Валентина Демьянова - Копайте глубже
- Лежи спокойно! С головной болью шутить нельзя! Вдруг это сосуды! сурово сказала подружка и ушла в другую комнату корпеть над диссертацией. Оставшись одна, я закрыла глаза и стала прислушиваться, как в висках тупо пульсирует боль.
Но, то ли подействовали таблетки, то ли я немного успокоилась, однако через некоторое время я почувствовала себя совершенно здоровой. Голова прошла, настроение улучшилось, вот только очень жарко было, но это, я полагаю, от пухового одеяла, которым заботливо укрыла меня Лариска. Я скинула одеяло прочь, подоткнула под спину подушку и заорала:
- Ларка! Иди сюда!
Она моментально возникла на пороге, полная праведного гнева:
- Чего орешь? У тебя же голова болит!
- Да ничего у меня уже не болит! - отмахнулась я. - Лучше послушай, что я тебе расскажу!
- Ну, что там у тебя? - неохотно уступила Лариска.
- Садись-ка лучше сюда! Я тебе такое расскажу!
Лариска села у меня в ногах и настороженно уставилась на меня.
. - Сегодня после работы я собралась идти домой. - начала я - Стою, закрываю дверь и вдруг слышу, как Зинка... Ну, ты её знаешь! Она ещё вчера сюда звонила и в гости набивалась...
Лариска нетерпеливо кивнула головой:
- Знаю, не отвлекайся!
- Ну, вот, Зинка в своей комнате ругалась с каким-то мужиком...
Я подробно начала пересказывать подслушанный разговор, рассказ так потряс Лариску, что она даже ни разу не перебила меня. А когда я закончила говорить, нервно забегала по комнате, яростно ругая продажную Зинку. Я же лежала на кровати, у удовлетворением взирала на подругу и всячески ей поддакивала. В общем, в этом вопросе у нас было полное единодушие, но вот по второму вопросу наши мнения резко разошлось.
- Это не единственная моя новость! - торжественно объявила я, когда Лариска, наконец, набегалась, немного успокоилась и обрела способность слушать дальше. Подружка насторожилась и замерла на месте. Довольная произведенным эффектом, я выпалила:
- Знаешь, что за ребята выручили меня вчера из лап Федора?
- Ну, не томи душу! - выдохнула она.
- Это были ребята Игоря! - с триумфом объявила я.
Лариска замерла с открытым ртом. Я насладилась произведенным эффектом и пояснила:
- Он их приставил за мной следить, хотя сам называет это охраной. Но врет, конечно!
Вот тут нашему с Ларискоей взаимопониманию и пришел конец!
- А почему ты думаешь, что он врет? Может правду говорит? Ты ему нравишься, это сразу видно. Он о тебе беспокоится, вот и приставил охрану. Тебе бы спасибо сказать, а ты вредничаешь! - осуждающе покачала головой подруга.
- Охрану! До чего ж ты наивная! Да они просто следят за мной! Игорю нужны документы, вот он и шпионит! И вообще, Лариска, не о том ты думаешь!
- Почему это не о том?
- Потому, что тут вот какой нюанс возникает! Как считаешь, сколько групп за документами гоняется?
- Как это сколько? Одна! Та, к которой Федор с Витьком принадлежат!
- А это вопрос спорный! Если Игорь сказал правду и те вчерашние ребята действительно были моей охраной, тогда выходит две.
- Откуда две? - озадаченно спросила Лариска.
- Ну, как ты не поймешь! Смотри, одна группа меня выманила из города и хотела похитить. Так? А вторая, Игорева, меня у них отбила. Так? Значит, получается уже две соперничающие группировки. Но, должна тебе сказать, ты меня никогда не убедишь, что Игорь не интересуется документами, а своих ребят прислал просто для моей охраны.
- А если он сказал неправду, тогда что?
- А если соврал, тогда вообще существует только одна группа. Они просто разыграли спектакль, что б я Игорю больше верила. Получается, и Федор, и Витек и охрана-все одна группа, а во главе её - Игорь.
- Ну, ты даешь! Напридумывала, не распутать! Да все гораздо проще! Ты Игорю нравишься, он боится за тебя, вот и приставил ребят.
Мы с Лариской проспорили до глубокой ночи, каждая из нас яростно отстаивала свою точку зрения, уступать друг другу ни одна из нас не хотела и приводила все новые доводы в подтверждение своей правоты. Спать пошли уже заполночь, так и не придя к единому мнению.
На утро мы, в предвкушении целого дня свободы, встали позже обычного и, как были в ночных рубашках, так и отправились на кухню пить кофе. Одной чашкой мы, конечно, не ограничились и потому питье растянулось на несколько часов. В перерывах между поглощением кофе, мы обсуждали события прошедших дней, причем наши мнения опять были диаметрально противоположны. Вспыльчивая Лариска яростно отстаивала свою позицию, не останавливаясь даже перед прямыми оскорблениями:
- Дура недоверчивая! - бушевала она. - Ты потому такая подозрительная, что с мужем промахнулась. Двадцать лет была с ним знакома, в детском саду на соседних кроватях спали, а разглядеть, что он за фрукт, так и не смогла. На нем обожглась, теперь на всех мужиков дуешься. Если будешь продолжать в том же духе-помрешь старой девой!
