Марина Серова - Пятница, тринадцатое
— Да, пожалуйста, — я протянула ей пачку и чиркнула зажигалкой.
Милена нагнулась, неловко ткнула концом сигареты в самую сердцевину пламени и загасила его. Процедуру повторили с тем же результатом. С третьего раза прикурить все же удалось — видно было, что Волковой нечасто удается засмолить табачку и необходимые навыки курильщика у Милены напрочь отсутствуют.
«В комнате профессора был сигаретный пепел, — мелькнула у меня мысль. — Курят тут почти все постояльцы. Теперь вот, оказывается, и Милена…»
— А Сема ведь мужик, — продолжала она свой немудреный рассказ, — он сам всегда семью кормил, наши зарплаты даже рядом не поставить. Зато теперь вот все наши финансы только с моих базарных денег, — это пока я еще работала. Понятно, что Сема напрягался по этому поводу — жена, мол, семью обеспечивает. Пить стал больше, само собой, злиться… В общем, неладная какая-то жизнь пошла. На работе у него если и давали что — то уже не деньгами, а бартером. Хорошо, когда продукты, а ведь иной раз такое предлагают, что жуть берет и сказать кому стыдно. Резинки, например. Ну, презервативы то есть… Торговать таким товаром я не пойду, а нам самим столько — до конца жизни хватит, да и… Ну, в общем, это личное.
Милена курила неумело, два-три раза вдыхала-выдыхала, прежде чем затянуться. Пепел стряхивала за батарею после каждой затяжки, сильно стуча пальцем по сигарете.
— Короче, обломилась нам путевка в этот санаторий. Раньше-то мы, бывало, и на море ездили. И в Сочи, и под Ялту… Да прошли уж те времена, чего о них вспоминать, дело давнее и невозвратное. Теперь — всё, мы с Семой уже решили: он бросает работу, и мы перебираемся в деревню к моим родственникам. Там корова, землю обещают дать, и вообще как-то сподручнее. Прокормимся, короче. Сема-то у меня работящий, землю любит…
— А про Германию кто выдумал? — спросила я с хитрой усмешкой.
— Моя идейка, — вздохнула Милена. — Для пущей солидности. Это соседка наша прокатилась на неделю еще до кризиса, привезла открыток красивых да буклетов. Ну я и одолжила у нее…
Очередной толчок пальца по сигарете обломил ее на фильтре, и Милена, воровато озираясь, затоптала каблуком красные точки пепла.
— В общем, стоимость путевки как раз приходилась на сумму долга по Семиной зарплате. Можно, конечно, было и отказаться, но мы все обмозговали и решили — надо отдохнуть. Кто его знает, что завтра будет, верно я говорю? Ну вот, а поскольку заведение это дорогое, то мы с Семой договорились, чтобы быть как все. Он ведь отродясь так не стригся и так себя не вел. А если кругом посмотреть — то все ведь сейчас такие, правда? Ну вот он и разыгрывал тут перед вами «нового русского». Плохо получалось, честно сказать, у меня душа все время была не на месте.
— Нет-нет, очень натурально, — искренне возразила я ей. — Все было в самую точку. Знаете, это даже хорошо, когда можно устроить маленький маскарад. Сейчас таким образом даже неврозы лечат.
— Чем же это хорошо?
— Ну, вы как бы примеряете на себя шкуру другого человека, какое-то время в ней живете и потом снова возвращаетесь к себе прежнему с новыми чувствами. Это помогает лучше понять себя. Я ясно выражаюсь?
— Вполне, — заинтересованно кивнула Милена. — И вы думаете, что…
— Что не надо напрягаться, не надо ни в чем себя обвинять, — продолжила я. — Вы просто играете. И вам должно быть весело.
Я не стала ей говорить про досадные проколы, чтобы не растравлять ее рану. Ну, например, про блеф с озерами, которыми, по словам Милены, они любовались в Дрездене: нет там никаких озер.
Или про неадекватное поведение Семы, который рассуждал как обозленный работяга — ругая правительство и курс реформ.
Представляю, как хохотал про себя Капустин, слушая речи замаскировавшегося под «нового русского» работяги. Кстати, он ведь первым раскусил Сему, уловив, что Милена врет, когда рассказывает про Германию. Наверняка Капустин с Дорой объездили весь мир, и Максим прекрасно понимал, что рассказ о какой-то там Германии для «нового русского», каким пытался изобразить себя Сема, — мало вероятен в качестве объекта для восхищения.
В общем, после рассказа Милены история маскарада четы Волковых для меня окончательно прояснилась. Я все больше укреплялась в мысли, что дохлая гадюка и пистолетные выстрелы — дело рук Славика, который невзлюбил Волковых из-за грубости Семы, допущенной Волковым в разговоре с отцом Славика.
