалась: так и будет. Довольно самонадеянно. Потому что логично предположить: убийца на этом не остановится и постарается сам меня найти, а значит, наша встреча весьма вероятна. Вопрос, что я буду делать, когда она произойдет? «Сверну ублюдку шею», – мрачно подумала я и, странное дело, вновь не сомневалась, что так оно и будет, а между тем предполагать это было не только самонадеянно, но и попросту глупо. Мысли снова сделали неожиданный скачок. Если смерть Ирины – это прелюдия нашей встречи с ее убийцей, то путь он выбрал непростой даже для законченного психа. Зачем тратить время и силы на мою подругу, когда он мог явиться ко мне и проломить мою голову тупым тяжелым предметом, а я бы до самой своей кончины пребывала в неведении, что кому-то перешла дорогу и этот кто-то вознамерился меня убить? Может, в этом все дело? Просто проломить мне голову в его планы не входило. Видимо, ему важно, чтобы я поняла, кто он. Хотя, скорее всего, он уверен, что я и так это знаю. Потому и оставил записку.
