Светлана Алешина - За красивые глаза
«Холостяк, — констатировала Лариса. — Впрочем, возможно, разведен или вдовец. Но одинок — это точно».
Нилов же не тратил времени на рассматривание содержимого помещения. Окинув цепким взглядом комнату и быстро опустившись на край дивана, он приступил к делу.
— Скажите, пожалуйста, как вы были связаны со студентом Стасом Ламером?
Брови хозяина поползли вверх.
— С каким, простите, Стасом?
— Не притворяйтесь. Ваш телефон нашли в его записной книжке. Он был несколько раз подчеркнут и стоял совершенно отдельно от прочих. Так вот, я повторяю, кем вам приходился Стас?
Григорий Иванович продолжал недоуменно смотреть на Нилова и Ларису.
Следователь полез во внутренний карман и вытащил фотографию убитого.
— Может, его лицо освежит вашу память? — ехидно спросил он, протягивая фото хозяину.
Черных мельком взглянул и сразу вернул его капитану.
— Ах, дизайнер! — с облегчением произнес он. — Прошу прощения, конечно, я знаю этого молодого человека. Только совсем забыл его имя. Да мы и виделись всего один раз — он приходил дать советы насчет того, как лучше расставить мебель и вообще… Я тут ремонт затеял. Он мне даже целый план нарисовал, как здесь все разместить. Хотите покажу? — хозяин сделал движение в сторону двери.
— Не надо, — хмуро остановил его Нилов. Такое нехитрое объяснение его обескуражило. — Скажите лучше, как вы узнали про Стаса.
— Да очень просто: знакомый подсказал, он живет с ним в одном подъезде.
— Понятно, — Нилов мрачнел на глазах, но что сказать дальше, похоже, не знал.
— Простите, пожалуйста, — вмешалась Лариса. — Можно поинтересоваться, как вам досталась эта замечательная квартирка? Вы что, коренной москвич?
Она и сама не знала, что заставило ее задать столь странный, совершенно не относящийся к делу вопрос, который удивил, похоже, не только хозяина, но и самого следователя.
— Да нет, не совсем коренной, конечно. Родился я в деревне в Пермской области. Всю жизнь служил то там, то здесь… — прапор запнулся. — А в чем, собственно, дело? Хотите, принесу документы? Московская прописка у меня есть. Тетя квартиру в наследство оставила.
Немного обиженный, он поднялся и ушел в другую комнату. Нилов бросил осуждающий взгляд на Ларису, но ничего не сказал: Черных уже вернулся с паспортом.
— Вот, пожалуйста, — протянул он бумаги следователю.
— Спасибо, — хмуро поблагодарил Нилов.
— Скажите, пожалуйста, чья фотография на стене? — показывая на испуганную девочку, опять совершенно не в тему спросила Лариса.
— Это моя дочь, — железным голосом ответил прапорщик, по-прежнему не отрывая глаз от следователя.
— А где она? — не унималась Котова, не обращая внимания на желание хозяина обращаться только к Нилову.
Черных немного замялся. Пауза была короткой, однако Лариса сразу уловила ее и почувствовала что-то неладное.
— Она в больнице.
— О, простите, а что с ней? — живо поинтересовалась Лариса.
— Ничего страшного, обычное медицинское обследование, — Григорий Иванович был все так же вежлив, но в его тоне послышалось тщательно скрываемое раздражение. — Я все же не понимаю! — наконец не сдержался Черных. — При чем тут моя дочь? Кажется, что-то случилось со Стасом? Вы же из-за него пришли?
— Да, конечно, — взял инициативу в свои руки старший следователь. — Его убили.
На это сообщение хозяин никак не отреагировал. Просто медленно опустил глаза, словно что-то внимательно рассматривая на полу. В воздухе повисла тяжелая пауза.
— Что ж, спасибо за помощь, — наконец поднялся Валерий с дивана. — Извините за беспокойство. Мы пойдем.
Нилов молчал, когда они, покинув квартиру Черных, спускались по лестнице, пересекали небольшой уютный дворик, и, только когда машина тронулась с места, Валерий повернулся к Ларисе и едко спросил:
— Ну, и какого черта?
— Дома объясню, дай подумать, — отмахнулась от него Котова.
Оставшийся путь они проделали тоже в молчании. В записной книжке оставался только один телефон, некой особы по имени Ирина. К ней они и направились.
Однако двери им открыл не очень приятный худощавый тип с золотой цепью на шее и серьгой в ухе. Черная шапка волос на голове и большой с горбинкой нос позволяли безошибочно определить его национальность. Естественно, этот тип очень мало походил на девушку. Скорее даже — не походил на нее вообще.
