Мила Бояджиева - Золотая рыбка
- Знаю... - Он вздохнул, поднялся и заходил по комнате. - Мы существует в ситуации постоянного риска и при этом убеждаем себя: опасность грозит кому угодно, только не мне. Я сумею вести дело рассчетливей, хитрее... Ведь иначе не стоило ввязываться, если преследует неуверенность в себе, страх.
- Но вы держите телохранителя, а Глеб даже не находит нужным подстраховаться.
- Травкин - бутафория. Киллер из мексиканского сериала... Но у меня есть и настоящие секьюрити. Насчет Глеба вы тоже заблуждаетесь, Полина. Он соблюдал вполне разумные меры предосторожности... Не пойму! - Сжав лоб ладонями, Россо остановился. - Не соображу, как это произошло! Понимаете, у нас, ну, у главных компаньонов, была разработана особая система сигнализации, срабатывающая в случае тревоги. Вроде страховки, что ли. Ни ваш отец, ни я не получили "штормового предупреждения"...
- Вы полагаете, что именно Глеб Борисович является инициатором или главным лицом ограбления? - Полина прямо посмотрела в глаза Россо. Он не отвел взгляд, но красивое лицо искривила болезненная гримаса.
- Как это ни прискорбно, в сложившейся ситуации я должен подозревать каждого, чтобы выжить самому. Надеюсь, вы поняли, Полина, насколько все серьезно?
- Все очень серьезно... - ответила Полина цитатой из сообщения Глеба. Она все ещё не могла решиться рассказать Красновскому о звонке.
Он тяжело сел за стол и обхватил голову руками:
- Боюсь, Полина, боюсь... По своим каналам информации пытался обнаружить связи Глеба... Увы... Либо в Москве его нет, либо... - Он испытующе взглянул на Риту, - либо его обнаружат позже и не мы...
Вместо того, чтобы рухнуть в обморок, Полина чуть улыбнулась:
- Мне уже намекали на морги и больницы. Но Глеб жив.
- Жив?! Где он?
- Глеб беспокоится о Крафте, - сказала Полина, не спуская глаз с собеседника.
- Не понял? - после короткой паузы покачал головой Россо. - Простите, дорогая, у меня, очевидно, с давлением плоховато. Умер дядя Виченцо - он был Фредерике почти как отец... Вы понимаете меня... А потом случилась вся эта трагедия... - Марк Вильяминович взял Полину за руки. - Прошу вас, деточка, сосредоточтесь. Я сознаю, насколько вам тяжело. Но поймите, чтобы хоть как-то сохранить контроль над ситуацией, нам необходима информация. Хоть крохи, дорогая, хоть малость, за которую можно зацепиться. Успокойтесь и давайте рассуждать вместе. - Россо вновь сел против Риты и включил кофеварку. - Глеб в Москве?
- Не знаю. Я получила от него сообщение. Глеб просил меня узнать о Крафте.
- Милая, сосредоточтесь. Это код, фамилия, название документа?
- Не сказал.
- Черт... - огорчился Россо. - Совсем ничего не объяснил?
- Вероятно, не успел. Наверно, он вынужден скрываться.
- Скорее всего... Может, нам стоит позвонить в больницу по поводу Андрея? Он, вероятно, что-то знает.
Полина кивнула.
- Вас не затруднит? Кардиологическое отделение Боткинской...
Пока Россо дозванивался в справочную больницы, Полина лихорадочно соображала, как относиться к реакции хозяина на её сообщение. Красновский действительно ничего не знал или ловко разыгрывал неведение? Когда ему удалось соединиться с медсестрой, Полина замерла, и по выражению лица Красновского поняла, что новой информации пока нет.
- Увы. Он все ещё без сознания, - доложил Россо. - Состояние крайне тяжелое. - Он достал из шкафа бутылку и поставил на стол. - Это заначка жены. Ромасотти. Специальный итальянский ликер, настоенный на травах. Помогает успокоиться и расслабиться. У Фредерики нервишки ни к черту. - Он налил Рите в рюмку, а себе поставил бокал. - У меня свой рецепт - джин плюс тоник - банальнейшая комбинация. Пейте, пейте, Полина. Борец должен поддерживать свои силы. А нам, похоже, предстоит нелегкое сражение.
Полина выпила темный густой напиток.
- Вкусно. Мне нравятся горьковатые настойки. - Ликер приятно согрел её, в голове стало прозрачней и легче. Казалось, ещё немного, и решение найдется, туман рассеется, все как-то определится и станет смешно и обидно за панические настроения и страхи. - Я бы выпила еще, - сказала Полина. Теперь я научилась находить общий язык с гаишниками. До неприличия просто. - Она изобразила пальцами шелест купюр.
- У меня тоже в груди отпустило. Сейчас начнем мыслить трезво, улыбнулся Россо, осушив свой бокал.
Полина отметила, что впервые видит всегда корректного босса в домашней одежде - сером свитере и широких трикотажных брюках. Он стал ещё больше похож на итальянца и даже выглядел моложе. Обаятельный команданте из времен итальянского Сопротивления. "Бандьеро россо, бандьеро россо..."