Но я не стала «загружать» Милену еще и такой информацией — бедной женщине хватало стрессов и без того. Взять хотя бы срыв ее мужа, не выдержавшего до конца взятой на себя роли и ушедшего в запой.
Да еще приплюсуем сюда супружескую измену — я прекрасно помнила, как помогала извлекать Сему из постели Меньшиковой…
— Ой, да что это я тут с вами заболталась! — снова переполошилась Милена. — Они ведь там вот-вот поубивают друг дружку!
— Можете не волноваться, — успокоила я ее. — Егор не причинит майору вреда. А майор… Майор — птица не того полета, чтобы идти на мокрое дело. Можете мне поверить, я знаю, о чем говорю.
— Да, но как же тогда все это прикажете понимать?! — недоумевала Волкова.
Мне пришлось вкратце объяснить Милене, кто есть кто в этой игре. Волкова слушала меня, затаив дыхание и выпучив глаза.
— Майор Голубец — вовсе не майор, а брачный аферист, — пояснила я. — Он приехал сюда высматривать себе очередную жертву. Санаторий не для бедных, как вы сами понимаете. Сюда традиционно ездят дамы в возрасте с надеждой завести роман. Так уж повелось, не нами это придумано, и не нам с вами их осуждать, верно?
Милена Волкова с готовностью кивнула. Она ловила каждое мое слово, пожирая меня глазами, ее рот даже слегка приоткрылся.
Аллегория любопытства, право слово! Все-таки нас, женщин, хлебом не корми, дай только узнать интимные подробности о знакомых.
— Майор, само собой, запал на Меньшикову, и Егор мешает ему как возможный конкурент, — продолжала я свои объяснения.
— Да ведь она шлюха! Пусть даже и богатая! Впрочем, майору-то все равно…
— Вот именно! — согласилась я. — Кстати, ему тут пришлось нелегко. Судя по тому, что мне удалось услышать, кое-кто из знакомых здешних постояльцев уже имел дело с Голубцом.
— Так почему же его не арестуют? — взволнованно проговорила Милена.
— Это всего лишь вопрос времени, причем времени не столь уж большого, — заверила я ее.
— Выходит, у Егора шансов больше? — сделала Милена свой вывод. — Мне, честно говоря, жаль этого молодого человека…
— Можете приберечь свою жалость, — заверила я ее. — Егор своего не упустит. И, поверьте мне, никакой перестрелки тут не будет.
Милена вряд ли поняла, что я имела в виду, но я говорила настолько убедительно, что Волкова сочла возможным со мной согласиться.
Конечно, Милена была весьма заинтригована моим рассказом — ведь кто-то еще, кроме них, затеял маскарад! Жизнь снова приобрела для нее интерес, и Волкова теперь явно приободрилась, глаза ее заблестели, а руки машинально поправили прическу.
Я, разумеется, не могла рассказать ей, кто такой Егор на самом деле, но Волкова просекла, что пьянчужка тоже не лыком шит, хотя и не могла понять, какую цель он преследует. Тем более ей интересно будет наблюдать в дальнейшем, как станут развиваться события.
В общем, душевное равновесие Милены Волковой было восстановлено. И каким простым способом! Всего-навсего надо было ее заинтересовать…
Хорошо, что она передумала вызывать милицию — зачем отбивать у Егора его хлеб? Пусть работает! Коллега как-никак…
* * *Однако Милена Волкова, сама того не подозревая, оказалась из разряда пророков. Ее беспокойство и волнение, ее ожидание и в то же время боязнь «большой крови» и «смертоубийства» имели под собой достаточно веские основания. Хотя совсем по другому поводу и по отношению к совсем другим людям.
Совершая очередной вечерний моцион, я сделала большой круг по всей территории санатория. Я старалась «проветрить» мозги, чтобы очистить их от бесплодных версий, которые одолевали меня последние полтора часа: явное следствие кризиса умственных способностей. Надо попробовать взглянуть на ситуацию с какой-то иной точки зрения, пробиться к новой возможности понимания…
Ба, да это что такое?
На этот раз уже знакомая мне девятьсот шестидесятая модель «Вольво» стояла у ворот санатория. А вот и силуэты тех же самых людей, что приезжали к Капустину, — два человека быстрым шагом удалялись по дорожке в направлении первого корпуса.
Я уже было собралась проследовать за ними, как вдруг появился еще один автомобиль.
Черный джип с заляпанными грязью колесами остановился рядом с «Вольво». Сидевший за рулем хмурый человек с перебитой переносицей высунулся из окна и, внимательно посмотрев на номер припаркованной у ворот машины, удовлетворенно кивнул и что-то сказал своим спутникам. Захлопали дверцы, и из машины выскочили четверо парней. Они сгрудились возле водителя, который шепотом стал им что-то объяснять, то и дело кивая на «Вольво».
