Ллойд Биггл - Наследство Квалсфорда
— Подобная набожность может быть связана с его планом ограбить церковь, — мрачно заметил я.
Шерлок Холмс весело рассмеялся:
— Может быть. Тогда мы непременно должны поговорить с викарием. Во-первых, надо выяснить, не ограблена ли его церковь, и во-вторых, установить личность нашего пропавшего свидетеля. По-моему, мы можем пройти к дому викария и не мозоля глаза на Главной улице.
Это оказалось совсем несложно. В сельской местности трудно найти прямую дорогу, но всегда имеется множество окольных путей. По одному из них мы быстро добрались до замеченного мной ещё раньше одинокого каменного строения подле церкви.
Как только мы приблизились к дому викария, Шерлок Холмс изменил свою внешность. Он вывернул пальто, изготовленное для него первоклассным портным и представлявшее собой хитроумное сочетание наряда праздного джентльмена и поношенной куртки рабочего; почистил ботинки; достал из кармана шейный платок и скрыл под ним свою засаленную рубашку. В заключение он тщательно отряхнул брюки и сунул в карман замызганную кепку.
Он собирался предстать перед викарием в качестве самого себя, Шерлока Холмса, для чего ему и потребовалось принять соответствующий вид.
Однажды, обращаясь ко мне, он заметил: «Я могу с успехом работать при полном беспорядке вокруг. Считаю, что это стимулирует умственную деятельность, поскольку ничто не отвлекает от неё. Но из этого вовсе не следует, что я неряшлив».
За исключением случаев, когда он вынужден был маскироваться, Шерлок Холмс весьма придирчиво относился к своей одежде. И только дома он обычно одевался небрежно.
Викарий сидел на веранде; он был в рясе — то ли собирался выполнять какие-то свои официальные обязанности, то ли, напротив, отдыхал после возвращения домой. Увидев двух незнакомцев, явно направляющихся к нему, викарий поднялся и поспешил навстречу.
Он был огромного роста, почти на ладонь выше Шерлока Холмса, со смахивающим на бочку туловищем и густыми тёмными волосами, обрамлявшими широкую добродушную физиономию.
И у него была деревянная нога.
Я был просто огорошен. Но не потому, что наш неуловимый Одноногий оказался викарием, а потому, что Шерлок Холмс догадался об этом на основании скудных улик, обнаруженных при обследовании башни, и весьма ловко устроил так, чтобы викарий оказался следующим объектом нашего расследования.
Шерлок Холмс заметно наслаждался приготовленным специально для меня сюрпризом. Он представил нас. В ответ хозяин назвался Джеральдом Расселом, Хэвенчёрчским викарием.
Он рассеянно пожал руку каждому из нас, всё время приговаривая:
— Шерлок Холмс? Шерлок Холмс? — Внезапно его лицо просветлело. — Это вы обнаружили потир, который был украден из церкви в Менджертоне?
— Да, это так, — признался Шерлок Холмс. — Но это была совсем пустяковая задача.
— Менджертонский викарий — он мой духовный наставник — думает совершенно иначе. Когда это произошло, я узнал от него подробности о вашем расследовании. Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне. Здесь очень приятно сидеть при тихой погоде. Простите, нам ведь понадобится ещё один стул. Прошу не судить о Хэвенчёрчском гостеприимстве по моей рассеянности. Миссис Эндрюс! Миссис Эндрюс!
Он прокричал это куда-то в дом, и вскоре оттуда появилась пожилая женщина. Она принесла недостающий стул, и мы все трое уселись.
Когда домоуправительница удалилась, остановившись на минуту в дверном проёме и с любопытством нас оглядев, Шерлок Холмс обратился к викарию:
— Я сообщаю вам по секрету, что мы приехали сюда по приглашению мисс Эмелин Квалсфорд. Естественно, что смерть брата глубоко её потрясла, и она хочет убедиться в том, что не было совершено убийство.
Викарий недоуменно поднял брови. Несмотря на свои размеры, он производил вполне приятное впечатление — добродушный, среднего возраста жизнерадостный человек, пышущий здоровьем. Он с очевидным спокойствием воспринимал как своё увечье, так и уединение в отдалённом приходе. Уже сам приезд известного детектива из Лондона был для него достаточной причиной для волнения, но предположение, будто трагическая смерть в его приходе могла быть связана с убийством, совсем вывело викария из равновесия.
Он начал было возражать. Шерлок Холмс перебил его:
— Известна ли вам хотя бы одна причина, по которой Эдмунд Квалсфорд захотел бы покончить с собой?
