Марина Серова - Похищение века
Я взглянула на часы, послушала у двери и, не услышав ничего подозрительного, со вздохом сунулась под стол и раскрыла коробку заключительная часть моей программы. Надо было ухитриться не сдвинуть ее с места, так как вокруг лежал густой слой пыли. Бедный мой костюм... Бедная я!
Слава Богу, мне не пришлось перетряхивать этот "домик для тараканов" до самого дна; то, что меня заинтересовало, лежало прямо сверху, на куче старого бытового хлама вроде сломанных утюгов и будильников. Это был черный бумажный пакетик с фотографиями, небольшой, но туго набитый.
Я вытащила одну, вторую, третью... Это был своего рода "донжуанский список" Коли Лебедева! Вернее, "фотоальбом"... Думаю, если бы во времена Дон-Жуана уже существовала фотография, великий любовник тоже избрал бы этот способ свидетельствовать о своих победах. Гораздо нагляднее!
Вспомнив о своем гадании, я приблизилась к свету и просмотрела все снимки. Думаю, их было около пятидесяти - не считала. Среди них - маленьких и больших, цветных и черно-белых - были откровенно порнографические, просто эротические, совершенно невинные и даже обычные паспортные фотографии. Видимо, это зависело от вкусов самой модели. Автором многих композиций наверняка был сам Лебедев, фотоаппарат "Зенит" висел на гвоздике. На некоторых - слава Богу, пристойных, сделанных у уличных фотографов, вместе с девицами был запечатлен их друг, исполнявший сегодня партию Онегина.
Женщины были самые разные, никто не смог бы на основании этой коллекции сделать вывод о сексуальных предпочтениях ее автора. Но все модели и в самом деле выглядели ничего себе!
Не знаю, была ли здесь Лариса, с которой меня спутала тетя Люба, или нет. А вот большой цветной портрет Анечки из "Астории" я нашла примерно в середине пачки. На обороте красивым почерком была сделана дарственная надпись:
"Милому Коле, моему "одинокому страннику", от Анны. 5 сентября 1995 года".
Я не удержалась и прыснула: не фига себе - "одинокий странник!" Ну, о-очень одинокий...
Хм, однако не так уж и недавно они познакомились... Должно быть, вскоре, как Лебедев перебрался в Тарасов.
Так вот, значит, над кем этот сукин сын подшутил "глупо и неприлично"! И сдается мне, я знаю - как именно.
Я аккуратно сложила снимки в пакетик, а пакетик в коробку, и закрыла ее. Профессиональным взглядом окинула комнату - не осталось ли следов обыска. Следы моего пребывания неизбежно должны были остаться, но этого я не боялась - я же находилась тут вполне легально! Если даже Коля Лебедев вычислит, что у него побывала племянница Мигеля Мартинеса, это не страшно: у меня есть объяснение, которому он, конечно же, поверит. Лишь бы не вычислил, что эта самая "племянница" работает частным детективом!
Больше мне было нечего здесь делать. Я надела свое пальто (предварительно хорошенько встряхнув его) и выключила свет. Писать записку "одинокому страннику" я не стала, думаю, он все равно не принял бы мое "деловое предложение".
Спустя час, у себя дома, я только-только вылезла из горячей ванны, влезла в теплый халат и мягкие тапочки и, почувствовав себя почти что счастливой, побрела на кухню, чтобы принять и внутрь чего-нибудь горяченького, - как зазвонил телефон.
Это был Сергей Палыч.
- Ну слава Богу, объявилась! - заворчал он. - А то я уж начал жалеть, что снял с тебя наблюдение... Где была, что видела?
- Потом расскажу. Что у вас новенького, товарищ майор? Узнал про уголовничков?
- Узнать-то узнал... - Серега вздохнул. - С уголовничками ничего не выходит, Татка. Как я тебе и предрекал. "Специалистов" по таким крупным ценностям в Союзе.., пардон, в России, раз-два и обчелся. То есть всего трое. Из них один уже в почтенном возрасте, отошел от дел и осел далеко от наших мест. А два других находятся в местах, не столь отдаленных. Мотают сроки. Проверили: оба кадра в порядке, никуда не рыпались, сидят тихо-спокойно. А больше "проходных" кандидатов нет, старушка. Хоть убейся! Да и информаторы не отмечают в преступной среде никакого характерного оживления, которое неизбежно случилось бы, окажись у кого-нибудь из них в руках плащ Радамеса... Нет, похоже, ребята из "Марио-Т" были единственными представителями криминала, которые узнали о похищении, да и то лишь от Кащинского. Но дальше них это не пошло, сама знаешь...
- Ладно, Серый, к черту представителей криминала. У меня новости поинтересней. Ты там сядь получше, а то...
- Да говори же, не тяни!
- А по телефону можно?
- Ну ты даешь, старушка! - Он издал короткий смешок. - Если с тобой говорит офицер ФСБ, то кто же тогда тебя может подслушивать? Выкладывай.
