Пархомов - Без названия
Когда он проехал мимо, на Нечаева пахнуло бензином и отработанными газами.
Но что это? Мотор заглох. Мотоцикл остановился в каких-нибудь двенадцати шагах от того места, где они лежали. Заметили, гады! Сейчас начнут поливать!..
Немец, сидевший за рулем, покинул седло. Но вместо того, чтобы прижать автомат к животу, он снял его с груди, отложил в сторону и, нагнувшись, стал возиться с мотором.
Раздумывать было некогда. Сеня-Сенечка пополз по кювету, и Нечаев, стараясь не дышать, последовал за ним.
Вскочили они вместе, одновременно.
Ему попался хилый, тщедушный немец. Нечаев навалился на него, оглушил и, вытащив его из-под коляски, отволок за ноги в сторону.
Голова немца стучала по булыжнику. Увидев, что он пришел в себя, Нечаев замахнулся трофейным автоматом.
И немец затих.
Тогда Нечаев оглянулся. Сеня-Сенечка все еще возился со вторым немцем - они катались по земле. Но прежде, чем Нечаев пришел к нему на помощь, Сеня-Сенечка, тяжело дыша, поднялся с земли.
- Этот готов!.. - сказал он.
Мотоцикл стоял тут же.
Нечаев бросился к машине, чтобы завести мотор. Ему не терпелось как можно скорее убраться отсюда. Но Шкляр схватил его за руку.
- Ты куда? Помоги...
Немцев было двое. А их тоже двое. Разве не ясно, что делать?
Вдвоем они стянули с немца сапоги, сняли с него мундир. От немца разило потом - чужой едкий запах шибал в нос. Потом принялись за второго немца.
- Одевайся, - сказал Шкляр. - Не тяни...
Нечаев заторопился. Руки его слушались плохо. Сапоги ему были велики, но ничего... А мундир он застегнет позже...
Схватив пояс, валявшийся на земле, он побежал к Шкляру, который уже заводил мотор. Сеня-Сенечка действовал быстро, решительно.
- Подтолкни, - попросил Сеня-Сенечка. - Сейчас заведется.
Мотор зачихал и заработал, увеличивая обороты. Тогда они обоих немцев засунули в коляску. Сеня-Сенечка положил руки на руль, а Нечаев уселся сзади, прижимаясь к его спине. И в ушах у него засвистел ветер.
Небо над морем медленно зеленело, обнажив пустынный горизонт, и Нечаев с тоской подумал о том, что где-то там, далеко-далеко, лежит под солнцем его родная земля, тогда как над ним, над этой горной дорогой и высоким скалистым берегом, поросшим пихтами и сосняком, все еще висит глухая ночь.
Мотоцикл пожирал километр за километром. Шкляр пристально вглядывался в дорогу, ощупывая взглядом каждую изгородь, каждое деревцо и каждый куст, которые неслись им навстречу. Опасность могла быть всюду. Она, казалось, была разлита в холодном воздухе.
Дорога вела в город. Она петляла. Мотоцикл протарахтел по деревянному настилу какого-то мостика, висевшего над горной речушкой, промчал мимо глухой монастырской стены. За ним клубились, медленно оседая, серебристая пыль.
Разумеется, было заманчиво лихо домчать до самого города. Но об этом не могло быть и речи. Немцы патрулировали все участки дороги. И от мотоцикла надо было поскорее отделаться. Во всяком случае, еще до того, как совсем рассветет.
Сеня-Сенечка затормозил, выключил мотор, соскочил на землю.
Он остановил мотоцикл над обрывом. Внизу, под дорогой, теснились камни. Из ущелья на Нечаева дохнуло сыростью.
- Подтолкнуть?
- Подожди, - сказал Сеня-Сенечка и заглянул в коляску.
Он обнаружил солдатские пилотки и фляги. Что ж, пригодится... По городу, надо полагать, солдаты не разгуливают в касках. А им надо в город. И они ничем не должны отличаться от других немецких солдат, которые в свободное время расхаживают по улицам, заглядывая в магазинчики и кабачки. Оттого и автоматы им тоже ни к чему.
- Автоматы жалко, - сказал Нечаев.
- Ничего не попишешь.
