Марина Серова - Кольт в декольте
— Щас, — было слышно, как она положила трубку и проорала: — Пап, тебя!
Какое-то движение в зале, окна которого были зашторены тюлевыми занавесками. Я напрягла зрение, но точно разглядеть не смогла.
— Да, слушаю. Кто это? — недовольным голосом осведомился мужчина.
— Здравствуйте, Алексей Семенович. Вас беспокоят из прокуратуры, следователь по особо важным делам Хомутова, — официальным тоном произнесла я. — Мне нужно встретиться с вами и поговорить по поводу покушения на Неделькину Ларису Анатольевну, жену местного бизнесмена.
— Покушение? Да я-то тут при чем! — воскликнул испуганно Алексей. — Я ее даже не знаю.
— Нам стало известно, что вы якобы по заданию мужа Неделькиной нанимали человека, чтобы соблазнить Ларису, — возразила я. — В процессе делались снимки, которые потом предоставили ее мужу.
— Да не было такого! — с веселым недоумением и возмущением вскричал Алексей. — Вам на меня наговорили. Можете проверить по нашей отчетности. Люди, про которых вы говорите, там не значатся.
— Проверим, — пообещала я. — А вам к сведению: парень, которого вы нанимали, мертв. Его расстреляли вчера ночью у ресторана «Русский стиль».
— Какой парень? — продолжал разыгрывать неведение Алексей.
— Ефим, профессиональный жиголо, — подсказала я.
— Не знаю я никаких Ефимов, — заявил мой собеседник убежденно. — Если хотите задавать вопросы, то вызывайте официально повесткой. Дальнейшие разговоры я считаю неуместными. До свидания.
— До свидания, — вздохнула я. — Хотите грубой игры, и вы ее получите. — В трубке раздались гудки. В бинокль я видела, как Алексей заметался по квартире, судорожно одеваясь. Видать, намеревался успеть раньше милиции съездить в офис и уничтожить компрометирующие материалы, негативы, фотографии.
Я поспешила вниз, пересекла двор, вошла в подъезд и, вскрыв на двери в подвал замок, распахнула ее настежь. Луч фонарика нырнул в черный зев дверного проема, освещая подвальное помещение. На влажной земле видны следы от ботинок слесарей, не так давно спускавшихся в подвал.
Где-то сверху хлопнула дверь, и на лестнице раздались быстрые шаги. Наверняка спускался мой клиент. Я встала у лестницы, изображая, что из-за сильного опьянения не могу подняться вверх. Разбрызганный кругом спиртовой аэрозоль заполнил всю площадку запахом сильнейшего перегара. Дошедший до лестницы первого этажа Алексей в нерешительности замер. Высокий, темноволосый, мощный, тонкие, аккуратные усики над губой, в светло-сером костюме, с «дипломатом» в руке. Его серые глаза внимательно изучали меня. Очень может быть, что под костюмом скрывался пистолет в кобуре. Характерная выпуклость под мышкой отсутствовала, но кобура могла быть и сзади, и сбоку, что не так заметно.
С ходу, только увидев его, я закричала пьяным голосом:
— Мужчина, помогите даме добраться до дома! Мужчина, я, между прочим, не замужем, так что у нас может все получиться.
— Пошла к черту, — кратко бросил Алексей, не спуская с меня глаз, и бочком двинулся вниз по лестнице.
— Ты стеснительный, да? — заплетающимся языком спросила я. — Ну и черт с тобой. Пойду сама. — Сделав шаг, я пошатнулась и повалилась на него, цепляясь за отвороты пиджака.
— Убери руки, пьянь! — заорал Алексей, отпихивая меня одной рукой.
Я резко врезала ему между ног, а затем, когда он, хрипя, согнулся, сзади по шее и оттащила тело в подвал, прикрыв за собой дверь. Пистолет Алексея из кобуры на боку перекочевал ко мне в объемный карман спортивных штанов. Из пакета я достала скотч, связала им Алексея как следует и усадила к стене.
Скоро он пришел в себя, замычал, задергался, стараясь освободиться. Освещая его лицо фонариком, я показала раскрытую опасную бритву.
— Не дергайся, падаль, а то чик по горлу — и все. Орать тоже не советую.
Он затих. Я одним движением сорвала скотч со рта. Картина называлась «немой крик». Лицо Алексея исказила гримаса страдания. Кожа покраснела, глаза вылезли из орбит, а по щекам покатились слезы.
— Ну, не надо плакать, — с фальшивым сочувствием произнесла я, показывая Алексею скотч с выдранными усами. — Без них тебе даже лучше. Выглядишь моложе.
— Чего тебе надо? — спросил он и запоздало застонал.
— Тс-с, — показала я ему лезвием. — Я хочу знать, кто тебя нанял, чтобы подставить Ларису Неделькину. Только не надо гонов, что ты не знаешь ее. За каждую лажу, произнесенную тобой, я буду отрезать от лица по кусочку, понял?
Алексей затряс головой.
— Вот и ладушки, — обрадовалась я, — выкладывай!