— Нет, — решительно ответил викарий. — Вот почему я и считаю его смерть несчастным случаем. Он был счастлив в браке, его дела шли успешно, он гордился своими детьми и был удовлетворён тем, что восстановил семейное благосостояние. При подобных обстоятельствах не совершают самоубийства.
— Вы когда-нибудь слышали от него слово «питахайя»?
— Это была его любимая шутка.
— А кроме того?
— Что же ещё это могло значить? — удивился викарий.
— Это одна из тех загадок, которые я расследую, — сообщил Шерлок Холмс. — Не могли бы вы объяснить мне следующее: по чьей просьбе вы осуществили обряд в башне, кто вас сопровождал и что это был за обряд?
Викарий удивлённо уставился на него. Затем откинулся в кресле и залился громким раскатистым смехом. Наконец он произнёс:
— Это была моя идея. Понимаете, начались разговоры о том, что нужно взорвать башню. Якобы некто или нечто обитает там и является причиной каждого дурного, трагического события, происходящего в деревне. Но это памятник, пусть даже и сомнительного сорта. Поэтому его следует сохранить. Эдмунду Квалсфорду нравилось это старое уродливое сооружение, он предполагал восстановить его, как только позволят обстоятельства. И он обязательно сделал бы это.
Для жителей деревни его смерть явилась как бы последней каплей. Эдмунд был удивительно талантливым человеком, легко располагавшим к себе. Многие прихожане гордились тем, что он был их покровителем. Все в Хэвенчёрче радовались тем переменам, которые он внёс в их жизнь с помощью своей импортной компании. Эдмунд Квалсфорд олицетворял будущее, полное надежд и ожиданий, и вот внезапно всё кончилось. Конечно, в этом обвинили злого духа башни. Такое впечатление, будто обосновавшиеся там потусторонние силы были возмущены тем, что у деревни появился хотя бы небольшой источник процветания, и уничтожили его. Поэтому угрозы подрыва башни могли оказаться вполне реальными. Нужно было что-то делать.
— А как реагировала на это семья? — осведомился Шерлок Холмс.
— Я не советовался с ними. Зачем тревожить Лариссу и Эмелин в столь печальное для них время? Я не хотел, чтобы они беспокоились и думали об этом. Нет, я просто объявил нескольким мужчинам, которых считал главными подстрекателями, что собираюсь заставить духов башни навсегда успокоиться. Я пригласил их быть свидетелями, и вчера утром мы отправились туда и совершили очистительный молебен. Полагаю, я устроил впечатляющее представление. По крайней мере, все они получили огромное удовольствие от церемонии. Теперь с разговорами о взрыве башни покончено.
— А что вы сами думаете о планах Эдмунда восстановить благосостояние деревни? — спросил Шерлок Холмс.
Викарий снова засмеялся своим оглушительным смехом, затем резко оборвал его:
— Простите меня, пожалуйста. Подобное веселье может выглядеть неуместным в свете случившихся в Хэвенчёрче событий. Но Эдмунд понял бы мой смех и даже присоединился бы к нему. Мы с ним часто смеялись над тем, что большинство жителей деревни поверило в то, будто он собирался превратить этот захудалый приход в ведущий торговый центр. Он вовсе не намеревался этого делать. Эдмунд Квалсфорд был здравомыслящим человеком. Он организовал эту компанию для того, чтобы дать заработать своим старым друзьям. Они были слишком горды, чтобы принимать милостыню, и с радостью плавали через Ла-Манш, перевозя небольшие партии товаров.
Конечно, Эдмунд слишком щедро оплачивал эту работу. Подобным же образом он поступал с теми, кого нанимал разрезать материю и упаковывать товары, а также с возчиками. Все они переживали трудное время и ценили этот дополнительный источник дохода. С самого начала и до конца компания по импорту была создана с благотворительной целью. Кроме того, Эдмунду было чем заняться, когда он приезжал из Лондона.
— Он много времени проводил в Лондоне? — спросил Шерлок Холмс.
— Не только там, но и в разнообразных поездках. Это даже стало источником его трений с женой. Хотя она вполне понимала, что семейное состояние необходимо восстановить и что на это могут потребоваться годы.
— Значит, его настоящий бизнес был в Лондоне? — задумчиво проговорил Шерлок Холмс.
— Я бы сказал, именно так. В Лондоне и, возможно, в других коммерческих центрах, я ничего больше об этом не знаю. Я только знаю, что его дела шли удивительно хорошо. Бизнес для меня — тёмный лес. Но, вероятно, любой, кто работает на Лондонской фондовой бирже, сможет рассказать вам о тамошних успехах Эдмунда.