— Милиция. Нам нужна гражданка по имени Ирина, — официальным сухим тоном, строго сообщил Нилов.
Парень оглядел их с подозрением и молча пропустил в квартиру. Через секунду в коридоре появилась и хозяйка. Ирина оказалась очень красивой молодой дамой, как показалось Ларисе, из попсовой среды. Но все равно красивой. Уж что дано природой — то не испортишь никакой косметикой. Даже у Валерия при виде ее золотистых, рассыпавшихся по плечам локонов, длинных загнутых ресниц и глубокого декольте заблестели глаза, угрожая превратиться в масленые.
«Все мужчины — кобели», — с грустью подумала почти разведенная бизнесменша, остро ощутив свое одиночество в огромном городе.
При одном взгляде на эту девицу сразу становилось ясно, какие отношения связывали ее со Стасом. И действительно, услышав имя Стаса, Ирина слегка покраснела, обернулась на дверь, за которой в комнате сидел кавказец, и скромно потупила глаза.
— Мы можем где-нибудь спокойно поговорить? — прервал ее муки совести следователь.
— Да, конечно, пожалуйста, проходите на кухню.
Обстановка в Ирининой кухне была полной противоположностью той, которая царила в комнате прапорщика Черных. От многочисленных пестрых полотенчиков и ухватчиков, украшенных рюшечками, разноцветных хрустальных слоников и вазочек самых невообразимых форм и расцветок у Ларисы просто запестрело в глазах. Однако доконала ее, пожалуй, пресловутая желтая канарейка в клетке, с укором взиравшая на незваных гостей. Оглядев все это богатство красок, Котова опустилась на стул и молча кивнула в ответ на приглашение к чаю. Попить чего-нибудь ей сейчас точно бы не помешало.
Зато Нилов разливался соловьем. И совершенно не по теме.
— Какая у вас уютная кухонька, Ирина… простите, не знаю, как вас по батюшке…
— Можно просто Ирина, — отозвалась хозяйка с приятной улыбкой, скромно опуская вниз глаза.
«Простушка, хочет показать, какие у нее длинные ресницы», — зло отметила Лариса, никогда раньше не замечавшая за собой подобной язвительности.
— Ирина, — с удовольствием произнес Валерий. — Смотрю вот и невольно завидую вашему мужу. У нас же такая сволочная работа, вы даже представить себе не можете. Намотаешься за день, раскрывая эти убийства, приходишь домой… И так хочется в этот момент домашнего уюта, тепла. А попадаешь в одинокую, холодную холостяцкую конуру!
«Не работа у тебя сволочная, а сам ты сволочь», — подумала Лариса, которой все больше становилось не по себе. Первый раз ее любовник осмеливался охмурять другую женщину прямо у нее на глазах.
Впрочем, этот разговор не нравился не ей одной. Пока Ирина с привычно кокетливой улыбкой, припасенной для всех мужчин без исключения, внимала Нилову, в коридоре послышались мужские шаги, и тут же тяжело хлопнула входная дверь. Хозяйка было дернулась вслед, услышав этот недвусмысленный звук, но быстро опомнилась и осталась сидеть на месте. Только улыбка стала еще больше напоминать приклеенную. Этот инцидент, похоже, немного отрезвил Валерия Васильевича.
— Извините, — выпрямившись на стуле, строго сказал он. — Я, кажется, отвлекся. Не можете ли вы сказать, кем приходились некоему Стасу Ламеру?
— Ну, мы так, были просто знакомыми, — отвечала хозяйка, нервно затеребившая край скатерти.
— Ирина, для вас же лучше говорить только правду. Дело серьезное, речь идет об убийстве! — тон следователя становился с каждым словом все строже.
— Убийстве?! — длинные реснички испуганно захлопали.
— Да, — Нилов был непробиваем и не щадил никакие чувства. — Вашего так называемого знакомого убили. Маленькой такой пулькой. Прямо в лоб и с очень близкого расстояния.
— Какой ужас! — в расширившихся глазах женщины явно мелькнуло намерение грохнуться в обморок, но, глянув на ставшее уже просто стальным лицо следователя и насмешливые глаза Ларисы, она передумала и ограничилась лишь восклицанием: — Боже мой!
— Мне очень жаль, — сухо сказал Валерий. — Но тем не менее я вынужден повторить свой вопрос. Так кем вам приходился убитый?
От этого слова женщина опять вздрогнула, а ее беленькие ручки с длинными накрашенными ногтями опять потянулись к краю скатерти.
— Но я могу рассчитывать, что это останется только между нами? — недовольно покосилась она на Ларису, видимо по собственному опыту понимая роль женщины в распространении сплетен.