- Нет, ты скажи: хорошо сидишь?
- Ну!!!
- Баранки гну. Я нашла вора, Серый.
- Глупая шутка.
- Я думала, он обрадуется, а он... Почему это - шутка? Говорю тебе: я нашла вора!
- Отлично. И когда можно взглянуть на плащ Радамеса?
- Я же не сказала, что нашла плащ, товарищ майор, я сказала - "вора". А уж плащ Радамеса мы должны найти вместе с тобой, Серый.
Так как майор, надеюсь, сидел у телефона удобно, я обстоятельно изложила ему все, что узнала с тех пор, как мы расстались несколько часов назад.
По своему обыкновению, он слушал меня бесстрастно, изредка прерывая уточняющими вопросами. Когда я закончила рассказ, в трубке несколько секунд стояла напряженная тишина, потом раздался ровный голос:
- Похоже на правду. Немного. Но никаких доказательств, старушка! Так, детский лепет... Брать его не за что.
- В том и дело. Брать его надо только с плащом в руках.
- Соображения по плащу есть?
- Кое-что. Думаю, вам надо проверить камеры хранения.
Серый негромко чертыхнулся. Понятно, что такая перспектива не могла вызвать у него энтузиазма.
- А что делать, майор? Больше ничего не приходит в голову. Смотри сам. Домой Лебедев явился пустой, так? Близких друзей у него вроде бы нет, подружки тем более отпадают - такую вещь он никому не доверил бы, слишком опасно.
И ведь он должен был учитывать, что Мартинес может поднять большой шум, все компетентные органы встанут с ног на голову, всплывет его старая ссора со звездой, и первый, на кого падет подозрение, будет он, Лебедев. И уж конечно, его самого и все его связи проверят вдоль и поперек.
В театре он в тот вечер вообще не показывался.
Впрочем, театром я завтра займусь отдельно. Что остается? Камеры хранения. Не сейф же в банке он арендовал! И по времени все сходится: из "Астории" Лебедев выбрался в восемь без минут, домой вернулся перед девятью - как раз хватает, чтобы доехать до вокзала, пристроить "товар" и вернуться в общагу.
- Ладно, - проскрипела трубка, - сейчас "обрадую" свое начальство... Знаешь, что меня сильно смущает в этой истории, старушка? Мотив Лебедева. Слабоват!
- Месть - это, по-твоему, "слабовато"? Нет, Серега! Знаешь, я видела его, смотрела в глаза, даже говорила... Не знаю, как тебе это объяснить...
Словом, для такого парня месть может стать даже смыслом жизни. Такие люди не прощают другим своих поражений. А он всерьез считает, что неудача на том конкурсе сломала ему карьеру и что виноват в этой неудаче Мартинес!
- Да я не об этом, Татка. Готов допустить, что все это так, как ты говоришь. Но что это за месть такая - украсть у Мартинеса плащ Радамеса? Дальше-то что? На что он рассчитывал? Что собирался делать с плащом положить под половицу в своей конуре и время от времени любоваться, злорадно потирая руки? Или устроить "аутодафе" в мусорном бачке, представив, что сжигает на костре самого Мартинеса?..
- Не смейся, Серый. Черт его знает, чего он хотел! Я думаю, он не такой идиот, чтобы украсть плащ "насовсем". Наверное, в конце концов собирается его каким-то образом вернуть. Может быть, рассчитывал на скандал, он же знает, что это для испанца смерти подобно. Может, надеялся, что без своего талисмана Мартинес откажется петь Радамеса...
- Ох, Татка... "Может быть", "наверное", "черт его знает"... Черт-то, может, и знает, но знать обязаны мы с тобой! Положим, конечно, человечка я к Лебедеву сейчас приставлю, и на камеры хранения руководство мне, положим, даст "добро", но...
Что, если это тоже "пустышка", а? Как и Хосе-Кащинский? Что, если мы грохнем на твоего Лебедева кучу времени и казенных средств, а он в конце концов нам представит твердое алиби на время похищения? И назовет квартирку в том самом доме рядом с гостиницей, из которой он вышел вчера без пяти восемь вечера? Что тогда?
- Что тогда? Не знаю, майор. Для меня, например, никакого "тогда" быть не может. Я уверена, что это сделал Лебедев, а значит, должен быть способ его прищучить, и мы с тобой обязаны его найти. И еще я знаю: кто не рискует, тот.., не продвигается по службе!
- Спасибо, утешила. Ладно, старушка, спокойной тебе ночи. У меня-то ее, конечно, не предвидится. Пусть тебе приснится один из твоих вещих снов!
В трубке раздались короткие гудки, и я с сердцем бросила ее на рычаг. А злилась я потому, что майор был во многом прав.
Заразившись сомнениями Серого, я в дурном расположении духа проглотила бутерброд с колбасой и налила себе горячего чаю, чтобы запить им бутерброд с сыром. Но тут мне пришлось снова топать к телефону. Я услышала голос на другом конце провода - и мое сердце затрепетало от надежды...
