Огюст Ле Бретон - Сицилийский клан
— У вас нет выбора. Делайте, что вам скажут.
— А если я откажусь?
Летчик был атлетического сложения, — а мужественное лицо наверняка обеспечивало ему успех у дам во всех аэропортах. Сальваторе показал ему свой револьвер:
— В таком случае…
Тот только усмехнулся, не переставая следить за светящимися циферблатами приборов.
— Кто поведет самолет, если вы меня прикончите? Сицилиец повел стволом револьвера в сторону Джека, который, наставив оружие на бортрадиста, приказал ему сесть на место.
— Он. С «Боингом» он знаком не хуже вашего.
В слабом освещении кабины командир попытался разглядеть лицо Джека. Однако оно ни о чем ему не говорило, никого не напоминало. Если то был товарищ по профессии, то откуда он взялся? Как бы то ни было, он был соотечественником, о чем свидетельствовала его речь. Слова пилота прозвучали скорее утверждением, чем вопросом:
— Вы здесь из-за бриллиантов? Ясное дело…
— Ясное дело, — повторил Сальваторе.
— Пока еще вы их не получили! В Нью-Йоркском международном полиция возьмет вас, как младенцев. Ваша операция заранее обречена. Вы безумцы, что пошли на нее.
Свободной рукой сицилиец вынул карту и поднес ее к лампе.
— Садимся не в международном, а здесь.
Стволом револьвера он показал точку на карте. Командир подскочил:
— Вы рехнулись! Здесь же нет полосы!
— Садимся на пока не открытом участке автотрассы между Вэли и главной магистралью. В нем три с половиной километра. Это больше, чем нужно.
Командир задумчиво посмотрел на дым неровной черной сигары, зажатой в тонких губах сицилийца.
— Вы итальянец? По крайней мере, вы курите итальянские сигары.
— Не задавайте вопросов. Подумайте пока, как нам лучше сесть.
В глазах летчика появился металлический блеск.
— Я отказываюсь помогать грабителям.
Старик был готов к такому ответу. Сначала он угрожающе повел револьвером, потом улыбнулся и показал на Джека, который, связав второму пилоту руки за спиной, устроился в его кресле и надел наушники.
— Как угодно. Вашей работой займется Билл. Но в этом случае я буду вынужден вас отключить.
Старик продумал все детали. Джек стал Биллом, чтобы навести полицию на ложный след. Выпрямившись, Сальваторе сказал бортрадисту:
— Если вы сообщите на землю хоть что-то о происходящем здесь, можете считать себя покойником. Билл будет за вами следить. Мой совет — продолжайте заниматься своим делом. Так будет лучше для всех.
Радист вопросительно смотрел на командира. Тот молча кусал губы. Сальваторе прервал его колебания.
— Попрошу встать. Этот господин сейчас займется вами. Он кивнул на вошедшего Альдо. В одной руке тот сжимал рукоятку «беретты», держа ее у пояса, в другой у него был саквояж.
— Кажется, вы все предусмотрели, — констатировал командир, доставая трубку из кармана рубашки.
— Все, — подтвердил старый сицилиец. — И сигналы на посадочной полосе, и все прочее. На вашем месте я помог бы машине приземлиться. Нам некуда отступать, и поэтому мы можем стать опасными. Вы хозяин этого «Боинга» и несете ответственность за людей. От вас зависит жизнь ста восьмидесяти человек. По крайней мере, зависела. Поверьте, мы вполне можем обойтись без вашей помощи, но…
Рукой в перчатке старик поднес к губам сигару. Он затянулся и вместе со словами выпустил изо рта струю едкого дыма:
— …но, если вы согласитесь, мне будет спокойнее… за ваших пассажиров…
Он коротко, невесело засмеялся.
— С вашей помощью или без нее, эти побрякушки будут моими. Я явился сюда за ними, а я не имею привычки шутить.
Командир корабля начинал сознавать, что этот преступник с манерами джентльмена действительно не собирается шутить. Вопреки собственному желанию он попадал под влияние незаурядной личности Сальваторе. И в самом деле, что он мог сделать? Попытаться сопротивляться? В полете? При том, что от него, как справедливо заметил седой пират, зависит жизнь ста восьмидесяти человек? Итальянец безошибочно попал в его уязвимое место, сделав ставку на чувство ответственности командира корабля, которому каждый год доверяют свою жизнь тысячи людей. И он сдался.
— Ладно. Я остаюсь у штурвала. Ваш сообщник сможет контролировать мои действия. Бортрадист будет заниматься своим делом. Но могу я вас попросить, чтобы пассажирам не причиняли зла?
Старик раздавил окурок сигары о дно пепельницы, вделанной в ручку кресла.