- А фляги?
- Фляги, пожалуй, еще пригодятся, - ответил Сеня-Сенечка. - Ну, взяли...
Они подкатили мотоцикл к обрыву и столкнули его вниз, в пропасть, вместе с немцами. Мотоцикл несколько раз перевернулся в воздухе и пропал из глаз.
- Все... - Нечаев выпрямился, вытер пилоткой взмокший лоб. Сунув руку в карман, он нащупал пачку сигарет.
- Теперь можно и покурить, - согласился Сеня-Сенечка. - А мой-то немец, оказывается был некурящим. Тебе повезло. Давай присядем вон там...
Слева от дороги был облицованный камнем фонтанчик. Вода из его трубы звонко падала в деревянное корыто, из которого должно быть, поили скотину. Нечаев первым делом подставил голову под студеную струю.
Дорога по-прежнему была пуста. Над нею нависала громада леса. Нечаев и Шкляр вскарабкались по камням и углубились в чащобу. Там было сыро и темно.
10
Поднялось солнце, и туман из сырых ущелий пополз к морю, и стало видно, что все скалы покрыты красноватым мхом, и с моря, маслянисто блестевшего далеко внизу, задул теплый ветерок, пряно пахнувший знойным югом - сладким полумраком кофеен, ореховой халвой и финиками - запахами, которые Нечаеву были памятны с детства. Вскоре верхушки сосен свежо запламенели.
Хотелось есть. Нечаев уже жалел о том, что не притронулся к фасолевой похлебке, которую они нашли в шалаше. Сюда бы сейчас остывший горшок!.. Но он тут же постарался отогнать от себя эту мысль.
Прошел час, второй, третий... В лесу становилось душно.
Плутая по горным тропкам, Нечаев и Сеня-Сенечка неожиданно для себя набрели к полудню на одинокую лесную избушку. Удостоверясь, что вокруг тихо, Нечаев заглянул в темное оконце и осторожно постучал. Никакого ответа. Тогда он подозвал Сеню-Сенечку, стоявшего за деревом и тот, подбежав к двери, приналег на нее плечом с такой силой, что щеколда выскочила из ржавой скобы.
Изба как изба... В ней было чисто, прибрано. Вдоль стен тянулись полки с глиняной посудой. У двери на крюках висели медные котлы. Кровать в углу была покрыта белым одеялом из козьей шерсти. Но всюду лежала пыль и ясно было, что в этой избе не жили, что сюда наведывались редко. Оттого и еды в этой заброшенной избе не было.
Нечаев так умаялся, что тяжело опустился на стул. Руки он положил на добела выскобленный деревянный стол. Над ним на длинных цепях висела керосиновая лампа с медным резервуаром. Из мутных окон лился сумрачный лесной свет.
Что делать?.. Оставаться в лесу не имело смысла. Немцы вот-вот начнут его прочесывать. Они, надо думать, уже спохватились... Тогда, быть может, спуститься к дороге? И это было опасно. Но другого выхода они не видели. Только так они могли добраться до города. Пешком. А еще лучше на попутной машине. В городе их не найдут.
Там, в этом незнакомом городе, они должны были разыскать сапожника. Если, конечно, того еще не подобрали, как старика-сторожа, который должен был их приютить. Тогда... Впрочем, вернуться в лес они всегда успеют. Запасутся продуктами. На хлеб, надо думать, у них денег хватит, и мигом смотают удочки.
Вывернув карманы, Нечаев разложил на столе все свое трофейное богатство - сигареты, зажигалку, какие-то письма, деньги... Тридцать левов! Да это же сумма. И это не считая тех двух монеток, которые зашиты у него в трусах.
- А у тебя сколько?
- Двадцать четыре, - ответил с.
- Разделим по-братски...
- Зачем? - Шкляр пожал плечами. - Положь все на место. И письма тоже. Они у тебя в каком кармане были?
- В верхнем. Там, где солдатская книжка.
- Туда и положь.
Сам того не замечая, он говорил так, как словно бы стал предусмотрительным капитан-лейтенантом Мещеряком. Именно таким тоном Мещеряк велел им отвинтить все значки.
#### дальнейший текст отсутствует ####