- Вы знаете о своем прозвище?
- Россо? - Он усмехнулся. - Это лучше, чем институтское Марчелло. Когда я заканчивал Плехановку, девушки считали, что я был похож на Мастроянни эпохи "Сладкой жизни".
- И сейчас похожи.
- Но только из "Джинджер и Фред", верно? Россо - куда солиднее. Как говорили в старину, "идейно выдержанней". Это имя, кстати, ко мне приклеили уже в "Атланте", узнав, что я женился на итальянке. Ведь я почти молодожен. Пожилой молодожен.
- Не преувеличивайте. Вы младше моего отца лет на десять, а следовательно, едва тянете на пятьдесят.
- Спасибо. Сорок восемь устроит?
- А где у вас телевизор?
- Вы полагаете, там может проскочить сообщение?
- Нет, я с дорожки обратила внимание, что в комнате с темными шторами кто-то смотрит телевизор. А здесь его нет... И шторы другие, прозрачные...
- Детка, сыщик из вас никакой. Это окно выходит к лесу и не видно от стоянки. На втором этаже сидит Травка и смотрит видак. Парень любит старые фильмы с Гарри Купером.
- Ага... - Риту вновь охватила тревога. Просто так, ни с того, ни с сего. - Я, пожалуй, поеду. Вы подумайте без меня и, если это возможно, сообщите о результатах. Ну, насчет Крафта.
- А вы держите меня в курсе. Вот номер моего приватного телефона. Россо написал цифры на зеленой салфетке, показал девушке и смял в комок. Запомнили? Я вынужден не оставлять улик. На войне как на войне.
- А ля гер, ком а ля гер. Могли воспользоваться подлинником. Я знаю французский. Немецкий, английский. Все по чуть-чуть.
- Данные вашей анкеты, мадемуазель, навсегда запечатлелись в моей памяти. - Россо сморщился. - Боже, фантасмагория! Кокетничаю с хорошенькой женщиной, выпиваю и совершенно не верю в то, что сижу на пороховой бочке.
- Я тоже все жду: вот проснусь, открою глаза... А вокруг моя синяя спальня. И утро солнечное, совсем уже весеннее.
- Будет, Полина. Непременно будет. Назло врагам. - Проводив гостью в холл, он подал ей жакет. - Может, разумнее вам переночевать тут? Уже довольно темно. И этот ликер... Вы уверены, что справитесь с автомобилем?
- Должна. Мне необходимо добраться в Боткинскую. Переночую возле больницы. Там дежурит Соня. Мне её тоже жаль... - Полина с мольбой посмотрела на Красновского. - Первый инфаркт - это ведь ещё не катастрофа?
Он со вздохом пожал плечами:
- Будем надеяться, детка. Я, во всяком случае, в сложных ситуациях выбираю оптимизм.
В самом деле, сумерки уже настолько сгустились, что кое-кто на шоссе ехал с включенными фарами. Лес по обеим сторонам дороги казался мрачным и глухим, хотя то тут, то там мелькали крыши отдельных домов или целые поселки, деревенского, дачного и даже городского типа, состоящие из тоскливых пятиэтажек с "голубятнями" кое-как застекленных балконов.
Обдумав состоявшийся разговор, Полина сделала вывод - либо Россо действительно не владеет информацией, либо "крафт" означает нечто чрезвычайно важное. Ее неожиданно осенило.
- Аллка, кто такой Крафт? - без обиняков выпалила Полина, набрав знакомый номер. Очевидно, её голос, искаженный плохой связью, прозвучал устрашающе. Забыв о головной боли, Алла с нескрываемым ужасом выдохнула:
- Что случилось?!.
- Кто он? Быстро, Аллочка, я звоню с дороги. Думаю, здесь ключ ко всему делу.
- Послушай, дорогая, не знаю, откуда ты вытащила эту фамилию. Но она ничего не значит. Поняла? Ровным счетом - ничего. Забудь, положи горчичник на затылок, чтобы оттянуло. И не звони ко мне со всякими глупостями.
Алла нарочито резко брякнула трубку. Боялась, что её линия прослушивается! Полина присвистнула от радости: наконец, кое-что прояснилось! Во-первых, Крафт - конкретный человек, которого Аллка до безумия боится. Во-вторых, она вообще, как и Красновский, в ужасе от случившегося и трясется за свою шкуру. А драгоценный Генка, скорее всего, как и Россо, отсиживается дома, ожидая развития событий. В-третьих, и ей, и Геннадию, и Красновскому известно гораздо больше, чем дурочке-Ине!
"Ясновидица фигова, - сказала она себе. - Тебе лгут со всех сторон, а ты уши развешиваешь. Любую туфту заглатываешь". Припомнив упражнения по раскрепощению пси-энергии, Полина постаралась расслабиться, дать возможность сознанию свободно воспарить в пространстве, не притесняя других участков мозга, наглухо задавленных его тиранией.