— Если только никто не будет сопротивляться. Мне нужны драгоценности, предназначенные для выставки, и ничего более. Я не трону драгоценностей и денег пассажиров. Даю слово.
Командир с изумлением вгляделся в лицо Сальваторе. На подобное он даже не надеялся. Кто же были эти странные бандиты? Современные Робин Гуды?
— О'кей, — наконец сказал он. — Я вам верю. Не знаю, почему, но верю.
Глава клана Маналезе принял комплимент, не моргнув глазом.
— Тогда посоветуйте, пожалуйста, стюардессам и бармену не противиться моим распоряжениям.
— О'кей, — повторил командир. — Боюсь, однако, что может возникнуть паника, как при вынужденной посадке. Не надо забывать, что мы летим со скоростью тысяча километров в час, а до земли далековато. Увидев ваше оружие, люди могут перепугаться и поднять крик. Это крайне осложнит дело.
Старик поднял руку.
— Пусть вас это не беспокоит. В туристическом классе мои ребята действуют достаточно деликатно, чтобы никого не потревожить. Все предусмотрено. Пока же я прошу вас зажечь свет в салоне первого класса.
Он щелкнул пальцами, и Альдо вышел. Через две секунды он появился вновь, толкая перед собой девушек и бармена. Их удивление прошло, и они смирились с происходящим. И в самом деле, в их профессии приходится быть готовым ко всему! Командир указал на Сальваторе:
— Делайте, что он скажет. Ему нужны только ювелиры. Зажгите свет в первом классе. Если будет нужно, успокойте пассажиров. Прежде всего мы должны думать о них.
Длинноногие красавицы направились к выходу, но Альдо «береттой» дал им знак остановиться.
— Сначала свет. А ты останешься со мной. Садись на пол рядом со вторым пилотом!
Бармен повиновался без слов. Парень был не настолько глуп, чтобы дать продырявить себе брюхо. Девушка нажала на кнопку выключателя. Швырнув свой саквояж в угол, Альдо встал за спиной пилотов. Он не выпускал пистолет из руки. Предводительствуемый стюардессами, старик вернулся в салон первого класса, где его уже ждала Жанна. Она стояла в середине прохода, а нефтяной принц пожирал ее глазами. Разбуженные резким светом пассажиры зевали, моргали, потягивались. Один из них, тот, что представлял «Картье», посмотрел на свои часы — конечно же, от «Картье» — и удивился.
— Как, уже? Мы идем с опережением! Не может быть, чтоб мы уже прилетели!
Стоя у бара в окружении стюардесс и держа в руке револьвер, Сальваторе объяснил так спокойно, как будто это его не касалось:
— Господа, это ограбление. Что касается дам, их просят не беспокоиться.
Последнее относилось к четырем еще не вполне проснувшимся девицам, которые, едва услышав об ограблении, привстали в креслах. Что и говорить, бывают и более приятные пробуждения, например, в объятиях аргентинского танцора. Впрочем, зашевелились не только девицы. Трое из ювелиров тоже вскочили, алчно вцепившись в свои чемоданчики. Лишь они и полицейские не потеряли головы… Муш молнией вскочил с кресла и направил автомат на тех, кто был ближе к нему. Не нужная уже повязка висела у него на шее.
— Черт побери! — выругался один из агентов в штатском, пытаясь достать свою артиллерию.
Его товарищ, явно старавшийся походить на Джеймса Бонда, уже держал наизготовку табельный пистолет.
— Осторожно! — произнес за его спиной приглушенный голос. Отважный воин обернулся, и все последовали его примеру. Из узкого коридора, ведущего в салон туристического класса, незаметно появился Луи Берлинец. Он тихо прикрыл дверь и теперь стоял, прислонившись к ней, с автоматическим пистолетом в руках. Он внушал страх, но не столько оружием, сколько противогазом, скрывавшим его черты.
— Всем поднять руки и сесть! — коротко приказал Сальваторе. Принц попытался изобразить, что он не подчиняется угрозам.
Однако Жанна сразу же приставила ствол пистолета к его бурнусу.
— Вас это не касается! — сказала она. — Садитесь. На ваши сбережения никто не покушается.
Она говорила по-английски, и он ответил ей на том же языке. Его черные глаза блестели.
— Такая красивая и такая опасная! Мне это нравится. Если бы вы согласились погостить в моем кувейтском дворце…
Жанна улыбнулась, но пистолет не убрала, пока ее собеседник не опустился в кресло.
— Договорились, как-нибудь я заскочу. А пока садись.
Потом она направилась к рыцарю в штатском, послушно державшему свой пистолет в поднятых вверх руках. Обыскав и разоружив и его, и другого агента, она повернулась к старику, который занимался ювелирами.