- Ну, девой - то я точно уже не помру! - резонно возразила я.
- Значит, старой дурой! - заорала, выведенная из себя Лариска.
Тут очень кстати зазвонил телефон, Лариска была к ней ближе и потому решила ответить.
- Чего надо? - сурово спросила она.
В трубке что-то залопотали и Лариска, вопреки моим ожиданиям, все это терпеливо слушала. Наконец, она вежливо попрощалась и осторожно положила трубку на рычаг.
- Кто звонил? - спросила я.
- Это с твоей работы. Требуют, что б ты немедленно туда приехала.
- Зачем? У меня сегодня библиотечный день!
Лариска вздохнула и сказала.:
- Зинку убитую нашли. Прямо в кабинете. Уборщица пришла убирать, а там она с преререзанным горлом около двери лежит. Милиция всех допрашивает и тебе ехать надо.
Я потерянно кивнула и стала неуклюже выбираться из-за стола. Лариска схватила меня за руку:
- Подожди! Давай подумаем, что там говорить будешь!
- Что там думать? Как было, так и скажу! Что тут мудрить!
- Ага, умная какая! Если рассказывать все как было, придется начинать со Светкиного убийства. Тебе это надо?
Я опять плюхнулась на стул и с надеждой уставилась на подружку:
- И что ты мне посоветуешь?
- Скажи, что ничего не знаешь. - наставительно сказала Лариска. - Ты с ней не дружила, секретами она с тобой не делилась. Вчера ушла... Во сколько ты ушла?
- Почти в девять. Я на стуле час просидела, из комнаты выйти боялась.
- Вот так и скажешь: ушла почти в девять. В мелочах нужно быть правдивой, это легко проверить. Значит, ушла ты в девять, ничего необычного не видела и не слышала. Про Федора даже не заикайся! Поняла?
- Да поняла! Чего уж тут не понять!
- Ну, тогда собирайся и с богом! - подвела черту подруга.
На работу я отправилась на машине, на месте уже через полчаса и, поднявшись на свой этаж, увидела, что обстановка в отделе совершенно нерабочая. Все курящие члены коллектива собрались на лестничной площадке, а все некурящие кучковались в коридоре. Никто не желал работать, все шепотом обсуждали случившееся и вспоминали всякие мелочи, которые казались мелочами вчера, а сегодня они вдруг приобрели знаковое значение. Только наш шеф беспомощно метался от одной группы сотрудников к другой и жалобно просил:
- Товарищи, разойдитесь по своим комнатам! Товарищи, займитесь же, наконец, делом!
Его никто не слушал и расходиться по кабинетам не собирался. Олег, в конце концов, выдохся, устало уселся на подоконник, вытащил сигарету и задымил. Увидив меня, он вяло махнул рукой в знак приветствия и бессвязно забормотал:
- Ирина Алексеевна! Приехали! Хорошо, очень хорошо! Товарищи из милиции тут всех опрашивают.. Так Вы уж постарайтесь! Не подведите! Может вспомните что интересное... Вы уж, пожалуйста!
- Что я могу вспомнить? Я только по утрам с ней и встречалась. пожала я плечами.
- Да это я так, на всякий случай. - грустно сказал Олег.
Нас всех по очереди вызывали в комнату, которую Олег отвел сотрудникам милиции. Когда пришла моя очередь, я была совершенно спокойна. Шок от неожиданного звонка уже прошел, а жалости к Зинке я почему-то не испытывала. Видно, злопамятный я человек, если даже после смерти, я её не простила. Привычная комната, где обычно сидели двое наших сотрудников и куда я много раз забегала по делам, вдруг показалась мне чужой. Вот ведь, как странно! Одно присутствие представителя власти, ведущего допрос по поводу насильственной смерти, накладывало неуловимый отпечаток на все вокруг и вызывало чувство легкой тревоги. Я аккуратно села на предложенный стул и принялась отвечать на вопросы. Ничего неожиданного для меня в них не было и я отвечала, хоть и с долей приличествующей случаю печали, но вполне уверенно. Все мои показания сводились к тому, что жизнь погибшей я знала плохо, так как общались мы с ней только на службе и ничего интересного сообщить не могу. Допрос закончился быстро, я расписалась, как мне было сказано, в конце каждого листа, вежливо попрощалась и отбыла домой.
На следующий день сотрудники ещё собирались и обсуждали загадочную смерть, на второй день об этом говорили мало, а на третий и вовсе забыли. Появилась другая, не менее интересная тема: очередность ухода в летние отпуска. Я днями пропадала в библиотеке, воюя с переводом, а Лариска корпела над своей диссертацией. Каждый вечер после работы меня ждал Игорь с очередным букетом и, так как идти куда-либо я категорически отказывалась, покорно провожал меня до подъезда. Дома Лариска расставляла цветы по вазам, но от комментариев воздерживалась, только тихонько хмыкала.