— Это, нанял ее муж. Он хотел развестись, и ему нужны были компрометирующие фотографии для суда, ну, чтобы не платить бабки по брачному контракту, — глотая воздух, быстро заговорил Алексей.
— Начну отрезать, пожалуй, с носа, — серьезно сказала я, ухватив Алексея за указанную часть лица и приближая к нему лезвие. Свет фонарика, зажатого у меня между ног, освещал лицо жертвы снизу, превращая его в страшную маску.
— Я правду сказал, — прогнусавил в отчаянии Алексей, дергаясь. — Не трогайте меня, я больше ничего не знаю.
— Нет между Неделькиными брачного контракта, придурок, прикинь, нет! — заорала я, дергая его за нос. — Они его не заключали. Говори правду или станешь безносым, как смерть.
— Это правда, муж нанял! — завопил в ответ Алексей. — Я не знаю, для чего ему нужно.
— Заткнись, заткнись! — Я съездила ему ладонью по голове. — Как выглядел ее муж? Опиши.
— Я его не видел, — горестно ответил Алексей, подозревая, что ему опять не поверят. — Мы разговаривали только по телефону. Потом у кинотеатра «Центральный» какой-то бомж передал мне конверт с деньгами, а фотографии отнес к джипу, черный такой, похожий на «Гранд Чероки». Разглядеть точно я не сумел. Расстояние было приличное. Бомж сунул фотографии в окно, и джип уехал. Так мы проделывали два раза. Сначала фотографии, сделанные в ночном клубе и на улице, потом с их коттеджа. Сценарий передачи один и тот же.
— Номера, естественно, не запомнил? — спросила я.
— Нет, — ответил Алексей, — слишком быстро он уехал.
— Опиши бомжа, — приказала я, пощекотав горло Алексея бритвой, — все — рост, вес, морда какая.
— Обычный алкаш, типичный такой, в рванине и со спортивной сумкой, — заговорил Алексей не своим высоким голосом. — Высокий, метр восемьдесят примерно. Тощий, как скелет. Небритый, глаза запавшие, не то черные, не то карие. Шепелявит. У него всего три зуба снизу и два сверху. Нос крупный. Уши оттопыренные. Да, еще у него на лбу шрам, словно топором рубанули. Он в кепке и все время натягивает козырек на шрам.
— Какая кепка? — уточнила я.
— Как какая? — не понял Алексей и ответил: — Самая обычная, серая, широкая, с широким козырьком, как у грузин, старая, грязная.
— Что-нибудь еще? — спросила я, но Алексей покачал головой.
— Нет, все. Он мне только отдал деньги и ушел.
— И ни слова не сказал? — не поверила я. — Откуда ж ты узнал, что он шепелявит?
— Ну, сказал «это велели тебе передать», сунул мне конверт, взял конверт с фотографиями и пошел к джипу, — ответил Алексей, с мольбой глядя на меня.
— Дальше, — потребовала я. — Поподробней, что он делал дальше. Все, каждую мелочь, слово.
— Он подошел к джипу, сунул в открывшееся окошко фотографии, взял деньги и крикнул что-то вроде «до лесосклада подбросьте». Но тут джип рванулся с места и был таков, а бомжара, поматерившись, встал на автобусную остановку. А я что, свои деньги получил, и больше мне ничего не надо. Я сел да поехал домой. — Скривившись, Алексей попросил: — Не делай мне ничего. Я правда больше ничего не знаю.
— Ладно, верю, — буркнула я и дала ему нюхнуть газку из баллончика. Глаза у Алексея закатились, голова запрокинулась, а тело обмякло.
Уходя, я оставила дверь в подвал открытой, чтобы придурка быстрее обнаружили по крикам. Часы показывали половину восьмого, и до пробуждения клиентки можно было еще сгонять к лесоскладу, находящемуся на другой стороне города. Заказчик нашел алкаша там и предложил работу. Деньги передавались там же недалеко, и алкаш соответственно из местных.
Типа, соответствовавшего описанию Алексея, я нашла на небольшом базарчике в районе лесосклада. Вихляясь и выписывая ногами немыслимые кренделя, пьяный вусмерть мужчина лет пятидесяти перемещался от одного импровизированного прилавка к другому, требуя дань со старух-торговок. Бойкие его сразу прогоняли, кто-то даже побивал чем под руку попадало. Другие же, менее решительные, лишались части своего товара.
У одной старухи алкаш схватил яблоко. У другой — увел пол-литровую банку малины. Малину съел, а банку, хохоча, разбил об асфальт.
Я нашла на земле метровый обломок двадцать пятой доски и решительным шагом направилась к ничего не подозревавшему вымогателю. Старуха, торговавшая с детской коляски огурцами, прикрывала грудью свой товар от пьяного бедствия. Алкаш выкрикивал что-то нечленораздельное, тянул к огурцам руки под визг торговки, задыхавшейся от перегара нападавшего. Подступив, я примерилась и перетянула алкаша по спине доской.
